Грэм не спал. После своего постыдного шпионажа он, чтобы успокоиться и разработать хотя бы какой-нибудь план, совершил долгую прогулку по полям Иденкорта. Все, что он увидел, только убедило его, что жениться на Софи невозможно. Лилу он теперь не вернет, но вот та, вялая, похожая на молочницу наследница могла бы подойти. Она, по крайней мере, не задушит его во сне. Вероятно, не задушит. Вот Софи сейчас наверняка об этом просто мечтает. Похоже, в последнее время он провоцирует женщин именно на убийство. Нет больше очаровательного Грэма. Нет больше беззаботного смеха и глупых, пустых игр.

Он прошел через скопление деревянных домиков, которые прежде были крепкими и удобными, а люди в них были довольны жизнью, если не сказать счастливы. Теперь дома превратились в гнилые развалюхи, большая часть из которых была вообще покинута и летела в пропасть вместе со всем имением.

Когда Грэм был ребенком, это поместье уже было довольно бедным, но приличным и милым. Когда он повзрослел, все здесь стало еще более убогим, но Грэм объяснял это своей возросшей требовательностью, а не истинной нищетой. Сейчас дела были хуже, чем прежде, и нельзя отрицать, что отец нанес имению последний удар.

«Кажется, я тебя ненавижу», – обращался в мыслях Грэм к тому громкоголосому, грубому человеку, которого почти не знал. «Точнее, знаю, что ненавижу. Как ненавижу каждую каплю твоей крови в своих жилах». Грэм считал, что он не такой, как отец и братья. Считал, что выше их по уму, воспитанности, утонченности, но на самом деле был всего лишь отполированной версией того же человека. Ради собственных удовольствий он так же бессердечно тянул из своих людей последнее, никогда не задумываясь об ответственности или самоограничении.

Что же, теперь пришло время за это платить. Отказ от Софи сделает его несчастным на всю оставшуюся жизнь. Или он слишком пустое создание, чтобы любить по-настоящему? Может, его страсть к Софи всего лишь каприз избалованного ребенка, которому не нужна была игрушка, пока он ее не лишился?

Боже, пусть так и будет. Иначе остаток жизни покажется ему очень долгим.


Наконец догадавшись проследить за другими следами в пыли, Софи набрела на комнату, которая в прежние времена могла быть спальней Грэма. Из всех обследованных комнат только в этой и еще в женской спальне отсутствовали мрачные коллекции чучел.

Там, в сундуке у кровати, она нашла одежду! Прекрасную, восхитительную одежду. Должно быть, она принадлежала Грэму, когда тот был подростком. Сейчас на него ничего бы не налезло. К счастью, Софи она оказалась впору. Отыскав галстук, она подпоясала им огромную рубаху, набила тряпок в носки ботинок, чтобы не соскакивали с ног, спрятала волосы под старую кепку и решила, что выглядит настоящим мальчиком.

Очень странно было двигаться в слишком большой одежде. Она даже почувствовала себя миниатюрной. И удивительно, но в ее сердце зародилась искра прощения. Ладно, будь что будет.

Конечно, если бы ее не похитили, не ограбили и не покинули, она ни за что не стала бы так странно одеваться.

Снова рассерженная и возмущенная всей этой дикой историей, Софи спустилась в холл. Грэм запер парадную дверь, но так же ли дело обстоит со всеми остальными дверями?

Вскоре она сообразила, что проблему можно решить еще проще. Все комнаты по бокам от входной двери имели окна, выходящие на террасу, уходящую ступенями в парк. Никаких обычных двенадцати футов до земли! Софи дернула шпингалет, забралась на подоконник – и вот она уже спускается по ступенькам.

Если они проехали расстояние от Лондона меньше чем за одну ночь, то сколько времени она будет возвращаться туда пешком? Софи понятия не имела, сколько может пройти лошадь за одну ночь, но у нее, то есть у Софи, длинные ноги, а впереди целый день. Она справится.

У нижней ступени лестницы она застыла на месте. Адский жеребец был привязан перед домом, как сторожевой пес. Если она возьмет коня, то к вечеру будет в Лондоне. Софи двинулась к цели, но сделала всего пару шагов. Конь поднял голову и громко фыркнул на нее. Софи застыла на месте. Это приветствие или предупреждение? Она сложила на груди руки и уставилась на животное. «Ты мне не нужен, чертов скакун!» Пришлось развернуться и пойти прочь, вокруг сада и дальше, по подъездной аллее.

Софи не испугалась. Глупо пугаться. Просто она не хотела снова садиться верхом так скоро после ночной поездки. Если кто-нибудь попадется ей на дороге и станет задавать вопросы, она так и объяснит.

Лошадь за ее спиной снова фыркнула.

– Такая чудесная погода для прогулки, – жизнерадостно объявила Софи в пустоту. – Думаю, можно идти немного быстрее.


Грэм помедлил у двери комнаты, которую в мыслях называл комнатой Софи. Выбора не было. Он должен сообщить ей о своем плане, рассказать, как собирается вернуть ее в Лондон и под покровом темноты снова водворить в Брук-Хаус. Оставалось только надеяться, что персонал Брук-Хауса не поднял переполох, когда она накануне не вернулась домой. Если бы он пребывал в здравом уме, он ни за что не привез бы ее сюда. К несчастью, когда Софи предпочла ему этого проходимца Вулфа, Грэм, похоже, лишился рассудка. Конечно, такое безумие можно объяснить недостатком сна, тяжелыми мыслями, бликами света полной луны на тонком лице Софи в тот момент, когда она спокойно и решительно отказала ему, но факт остается фактом – из всех возможных путей он выбрал самый опасный. Отдался собственным желаниям.

