— Макс, извини, я просто не могу с этим справиться. Я боюсь…

Он оттолкнул ее от себя. Джоли вскочила на ноги, чуть пошатываясь и дыша прерывисто. Некоторое время она стояла на месте, обхватив себя руками и дрожа. Макс вскочил с шезлонга, схватил Джоли за подбородок и заставил поднять голову и посмотреть ему в глаза.

— Ты можешь отсрочить неизбежное, но ты не можешь его избежать.

Он отпустил ее, повернулся и пошел прочь.

Джоли выдохнула и поняла, что стояла затаив дыхание.

«Это не любовь, — сказала она себе. — Это нечто вроде болезни. Страсть, которая пересиливает здравый смысл, стирает прошлое и настоящее, одурманивает сильнее, чем любой наркотик».

И если Макс прав, то она бессильна против собственного желания.

Роско закрыл дверь в свой кабинет и запер ее на ключ. Мэтти все еще где-то в доме, и Гарленд может в любую минуту вернуться. А телефонный разговор, который он задумал, никто не должен слышать.

Он отпер нижний ящик письменного стола, достал маленькую записную книжку в коричневом кожаном переплете и перелистал ее, пока не нашел то, что ему было нужно. Телефонный номер, по которому он не звонил много лет. Номер старого друга, который в прошлом не раз бывал ему полезен. Роско несколько раз повторил про себя номер телефона, пока не запомнил наизусть, потом убрал записную книжку на место и запер ящик стола. Спрятав связку ключей в карман брюк, он снял телефонную трубку и набрал номер. Пока в трубке раздавались гудки, он думал о том, что нужно сделать в первую очередь. Прежде всего нужно разобраться с Максом и Джоли. Затем с Ивонн. Они с Кларис помалкивали сорок два года. Он чувствовал себя в безопасности и с некоторым даже самодовольством думал, что они никогда никому не расскажут о том, что случилось. Они были молодые, глупые и боялись его. И они поверили тому, что он им сказал. Слава Богу, что так, потому что если бы мистер Сэм узнал о том, что он сделал, он бы его голыми руками задушил.

Ивонн нужно убрать, потому что она ему угрожала. Но кто опаснее всего, кого нужно устранить в первую очередь: Ивонн или Макса и Джоли?

Перри Клифтон сидел в своей комнате один. Вечер перешел в ночь, за окном звенели цикады. Ему надо было бы поехать в город, снять женщину и напиться до бесчувствия. В последнее время он обретал относительный покой, только когда напивался так, что ничего не помнил. Ни своего детства, когда их с Джорджетт лупил отец, ни подросткового периода, когда Жюль Труассан продал его тело для развлечения богатых стариков, которые питали слабость к мальчикам, а Джорджи, тринадцатилетнюю девственницу, сделал потасканной шлюхой. Ни те ужасные годы, когда Джорджи была замужем за Филиппом Деверо и оба, брат и сестра, отчаянно пытались вписаться в это чертово аристократическое общество Саммервиля. Ни те безумные, бесшабашные и веселые дни, когда он влюбился в Лизетт Десмонд. Перри даже думать о ней было невыносимо, все внутренности разрывало от боли. Она была такая красивая, такая волнующая. И принадлежала ему. Но она его предала, будь проклята ее неверная душонка! И с кем — с сопливым мальчишкой. Он бы мог простить ей связь с Гарлендом Уэллсом, но он не мог простить ей ложь.

По лицу Перри потекли слезы.

«Лизетт. Лизетт. Неужели ты вернулась, чтобы мня мучить? Тебе нужно мое прощение? Это так? Что, если я скажу, что прощаю тебя? Тогда ты простишь меня?»


Глава 25


Джоли спутала планы Макса на интимный обед в гостиничном номере. Оглядываясь назад, Макс понимал, что у бассейна зашел слишком далеко и слишком быстро. Чем настойчивее он твердил Джоли, что сильные чувства, существующие между ними, не исчезнут сами собой только потому, что ей этого хочется, тем сильнее она упиралась, тем больше крепла ее решимость доказать ему, что он не прав. Джоли Ройял вообще упрямая женщина. И она пребывала в растерянности. Она вернулась в Саммервиль после двадцатилетнего отсутствия, похоронила отца, которого все эти годы винила в предательстве, обнаружила, что при расследовании убийства ее матери и тети были скрыты некоторые факты, и едва избежала смерти от пули наемного убийцы. И среди всех этих событий, которые кого угодно выведут из равновесия, в ней к тому же проснулось влечение к мужчине, которого, как ей казалось, она презирала. Макс понимал ее растерянность. Он тоже видел иронию судьбы в том, что дочь Луиса и сын Джорджетт, казалось, унаследовали страсть родителей, как семейное проклятие. Он никогда и думать не думал, что западет на Джоли — да так крепко, что сам будет ошеломлен собственной реакцией на нее.

— Нам придется торчать в Ки-Уэсте до завтра, — сказала Джоли. — Но это не значит, что я должна торчать в отеле с тобой. Я собираюсь поехать в город и окунуться в здешнюю ночную жизнь.

— Если ты идешь, то и я тоже. Чем ты хочешь заняться? Куда хочешь пойти?

— Куда угодно, только не с тобой!

