Селеста Брэдли - Самый желанный

С этими словами он повернулся спиной к поверженному бандиту, вышел из переулка и направился к Иден-Хаусу. К Софи.

Вернувшись домой в волнении и спешке, он увидел, что Софи стоит посреди его кабинета и, склонив на плечо голову и сложив на груди руки, рассматривает чучело медведя.

Увидев Грэма, она бегло улыбнулась ему через плечо и снова повернулась к медведю.

– Тут кое-чего не хватает, – заметила она.

Грэм улыбнулся и привалился плечом к косяку двери.

– Не могу с тобой не согласиться.

Софи подняла руки, развязала шелковый платок, надетый, чтобы сберечь прическу, потом с минуту повозилась возле медведя и на шаг отступила.

Грозное напоминание о страсти старого герцога к смерти теперь выглядело дурашливо, вокруг его шеи был повязан огромный розовый бант.

Грэм подошел, схватил Софи сзади за талию, притянул к себе и сказал:

– Отлично!

Софи прислонилась к нему и вздохнула от счастья.

«Принц подошел к Золушке, взял ее за руку и повел танцевать. Он не хотел танцевать ни с кем другим, не хотел отпускать ее руку. Когда кто-нибудь подходил и просил ее с ним потанцевать, он всегда отвечал: “Это моя пара”».

– Это моя пара, – прошептал Грэм ей на ухо. – Навсегда.

Софи повернулась и уткнулась ему в щеку.

– Я так счастлива, что не могу поверить в реальность происходящего. Это волшебство, магия, воплотившаяся мечта…

Грэм крепко прижал ее к себе.

– Это реальность. И я могу это доказать – я получил особое разрешение.

И получил Софи, самое надежное, что у него когда-либо было. Он не верил никому и ничему, но сейчас верил Софи. Если она будет рядом, даже без денег, он сможет восстановить Иденкорт, пусть голыми руками, если придется, то по кирпичику.

В любви заключается истина и добро. Как полагает Софи, он, видимо, по-настоящему переродился.

– Утром я послала записку Тессе, – призналась Софи. – Она даже может появиться сегодня на венчании.

Грэм кивнул.

– Она – моя единственная родственница. – Простое смирение показалось Грэму слишком вялым чувством, чтобы вместить все его счастье, и он добавил: – Только представь себе: ты и я вдвоем стоим перед священником и произносим клятвы в пустой церкви, где нет ни одного человека. Кроме Тессы.

Софи вздохнула.

– Она разрядится в пух и прах, будет делать грубые замечания, а может, даже станет швырять гнилые помидоры.

Грэм расхохотался.

– Почему, черт побери, она должна так сильно возражать против нашей свадьбы? Она ведь при этом ничего не теряет.

Но Софи лишь отступила на шаг и высвободилась из его рук.

– Твой дворецкий ужасный человек, – сообщила она. – Знаешь, он пытался заставить меня обогнуть дом и войти через вход для слуг.

Грэм снова рассмеялся.

– В следующий раз, когда ты войдешь в эту дверь, ты уже будешь хозяйкой этого дома. Трудно придумать более сладкую месть дворецкому.

Софи успокоилась и улыбнулась. Грэм с удовольствием видел, что она развеселилась. Настанет день, и он до конца разберется в этом сложном существе по имени Софи Блейк. Он только и мечтает заняться этими исследованиями.

– Любовь моя, – тихонько позвал Грэм, – ты готова выйти за меня замуж?

Софи обернулась и одарила его сияющей улыбкой.

– Черт подери, готова!

Их должны были обвенчать в церкви Святой Марии аббатства епископальной церкви. Это была небольшая, но изящная постройка в глубине Кенсингтона, в дальнем конце Гайд-парка со стороны Мейфэра. Перед просторным готическим храмом возвышалась большая колокольня в средневековом стиле.

Семья Кавендиш по традиции посещала эту церковь, хотя Грэм не был там уже целое десятилетие. Однако именно здесь венчались его родители. Насколько Грэму было известно, с тех пор отец эту церковь не посещал. Говорили, что мать, напротив, ходила сюда довольно часто. И возможно, если вообще такие вещи возможны, дух его матери спустится сегодня, чтобы посмотреть на сына.

Интересно, понравилась ли бы ей Софи? И, кстати, понравился бы ей он сам?

Как ни странно, церковь оказалась полна. У дверей Софи задержалась, пораженная количеством народа. Она едва знала этих обмахивающихся веерами дам и скучающих джентльменов.

– Тесса сообщила всем до одного.

Грэм пожал плечами.

– Я не возражаю, чтобы весь свет был свидетелем моей свадьбы. Кроме того, мы сэкономим массу времени на всяческих объяснениях. Пусть сплетники сообщат всем вместо нас.

Софи это не слишком успокоило.

– Мне все это не нравится.

Грэм стиснул ее пальцы.

– Что в этом дурного? В конце концов, нам нечего скрывать.

Софи вздернула подбородок и сделала глубокий вдох.

– Ты прав. Нам нечего скрывать.

Рука об руку они пошли по проходу. Люди поворачивались им навстречу один за другим, пока наконец не повернулись все. Столько людей! У Софи закружилась голова. Она порадовалась, что оставила очки в Брук-Хаусе.