Теперь придется вымаливать прощение, просить, чтобы Софи поняла его, более того, помогла исправить последствия его дурацких поступков. «Скажи в Брук-Хаусе, что была у Тессы, а Тессе скажи, что была в Брук-Хаусе, и тогда можно сделать вид, что этого никогда не было, и, клянусь, мы никогда не будем вспоминать об этом». Но сам он, конечно, будет. Каждый раз, отправляясь в отдельную – слава богу – спальню и желая спокойной ночи своей тупой, грудастой молочнице, то есть своей герцогине, Грэм будет видеть гибкую, изящную, с влажными волосами цвета бренди острую на язык Софи в ванне перед камином. Кстати, если смотреть правде в глаза, ничего другого он и не заслуживает.

Держа в голове подготовленную речь, Грэм с тяжелым сердцем постучал в дверь. Ответа не было. Конечно, Софи уснула. «Не забудь, вчера ты протащил ее через полстраны».

«Могу поклясться, во сне она выглядит как ангел».

Не успел Грэм ничего сообразить, как рука уже повернула ручку. Медленно, со скрипом дверь отворилась. Комната выглядела иначе, чем когда он уходил. Во-первых, погас огонь. Во-вторых, поднос с едой оказался пустым. Кровать была нетронута, но куча мебельных чехлов пребывала в странном беспорядке.

Она бродит по дому, завернувшись в простыню? Ну разумеется. В конце концов, это же Софи. Грэм не удивится, если обнаружит, что в каком-нибудь углу она шьет себе платье и делает туфельки и карету, чтобы добраться домой.

Не обращая внимания на массу следов на пыльных полах коридоров, Грэм принялся обыскивать дом. Сначала это его забавляло. Постепенно он начал сердиться, а когда нашел свою старую спальню и обнаружил разоренный сундук, то серьезно забеспокоился, а увидев распахнутое окно на фасаде, пришел в ужас.

Он выглянул в окно, но на лужайке был только жеребец Сомерса, который спокойно лежал среди сорняков, временами отгоняя надоедливых мух. Эта буколическая картина встревожила Грэма еще больше.

Если Софи сбежала от него, почему она не взяла лошадь?

«Потому что она исчезла не по собственной воле».

Нет, это смешно. Этот дом пустовал почти два года. Почему именно сегодня какой-то преступник мог случайно совершить набег на дом?

«Возможно, здесь нет никакой случайности. Возможно, кому-то известно, что ты здесь».

Нет, никто не знает, что они здесь. Единственный человек, который знает, что они вообще были вместе… Вулф!

От панического страха Грэм ощутил тошноту. Этот скользкий мерзавец похитил ее однажды, что мешает ему сделать это снова?

Эта мысль еще не до конца оформилась в его мозгу, как Грэм уже перескочил подоконник и побежал к лошади.


Софи энергично шагала уже с полчаса, ею владело негодование и мысли о собственном унижении. Потом, когда от ходьбы мышцы разогрелись, а разум успокоился, она начала внимательнее смотреть вокруг.

Дом поместья Иденкорт был мрачным и неуютным, но Софи объяснила это тем, что в течение многих лет его заполняли только мужчины, и в управлении хозяйством не чувствовалось женской руки. Растительность вокруг дома была запущена, все одичало, росло как попало, но Софи не слишком этому удивлялась – разве можно ожидать иного, если хозяева большую часть времени проводят в Лондоне в поисках удовольствий?

Потом она добралась до первой группы домиков, полукругом расположенных вокруг небольшой мельницы на речном берегу. Квадратные, крытые соломой хижины были маленькими. Построенные из местного камня, они напоминали дома в Эктоне. Но в отличие от домов Эктона, многие крыши здесь провалились, солома сгнила, сады засохли, их заполняли в основном сорняки. А она-то считала, что Грэм женится из-за денег, потому что он пустой и жадный человек!

Нужда здесь была видна на каждом шагу. Дома выглядели так мрачно, что Софи было страшно идти мимо них. Может быть, обойти деревню? Но дома выглядели покинутыми. Неужели кто-нибудь станет жить в такой разрухе?

Стараясь идти быстро, но спокойно, Софи пошла по тропе прямо через деревню. Ей не хотелось уходить с дороги в незнакомом месте.

Сделав не больше трех шагов по поляне, Софи услышала странный звук, как будто дерево скребло о камень. Она настороженно огляделась и пошла быстрее. На середине поляны она краем глаза заметила какое-то резкое движение, как будто всколыхнулся кусок темной ткани и исчез за одним из домиков. Холодные мурашки пробежали у Софи по спине. Конечно, на ней была одежда Грэма, но Софи не сомневалась, что выглядит как женщина, одинокая женщина на пустой дороге.

Что же делать? Остановиться и поискать хотя бы какое-нибудь оружие? Продолжать путь через эту крохотную деревушку, потом по пустой дороге, где за ней очень легко проследить?