Джоли ушла, даже не попрощавшись, просто отошла от Макса, вышла из их номера и хлопнула дверью. Практически у него перед носом. Она, по-видимому, не понимала, что даже если она может убежать от него, от себя ей не убежать. Жгучее желание, снедающее ее, никуда не денется. Напротив, чем больше она его отрицает, тем оно будет становиться сильнее.

Макс подождал несколько минут и пошел за ней. Неужели Джоли не понимает, что он не позволит ей разгуливать по Ки-Уэсту одной? Даже в этом субтропическом раю любой женщине может угрожать опасность, а уж на такую красавицу, как Джоли, мужчины слетятся как мухи на мед. А из-за того, что она так отчаянно боится своих чувств к нему, она может натворить глупостей — только затем, чтобы доказать ему и себе, что между ними не происходит ничего особенного. Макс никогда еще не испытывал ничего похожего на собственническое желание защитить, которое испытывал по отношению к Джоли. В этом чувстве было нечто старомодное и, наверное, примитивное, видит Бог, Макс сам на себя злился за то, что не в силах держаться от нее на расстоянии, за то, что он шел за ней тайком, прячась, как слишком бросающийся в глаза телохранитель или отвергнутый любовник.

Макс последовал за Джоли по Дюваль-стрит, где толпы туристов любовались фантастическим закатом, слушали уличных музыкантов и смотрели выступления уличных артистов. Когда Джоли заметила его на пол квартала позади нее, она постаралась затеряться в толпе.

«Беги, беги, chere. Избегай меня всеми силами, но что бы ты ни делала, я все равно тебя найду».

На западе растекались расплавленным золотом последние лучи заходящего солнца, играла музыка. Макс медленно, но верно продвигался навстречу Джоли, маневрируя между туристами, смаковавшими прелесть уходящего дня.

Наконец он подошел к ней сзади почти вплотную и обхватил руками. Джоли ахнула и оглянулась.

— Ну что, наслаждаешься? — спросил Макс.

Джоли сковало напряжение, ее голубые глаза сверкнули.

— Хватит меня преследовать!

— Попроси что-нибудь полегче, например… попроси меня перестать дышать.

Джоли едва заметно вздрогнула.

— Не надо, прошу тебя.

Она попыталась освободиться из его рук, извиваясь.

— Не надо — что? — прошептал Макс, согревая дыханием ее ухо. — Не желать тебя до умопомрачения? Не думать о том, как я обнимаю тебя, целую, как мы занимаемся с тобой любовью всю ночь напролет?

Джоли рывком освободилась из его объятий и бросилась бежать по улице. Несколько человек обратили на нее внимание, но поскольку Макс не бросился сразу за ней, ему никто ничего не сказал.

Он дал Джоли возможность немного оторваться от преследования и не спеша пошел в том направлении, в котором она убежала. Довольно скоро он заметил в толпе ее платье — она метнулась в кафе «Маргаритавилль». Макс остался стоять на улице, слушая живую музыку, раздававшуюся из кафе. Выждав время, достаточное, чтобы Джоли почувствовала себя в безопасности и расслабилась, Макс вошел в кафе.

Макс постоял у стойки бара и подождал, пока Джоли закажет обед, потом, когда ей принесли еду, взял свой напиток и пошел к ее столику.

Когда он сел, Джоли метнула на него свирепый взгляд:

— Уходи!

Он пожал плечами:

— Думаешь, если ты будешь повторять эту фразу достаточно часто, она сработает?

— Человек живет надеждой.

Макс поставил полупустой стакан, скрестил руки и положил их на стол.

— Да. — Он улыбнулся. — Человек и правда живет надеждой.

— Ты можешь оставить меня в покое хотя бы за обедом? Джоли посмотрела на свою тарелку, потом снова на Макса.

— Если ты раздумываешь, не вывалить ли обед мне на брюки, то не делай этого.

Губы Джоли дрогнули в озорной улыбке.

— Что ты, такая мысль мне даже в голову не приходила.

— Нуда, конечно, не приходила.

— Если ты остаешься, тогда я ухожу.

Макс пожал плечами. Джоли достала из сумочки бумажник, вынула из него пару купюр и бросила их на стол.

— За обед заплачено, можешь остаться и поесть задарма. Она встала и вышла из кафе.

Макс недовольно буркнул что-то. К столику подскочил официант, посмотрел на нетронутую тарелку Джоли, потом на Макса.

— Дама передумала, — сказал Макс. — Знаете, как бывает с женщинами.

Макс встал из-за стола и поспешно вышел из кафе — и тут же усмехнулся, заметив Джоли не более чем в квартале от него. Она не бежала, даже шла не очень быстро. Макс спросил себя, осознает ли она, что не очень-то старается действительно от него сбежать. Он шел за ней по Дюваль-стрит от пятисотого квартала до двухсотого, догадываясь, что она знает, что он отстает от нее не более чем на полквартала.

Яркие огни и звуки музыки приглашали прохожих зайти в «Слоппи Джо» и приобщиться к легендарным «славным временам». Сегодня в баре выступала группа в стиле кантри-вестерн. Войдя внутрь вслед за Джоли, Макс обратил внимание, что площадка для танцев заполнена танцующими парами. Джоли он заметил возле бара. Она небрежно оглядела зал, и ее взгляд сразу встретился со взглядом Макса. Он пошел в ее сторону. Она не двинулась с места и не отвела взгляд. Она его ждала. Но Макс не тешил себя мыслью, что она сдалась. О нет. Она всего лишь сменила тактику.