– Все будет превосходно, – шепнул ей Грэм.

Она засмеялась, услышав от него собственные слова. Он прав. Она добилась своего. Она в Лондоне, выходит замуж за удивительного, прекрасного мужчину, которого любит больше собственной жизни, и к тому же скоро она станет богатой герцогиней!

Как видно, сказки иногда воплощаются в жизнь.

Что-то такое было в этих двух людях у алтаря – совершенное, чистое, волшебное. Даже священник, который взялся за сегодняшний обряд с раздражением и недовольством – епископ выдает слишком много этих особых разрешений, – с новой силой прочувствовал священную суть церемонии, которую проводил уже множество раз. Его зычный голос замедлился, стал глубже, а слова зазвучали торжественнее.

Паства, состоящая из людей, которые быстро начинали скучать и легко отвлекались, вдруг как-то странно затихла. Прониклась смыслом происходящего? Закаленные в светских сражениях величественные вдовы повынимали вышитые платочки и поднесли их к глазам. Беззаботные денди потерли щеки кружевными манжетами. Самые распутные женщины и самые рассеянные мужчины сидели как завороженные, наблюдая то, что уже отчаялись обрести сами. Истинную любовь.

В дальнем углу церкви мистер Стикли, не стесняясь, вытирал глаза. Мисс Блейк вышла из тени собственной стеснительности и изменила свою жизнь. Стикли ничуть не беспокоился, что лорд Иденкорт обойдется с ней дурно и растранжирит ее деньги. Любой идиот может заметить, что этот человек влюблен по уши. А она – она просто светилась любовью!

Ее сияющее счастье наполнило Стикли вдохновением. Достаточно с него скучной жизни взаперти. Хватит заниматься подсчетами, сведением баланса и другой ерундой. Через несколько часов он передаст наследнице состояние Пикеринга и будет свободен!

Как же он собирался поступить с этой свободой? Он найдет себе полезную, полную смысла работу, и, кто знает, возможно, когда-нибудь он обретет человека, которого сможет любить!

Но прежде всего надо будет избавиться от Вулфа.

– Боже, меня тошнит от всего этого!

При звуках этого резкого, полного сарказма голоса Стикли сначала замер, а потом медленно повернулся налево. Словно дух, вызванный одной только силой мысли, Вулф грубо пробирался по проходу, безжалостно наступая сидящим на ноги. И направлялся прямиком к Стикли.

Стикли расстроено покачал головой.

– Боже мой, – прошипел он, – у вас что, кроме меня, нет других знакомых?

– Подвинься, Стик, – прорычал Вулф. – Черт подери все на свете, мне надо сесть. – И он втиснулся в узкую щель рядом со Стикли. Некоторые из соседей по скамье протестующе зашептали. – И вы тоже подвиньтесь, – презрительно бросил Вулф. – Я человек раненый.

Стикли отодвинулся как можно дальше от партнера, потому что даже он чувствовал, что от Вулфа пахнет совсем не духами.

– Где вы провели ночь? В хлеву?

– Стик, я тебя ненавижу. Всегда ненавидел. Заткнись и любуйся, как этот грязный герцог берет себе в жены эту лошадь. Гнусный ублюдок голубых кровей!

Вулф никогда не был весельчаком, но такое было слишком даже для него. Стикли решил, что еще час он может потерпеть этого мерзавца и больше никогда в жизни не будет иметь с ним никакого дела.

К несчастью, Вулф продолжал бормотать грубости. Наконец Стикли к нему повернулся:

– Вулф, заткни глотку.

У Вулфа, который шпынял Стили уже больше сорока лет, отвалилась челюсть, и он недоуменно уставился на партнера. Потом его злые глаза стали наполняться бешенством.

– Да ты…

Но тут по толпе пробежал шепот, и Вулф отвлекся. Расталкивая соседей, он встал, чтобы лучше разглядеть, какие события расшевелили публику, которая еще недавно сидела в оцепенелом молчании.

Стикли, следивший за его лицом, увидел, как презрительная мина на нем сменилась злобным предвкушением.

– А вот это, – уверенно заявил Вулф, – будет интересно.

Софи казалось, что сердце сейчас выпрыгнет у нее из груди.

– Я, Софи Блейк, беру этого мужчину…

«О да, пожалуйста, позвольте мне получить его! Позвольте сохранить навсегда. Если он станет моим, я никогда в жизни больше не буду лгать».

По рядам пробежал шорох. Софи не обратила на него внимания, потому что смотрела только в зеленые глаза Грэма. Если рай существует, то Софи думала, что уже знает, как он выглядит.

Потом Грэм оторвал от нее взгляд, раздраженно обернулся к двери и нахмурился.

– Тесса?

Софи моргнула, вынырнула из счастливого транса и тоже повернула голову. Из открытой двери струился дневной свет. Софи прищурилась и увидела, что одна из фигур на пороге – действительно Тесса. А вот вторая…

«О нет, Господи, нет!»

Хромая и опираясь на трость, в двери церкви входила не кто иная, как миссис Блейк. Старая леди впервые на памяти Софи подняла с постели свое отяжелевшее тело и теперь, обмотанная всевозможными шалями и наряженная в устаревшие шелка и кружева, явилась в сопровождении заботливой Тессы сюда.