Селеста Брэдли - Самый желанный

Что с ней не так? Она никогда не была испорченной. Правда, она украла деньги, солгала, мистифицировала свет, но никогда прежде не лежала под мужчиной и не позволяла ему касаться ее, – нет, не то что позволяла, поощряла! Виноват не только Грэм, который стянул ее лиф, чтобы освободить груди. Но в конце она все же позволила ему отстраниться, отнять у нее волшебный дар страсти и желания, который он ей предлагал. Софи могла остановить его, точнее, могла заставить его начать все сначала! Она знала, что надо было только дотронуться до него, поцеловать, прижаться к нему, и она бы снова оказалась на той кушетке, превратилась бы в глину в его горячих руках.

Почему, почему она ушла?

«Потому что через несколько минут ты бы призналась. Через секунду ты, как фонтан, выпалила бы все о своей любви и сказала бы больше, чем Грэм был готов услышать».

Софи искренне ненавидела этот внутренний голос, особенно когда он был прав.

Глубоко вздохнув, она приказала себе успокоиться. Нет смысла копаться в событиях этого вечера. Завтра она придумает способ либо рассказать Грэму все, либо сделать так, чтобы он никогда не узнал правду. А сейчас ей больше всего нужно хорошо выспаться. Сейчас ей нужна кровать.

Но когда Софи подняла голову и огляделась, она поняла, что находится вовсе не вблизи Брук-Хауса. И не возле Примроуз-стрит. Она посреди леса! Дорога простиралась вперед и назад, как лента, залитая лунным светом в ночи. Фонари, висящие с обоих боков фаэтона, создавали только небольшие круги света. Луна, почти полная, давала остальное.

– Где мы?

Услышав вопрос, Вулф направил коней к обочине и остановил экипаж.

– Действительно, пора уже остановиться, – жизнерадостно заявил он. – До Гретна-Грин далеко. Мы все равно доберемся туда не раньше рассвета.

«Гретна-Грин? О боже!»

– Мистер Вулф, не говорите, что вы намереваетесь… – Он не может быть настолько глуп, ведь так?

Но он только ухмыльнулся. В темноте он выглядел странно… зловеще? Но это же смешно! Мистер Вулф, он ведь как мистер Стикли – безвредный, довольно милый немолодой джентльмен, который, возможно, неправильно понял ее знаки внимания… Ведь так?

Вулф улыбнулся еще шире. У него действительно прекрасные зубы.

– Мисс Блейк, разве вы не понимаете? Нам было суждено оказаться вдвоем, в этом месте, в эту ночь! Весь день я размышлял над тем, как правильно поступить. Следует ли просить вашей руки у лорда Брукхейвена, ведь вашего отца нет в живых? Но вот так – это же очень романтично! Мы будем любовниками, которых судьба швырнула на эту дорогу. Мы – два путника в поисках покоя и отдыха от своего долгого путешествия. Мужчина и женщина, стремящиеся пожениться.

– Что? – Софи отшатнулась. – Мистер Вулф, вы же не всерьез? Как вы можете влюбиться в меня? Мы знакомы всего несколько дней!

Вулф схватил ее руку и прижал к сердцу.

– Думаю, это потому, что вы были добры ко мне. Вы видели мою нервозность и неуверенность и помогли мне. Вы всегда старались вовлечь меня в разговор. Вы смотрели мимо всех этих надутых повес с их вычурными манерами и позерством. Вы ни минуты не верили их льстивым речам. – Он поднес руку Софи к губам и стал осыпать поцелуями. – Вы свет среди тьмы и пустоты. Вы единственная разглядели во мне человека, такого, как я есть.

Вулф продолжал, а Софи приходила все в больший ужас. Именно так она бы выглядела, если бы призналась в своих чувствах Грэму. Она чувствовала себя неловко, ощущала вину, но хотела бежать отсюда как можно дальше. Такая реакция на подобное признание была бы и у Грэма. А может быть, и хуже, потому что она сама виновата. Она же видела обратную сторону таких отношений. И ей ненавистна была мысль, что она вела себя по отношению к Вулфу так же бездумно и легкомысленно, как Грэм по отношению к ней.

Но может ли она винить Грэма, если он всего лишь проявил к ней доброту, как она сама старалась быть доброй к мистеру Вулфу? Софи позволила увлечь себя собственному воображению и глупым волшебным сказкам! И сама себя обманула, решила, что в отношении Грэма к ней есть нечто большее. Теперь Софи видела всю эту историю с прозрачной ясностью.

Любить кого-то только потому, что этот человек подходит и заслуживает любви, так же бессмысленно, как пожелать взлететь, словно птица. Сейчас перед ней был человек, который вроде бы являлся отличной партией для нее. Во всяком случае, лучше многих. А она, Софи, не может любить его так же, как не может взлететь в небо.

Вот так и Грэм. Он не в состоянии ее любить только из-за того, что она его любит или потому что она заслуживает большего, чем просто дружба.

А чего именно она заслуживает? Она лгала и даже воровала. Она устроила чудовищный обман, ввела в заблуждение свет, притворившись той, кем она никогда не будет.

Для человека, который всегда чувствовал, что внешний вид Софи не отдает должное ее внутреннему миру, сейчас могло наступить отрезвление: возможно, одно всегда соответствовало другому. Возможно, внутри она такая же серенькая и ничтожная, как и снаружи. Возможно, она заслужила как раз то, что получила. То есть ничего.

