– Попробуй, каковы мы оба на вкус, – прошептал он, проводя пальцем по головке своего фаллоса, а затем окуная его в остатки шоколада на дне чашки. Он поднес палец к ее губам, и она принялась облизывать сладкую массу, нежно щекоча его кончиком языка. Теперь он вполне мог довести ее до пика наслаждения. Шоколад постепенно остывал на ее коже.

– Тебе нравится облизывать? – спросил он, но этот вопрос оказался риторическим. – Тогда тебе понравится то, что произойдет дальше. – Он встал на колени и обхватил губами ее сосок, ясно давая понять, что собирается делать. О да, теперь у Алины не возникало сомнений, что это все делалось не только ради наслаждения, но и из мести. Обмазав ее тело шоколадом, он собирался облизать ее всю с головы до ног.

– Ты убиваешь меня, Чэннинг, – едва смогла произнести она, когда он кончиком языка коснулся ее пупка. Приходилось ли ей когда-нибудь испытывать столь неистовое желание? Полностью терять контроль над своим телом? И разве когда-нибудь ей нравилось это так сильно?

– Подожди, – прошептал он, слизывая шоколад с ее бедра. – Лучшее еще впереди.

«И пусть это произойдет как можно скорее, – подумала Алина, – пока я не взорвалась от желания, не умерла от прикосновений кисточкой». Хотя какая-то ее часть не торопилась, желая продлить это необычное соблазнение.

Алина вцепилась в ручки кресла, впервые порадовавшись тому, что шелковые путы надежно удерживают ее на месте. Иначе она просто соскользнула бы на пол, окончательно лишившись сил. Но в следующий момент она пожалела, что ее руки связаны и она не может запустить пальцы в его волосы, ухватившись за них, словно за спасительный якорь в бурном море желания. Она безумно хотела освободить ноги, чтобы крепко сжать их и ощутить спасительную вспышку сладостного наслаждения.

И ее последнее желание наконец сбылось. Чэннинг добрался до ее возбужденного бугорка и слегка коснулся его языком, и, выведя ее из беспамятства неутоленного желания, освободил ее, чувствуя, как ее тело сотрясает дрожь наслаждения. Восторженный крик сорвался с ее губ, и она провалилась в туман забытья.

Алина не помнила, как он развязал ее, и, лишь придя в себя, обнаружила, что свободна.

– Как ты себя чувствуешь? – Чэннинг сидел напротив, потягивая шампанское с таким видом, словно не произошло ничего необычного.

– Прекрасно. – Алина смотрела, как Чэннинг наполняет бокал для нее. Она и в самом деле чувствовала себя прекрасно, но немного хотела спать, теперь, когда буря миновала, принеся ей невероятное удовлетворение.

– Рад это слышать. – Он улыбнулся, глядя на нее поверх бокала. – Мне хотелось бы, чтобы ты оказала мне маленькую услугу.

– Что бы это могло быть? – спросила Алина, хотя прекрасно знала, о чем идет речь. Мужчина, доставивший женщине столь невероятное удовольствие, не мог не попросить о маленькой услуге для себя. И она будет только рада вернуть себе хоть каплю былой власти.

Чэннинг улыбнулся и игриво провел кончиком пальца по краю бокала.

– Знаешь, Амери рассказал мне, что ты была для него слишком сложной. Теперь я начинаю его понимать.

– Я никогда не спала с Амери, – напомнила ему Алина. И она была вдвойне рада, что это так. Конечно, у них с Чэннингом были другие любовники, но хорошо, что они оба не знают, кто эти люди. Их прошлое было слишком богатым, ничего уж тут не поделаешь.

– Я знаю. Страшно представить, что ты могла бы сотворить с бедным мальчиком, – поддразнил ее Чэннинг, но Алина заметила, что он рад тому, что между ней и Амери ничего не было. Амери был его коллегой, другом, но, скорее всего, то, что было связано с ней, он держал в строжайшем секрете и ни с кем не делился этой тайной.

– Но ты-то отлично справился со своей задачей. – Она взглянула на него с притворной робостью и улыбнулась, отставив свой бокал. А затем встала, смело демонстрируя свою наготу. Он тоже встал, пожирая ее горящим взглядом, и Алина ощутила, как в ней снова начинает нарастать желание, будто и не было умопомрачительной вспышки утоленной страсти, пережитой ею всего несколько минут назад.

– Пойдем в постель, Алина, и я покажу тебе, на что способен. – Чэннинг не стал дожидаться ответа, а вместо этого подхватил ее на руки и понес к кровати. Возможно, она и собиралась перехватить у него инициативу, но все мечты о прежней власти на этот раз были напрасны. Все должно было произойти жестко и быстро и принести им обоим облегчение.

Чэннинг усадил ее на себя сверху. Она потянулась к лампе, чтобы погасить свет, но он схватил ее за запястье.

– Оставь свет. – Его голос был хриплым, и просьба прозвучала решительно и твердо. И похоже, он не допускал никаких возражений. Чэннинг улыбнулся: – Хочу увидеть, как ты кончаешь на мне.

Возможно, она находилась сверху, но главным по-прежнему оставался он.

– Я хочу видеть всю тебя.

