– Нам вовсе не обязательно допивать ее до конца. – Джойслин поставил бутылку на стол. – Просто я не хотел, чтобы нам мешал официант. Я решил, что целая бутылка надолго обеспечит нам уединение. – Он улыбнулся, но его взгляд оставался серьезным. – Похоже, нам многое стоит обсудить.

– Я объяснил вам все еще вчера, Сеймур регулярно берет ссуды под залог имущества, которое ему не принадлежит…

– Нет, – прервал его Джойслин. – Я говорил не об этом. Я имел в виду тебя и Алину. Я хочу знать о твоих намерениях в отношении ее. Это касается агентства или же между вами возникло нечто большее? – Джойслин пронзил его серьезным взглядом темных глаз. – Если это касается исключительно бизнеса, не думаю, что леди смогут нам помочь, если ты понимаешь, о чем я. Но конечно, ты всегда можешь рассчитывать на меня и Ника.

Чэннинг отпил глоток бренди. Он все прекрасно понимал.

– Это не связано с агентством, – уверенно произнес он. – Я не буду вам лгать. Все началось с деловых отношений. Она наняла Амери де Харта, и он сопровождал ее в городе начиная с февраля. Но Амери пришлось уехать, и я заменил его, не зная, кто его клиентка.

– Но теперь все не так? – снова спросил Ник. – Что изменилось?

Как ему это объяснить? В его отношениях с Алиной было столько подводных течений. Все вдруг невероятно усложнилось. Он не знал, с чего начать.

– Я вообще не знаю, были ли наши отношения деловыми с самого начала.

Джойслин непонимающе уставился на него, словно не веря его словам.

– Но, кажется, я припоминаю, что как-то она была твоей клиенткой на Рождество.

– Да, но до недавнего времени мы больше не встречались.

Джойслин задумчиво вертел в руке бокал.

– Мне показалось тогда, что она излишне разозлилась из-за того, что происходило на том приеме и даже позволила себе наплевать на общественное мнение. Это выглядело необычно для женщины, которую связывали с тобой лишь деловые отношения. – Джойслин взглянул на него. – И как ты это объяснишь? У меня есть догадки, но в этой ситуации догадок явно недостаточно.

Чэннинг сухо усмехнулся:

– А я все это время думал, что ты способен лишь сочинять плохие стихи.

Ник расхохотался вместе с ним.

Джойслин улыбнулся:

– Я умею делать гораздо больше. Когда она появилась на Рождество, я вспомнил и другие подробности: как несколько лет назад ты ездил в Париж по делам отца, а потом остался там еще на некоторое время, как вернулся обратно только летом. Вернувшись в Лондон, ты основал агентство. Что-то изменилось в тебе. – Джойслин пожал плечами. – А спустя шесть лет Алина Марлис появилась на загородном приеме, и для меня многое прояснилось.

– В таком случае мне не надо ничего тебе рассказывать. Ты и так все понял. – Ему бы не хотелось рассказывать Нику и Джойслину о глубине своих чувств и о том, как все сложно между ним и Алиной.

– Наоборот, тебе надо о многом нам рассказать, – тихо заметил Ник. – Она красива, чувственна, она из тех женщин, о которых мечтает любой мужчина, но на такого человека, как ты, такие вещи не действуют, по крайней мере, не действовали целых семь лет. Ты провел эти годы, словно без чувств.

– Постой, на такого человека, как я? Что ты имеешь в виду? – ощетинился Чэннинг.

Ник наклонился вперед:

– Вокруг тебя постоянно кружились красивые женщины. Поэтому тебе не надо было ради этого ехать в Париж.

Чэннинг внимательно разглядывал содержимое своего бокала. Друзья – ужасные создания. Иногда они понимали его лучше, чем он сам.

– Если ты это знал, что же еще ты хочешь услышать?

– Ты любишь ее, не так ли? Если нам придется встать на твою защиту, а заодно защитить и ее, пользуясь нашей репутацией, я должен точно это знать. Даже неофициальное обвинение в убийстве – вещь серьезная. – Слова Джойслина прозвучали уверенно и настойчиво.

Чэннинг ощутил нарастающее раздражение в голосе друга. Джойслин устал от его бесконечных недомолвок. Что ж, он тоже от этого устал. Но чтобы все это прекратить, необходимо сделать признание, которое никак ему не давалось. Ответ Чэннинга прозвучал резче, чем он ожидал.

– Не имеет значения, что я к ней чувствую. Я ей не нужен. Вчера за завтраком я сделал ей предложение. – Его гнев, годами копившийся в душе, прорвался наружу. – Я могу спасти ее от скандала, я могу помочь ей разоблачить Сеймура, но она не желает быть со мной. Если ты спрашиваешь, собираюсь ли я жениться на ней, то мой ответ – нет, она этого не хочет.

Чэннинг взъерошил волосы и обхватил голову руками. Он никогда и ни перед кем не раскрывал своих чувств. Произнесенные слова делали будущее унылым, и теперь все казалось ему гораздо мрачнее и печальнее, чем раньше. Он, мужчина, который мог заполучить любую женщину, не мог заполучить Алину. И он ничего не мог с этим поделать, он никогда ничего не мог поделать, когда дело касалось ее.