Вулф продолжал свои комплименты, а потом замолчал и вперил горящий взгляд в Софи. Бедняжка, он выглядел так, словно был не в себе. Софи представила, что сама могла оказаться в таком положении. Ужасно! Вздохнув, она попробовала высвободить руку из цепких пальцев Вулфа, пока та совсем не затекла.

– Сэр, боюсь, что вы действовали под влиянием ошибки.

Какие нелепые слова, слабые, бездушные, но что еще она могла сказать? Сам смысл ответа приведет его в отчаяние, уж это Софи понимала всем сердцем. Так что не имело особого значения, в какие именно фразы она облечет свой отказ, но все же Софи постаралась как можно мягче выразить свою мысль.

– Вы очень хороший человек, мистер Вулф. Наше общение доставило мне огромное удовольствие. – Разумеется, это было сильным преувеличением, но пусть будет так. – Я испытываю к вам самое глубокое уважение…

– О, моя дорогая! – Вулф притянул девушку к себе, его сильные руки так легко преодолели ее сопротивление, что Софи не поняла, заметил ли он его вообще.

– Мистер Вулф! – Софи начала вырываться по-настоящему, но он удержал ее без труда. Софи никогда не приходилось меряться силой с мужчиной, и ее потрясло, как легко он справился с ней. – Мистер Вулф, пустите… меня!

Его рот приблизился к ее губам, он прижал ее к спинке сиденья и придавил своим весом. Софи оказалась в ловушке.

Грэм натянул поводья замечательного жеребца, одолженного у Сомерса Бут-Джеймисона. Конь не сбавлял скорость, пока Грэм искал дорогу и путал повороты. Наконец фаэтон показался впереди. В лунную ночь его задние фонари были прекрасно видны.

Грэм спешился, привязал лошадь в нескольких ярдах позади экипажа и двинулся вперед. Внутри он никого не увидел – неужели он неправильно оценил этого Вулфа и Софи в полной безопасности отдыхает в Брук-Хаусе?

Шорох, негромкий вскрик. Напряженный, полный страха голос Софи:

– Прекратите!

И звук, который ни с чем не спутаешь, – удар кулака по костям и плоти.

– Софи! – Грэм не заметил, как перешел на бег, и опомнился, только когда через мгновение навалился на мужчину в коляске и отвел кулак, чтобы врезать мерзавцу по носу… по разбитому носу?

Пораженный, он обернулся к Софи, которая изумленно на него смотрела и от боли трясла правой рукой.

– Откуда ты взялся? – Она попыталась согнуть пальцы и сморщилась.

У Грэма подкосились колени, он выпустил из рук воротник Вулфа, которого держал за шкирку, и обессилено упал на мягкое сиденье рядом с Софи. Переводя взгляд с невредимой Софи – если не считать разбитых косточек на руке – на окровавленного Вулфа, Грэм увидел, что тот прижимает платок к разбитому носу. Глаза негодяя поблескивали, но было слишком темно, чтобы понять, что за чувство в них отражалось. Зато Грэм знал, что его собственные глаза должны выражать уважение, которое он испытал к Софи.

– Ты защищала свою честь.

Софи пожала плечами.

– Мистер Вулф потерял контроль над своими чувствами. – Девушка сердито взглянула на спутника. – Мне очень жаль, сэр, но вы ведь никак не хотели меня услышать.

Вулф осторожно принял сидячее положение и сверкнул глазами на Грэма.

– Я не хотел ничего дурного, – глухо пробормотал он.

Грэм ни на мгновенье ему не поверил, но Софи просто махнула рукой.

– Я знаю. Но серьезно, сэр, даже если бы я отвечала на ваши чувства, мне все равно не понравились бы приставания в открытом экипаже на темной дороге.

При этой фразе у Грэма невольно возникла перед глазами картина, как к ней пристают в закрытом экипаже…

Ладно, с разбитым носом – потом. Грэм посмотрел на свою храбрую, самоуверенную Софи.

– Тебе нужно еще кого-нибудь избить нынешней ночью, мой нежный цветочек, или с этим на сегодня покончено?

Она было ответила ему веселой улыбкой, но потом состроила мрачную мину.

– Грэм, ты что думаешь, я с тобой опять разговариваю?

Он вздохнул.

– Я знаю, ты сердишься. Но думаю, сейчас важнее, чтобы я благополучно доставил тебя в Брук-Хаус.

Вулф кивнул:

– Я просил ее выйти за меня замуж!

Грэм не верил своим ушам.

Софи посмотрела на человека, скрюченного в тесном пространстве на полу фаэтона, потом перевела взгляд на Грэма и нахмурилась.

– Ну, в чем дело? – спросил Грэм, который устал от бешеной скачки и считал, что пора домой.

Софи потерла разбитую руку.

– Я пытаюсь понять, кто из вас – меньшее зло.

Грэм задохнулся от негодования.

– Не говори глупостей!

Софи ответила ему гневным взглядом.

– Мистер Вулф не сделал ничего, чего не делал бы ты, и при этом со значительно более благородными намерениями.

– Но я… – Грэм словно споткнулся. Что он собирался сказать? «Я хочу жениться на тебе?»

Невозможно. Нечего ему сказать. И Софи прочла это в его глазах. Выражение ее милого лица снова сделалось закрытым и холодным.