Вот этого она и боялась. Они уже видели друг друга обнаженными, но никогда при ярком свете. В комнате всегда царил легкий полумрак, скрывавший ее шрам. Ей придется стараться изо всех сил, чтобы отвлечь его, чтобы заставить его потерять голову и не замечать ничего вокруг. Она слегка приподнялась, вбирая его в себя, ее волосы рассыпались по плечам и по груди. Она начала медленно двигаться, а затем наклонилась, чтобы поцеловать его в губы, но Чэннинг удержал ее.

– Если ты ляжешь на меня, я не смогу видеть тебя. Выпрямись, – нежно потребовал он. – Так гораздо лучше. Я могу касаться тебя, ласкать твою грудь, а ты можешь раскачиваться на мне. – И он потянулся к ней, обхватив ее груди снизу и обводя соски кончиками пальцев. Она надеялась, что он ничего не заметит. Но в следующее мгновение поняла, что ошибалась, когда его ладонь коснулась шершавого шрама под ее грудью.

Он вопросительно вскинул бровь.

– Что это? – Чэннинг плавно опрокинул ее на кровать и оказался сверху.

Алина подумала о том, чтобы все-таки потушить свет, но было уже поздно. Если она сейчас выключит свет, то тем самым признается, что здесь есть на что посмотреть.

– Ничего, – пробормотала она, но Чэннинга уже было не остановить.

Он приподнял ее грудь и внимательно изучал отметину на ее коже, складка между его бровей сделалась глубже.

Наконец он взглянул ей в глаза:

– Как это произошло?

Алина пожала плечами. Она испытывала удивительное чувство, когда Чэннинг, опершись на локти, устроился над ней. Но она не собиралась рассказывать ему о прошлом, как и о своих делах с Сеймуром. Он ничего не знал о ее браке.

Чэннинг придвинулся ближе.

– Я скажу, что это мне напоминает, а там уж ты решишь, рассказывать тебе всю правду или нет. – Его голос звучал резко, даже гневно. – Это похоже на след от ожога. На коже видны остатки изображения. Прошло много времени, и оно немного стерлось, но кожа по-прежнему сморщена, и остатки изображения сохранились. Когда-то этот ожог причинял тебе сильную боль. Я могу представить только один способ получить такой специфический ожог в столь сокровенном месте. – Он умолк, пристально глядя на нее. – Ты не смогла бы сама так обжечься.

Жесткий взгляд его голубых глаз был полон нескрываемого гнева.

– Если это не дело рук твоего мужа, тебе лучше сразу мне сказать. Ты поступишь отвратительно, позволив мне плохо думать о покойном.

Она смело взглянула на него горящими глазами.

– Он не хотел, чтобы я забывала о том, что принадлежу ему.

– Тогда ему повезло, что он уже мертв, а иначе мне пришлось бы его убить.

Алина наконец дотянулась до лампы и погасила свет. Теперь она сама не хотела видеть лицо Чэннинга. Когда он так смотрел на нее, Алина начинала верить, что между ними возможны серьезные чувства, словно они снова оказались в Фонтенбло, в то время, когда все было по-другому.

– Чэннинг, мне не нужен защитник. Кроме того, все уже в прошлом. И ты ничего не можешь изменить.

Повернувшись на бок, Чэннинг крепко прижал ее к себе и зашептал ей на ухо в темноте:

– Ты ошибаешься, каждой женщине нужен защитник. Даже тебе, Алина.

Она так и заснула, уютно свернувшись калачиком в его теплых объятиях, представляя, что в эту ночь он принадлежит только ей одной.


Алина проснулась рано. Что-то было не так. Солнце уже взошло, а Чэннинг до сих пор лежал в ее постели, слегка похрапывая. Она улыбнулась. Лучший любовник в Лондоне лежит рядом с ней и похрапывает. Совершенство. Хотя не такой уж он оказался совершенный. Защитник. Вот, что здесь не так. Теперь она все вспомнила. Он собирался стать ее защитником. Алина застонала. Именно с этой прекрасной мыслью она и заснула.

Но все дело в том, что это всего лишь иллюзия. А иллюзии не вечны. При свете дня эта прекрасная мечта непременно померкла бы и оставила лишь неприятное чувство неловкости и стеснения. Именно так и произошло с ней. Теперь Чэннинг знал о ее клейме. Он был потрясен до глубины души, и его эмоции вызвали ответные чувства в ее душе. Ей вдруг показалось, что она в безопасности и ей уютно, как дома, почувствовала, что он дорожит ею. Но это не более чем иллюзия.

Чэннинг был неплохим актером. В конце концов, это была его работа, и именно мастерство актера принесло ему такой успех. Он создавал фантазии, в которые так хотелось верить женщинам, и это касалось не только секса, но и чувств. Алина сама в этом убедилась, воспользовавшись его услугами, и наблюдала, как он ведет себя с другими женщинами. Она не была единственной, для кого он превращал мечту в реальность, хотя прошлой ночью она почти поверила, что мечта осуществима.

Она должна помнить, что сейчас, находясь рядом с ней, он тоже выполняет свою работу. Конечно, все было не совсем так, как в то Рождество, когда она наняла его. Ему пришлось заменять Амери. Она могла бы сделать вид, что верит в то, что он предлагал, но ни на секунду не забывать, что все это – не более чем фантазия, которая скоро рассеется и никогда не станет явью. Для Чэннинга все это только бизнес, не более того. Ей надо уяснить это для себя раз и навсегда. С сегодняшнего утра она постарается держать Чэннинга на расстоянии.