Он взглянул на Джойслина и Ника, чувствуя, как его захлестывает беспомощность, и неожиданно ощутил, как время повернулось вспять. Они перестали быть взрослыми женатыми мужчинами, успешными в бизнесе и хорошо известными своими успехами в спальне. Они снова стали его лучшими друзьями, простыми мальчишками. Чэннинг все бы отдал, чтобы вернуть юность и снова, как и прежде, беспечно кутить в Лондоне с Джойслином и Ником. Его горло сжалось, и он не мог произнести ни слова.

– У вас когда-нибудь случалось такое, что как бы вы ни старались, что бы ни делали, ничего нельзя изменить?

Друзья некоторое время молчали, а затем Ник заговорил.

– Да, – тихо произнес он. – Я думал, что потеряю Аннору. Ведь, в конце концов, с какой стати она должна была полюбить меня? Я не мог ей предложить ничего из того, чем должен обладать приличный джентльмен, ни денег, ни владений. – Ник помолчал. – Я думал, что разочаруюсь в жизни, если потеряю ее.

Чэннинг крепко сжал руку друга:

– Но ты не потерял ее. – Ему хотелось сказать гораздо больше, но эмоции теснили грудь. Он никогда и предположить не мог, что Ник так страдал. Ник всегда вел себя уверенно, мог найти выход из любой ситуации, даже когда его со всех сторон осаждали разъяренные мужья.

– Ты уверен, что надежды нет? – спросил Джойслин.

Чэннинг покачал головой:

– У нас никогда не было надежды. Всегда все происходило не вовремя. Когда я встретил ее, Алина была замужем. Теперь она замужем за своей свободой. Она так отчаянно за нее боролась, что не желает ее терять, не желает впускать кого-то в свою полную скандалов жизнь.

– Не желает впускать тебя в свою полную скандалов жизнь. – Ник склонил голову набок. – Звучит обнадеживающе. А ты не задумывался, почему она не хочет рисковать твоей репутацией? Ты ей небезразличен, Чэннинг. Еще рано сдаваться. – Ник подмигнул ему. – Не теперь, когда наши леди с нами.

Похоже, жизнь так и норовила заставить его расплакаться сегодня в клубе Уайта. Эмоции снова захлестнули Чэннинга. Друзья не покинули его в беде, и это открытие растрогало его до глубины души. Он и не предполагал, насколько сильно его жизнь беспокоит близких людей. Чэннинг изо всех сил пытался успокоиться и скрыть нарастающее волнение.

– И что мы предпримем?

Джойслин откинулся на спинку стула:

– Для начала леди побывают во всех приличных лондонских салонах и с помощью разумных доводов постараются успокоить слухи.

– Отлично. – Чэннинг кивнул. – А мы тем временем свяжемся с юристами Алины и начнем поиск записей о сделках синдиката, а также разузнаем вымышленные имена, под которыми работал Сеймур. Через неделю мы должны получить необходимую информацию.

Джойслин задумчиво взглянул на него:

– Но должен предупредить, я не могу гарантировать, что мы найдем то, что ищем. И если так, все сильно осложнится. На твоем месте я бы подумал, что в таком случае стоит предпринять. – Как наследник графского титула, Джойслин знал о социальном статусе больше, чем Николас. Он был лордом и должен был на шаг вперед обдумывать свои действия. Титул обеспечивал положение в обществе, но при этом ограничивал свободу в действиях.

Чэннинг кивнул, прекрасно понимая, о чем говорит друг. Его семья тоже принадлежала к древнейшему и уважаемому роду. Он не мог подвергать их опасности и втягивать в скандал. А сейчас его переполняли эмоции. Чэннинг был бесконечно счастлив, чувствуя поддержку друзей.

– Спасибо вам, – только и сумел произнести он в ответ.


– Это совсем не то, на что мы надеялись. – Глаза Хьюго Стефтона гневно засверкали, когда он обратился к членам синдиката, собравшимся за столом. Судя по ярости Стефтона, дела действительно обстояли хуже некуда. Роланд Сеймур поежился на стуле. Кто бы мог подумать, что от этой графини будет столько проблем?

– Прошла всего неделя, а сплетни уже утихли, – бушевал Стефтон. – А ведь по нашим расчетам, сейчас они должны были достигнуть своего пика. С каких это пор высший свет перестал интересоваться обвинениями в убийстве супруга?

– С тех пор как в дело вмешались друзья Деверила. У них есть определенное влияние и связи. – Иглтон раздраженно глянул в сторону Сеймура. – Вы не соизволили нам рассказать о причастности Деверила к этому делу, и теперь оказалось, что графиню защищают и другие лорды. Сплетни должны были лишить ее поддержки в свете, сделать ее абсолютно беспомощной, но все произошло как раз наоборот…

– И это только начало, – прервал его Стефтон. – Сегодня я получил письмо из юридической конторы «Бирнбаум & Бэнкс», в котором нам предлагают встретиться и обсудить некоторые детали финансовой сделки с графиней. И это не юристы графини. Они работают на Деверила, и разговор не ограничится одним лишь обсуждением ее договора о передаче собственности.

– Который оказался фальшивкой, – вмешался в разговор Сеймур. – Вы забыли, как ловко она всех обвела вокруг пальца.

Стефтон поморщился:

– Не будьте наивным. Они предъявят нам и договор с семьей Марлис. Фальшивый договор – всего лишь наживка, чтобы заманить нас на эту встречу. Они что-то знают. Если они раскопали информацию о нашей деятельности, то могут обвинить нас в мошенничестве.