Конечно, он вел себя самонадеянно, но Алина должна была убедиться, что он не играет с ней и она все еще может контролировать ситуацию.

Ее глаза потемнели, и зрачки расширились. Жилка на шее бешено пульсировала в ответ на его признание. Она не могла устоять перед этой игрой.

– Неужели ты считаешь себя единственным мужчиной в доме, кто этого хочет?

– Думаю, я единственный мужчина в доме, кто может это получить. – Чэннинг нежно укусил мочку ее уха.

Она хрипло рассмеялась, и в этом смехе прозвучало столько страсти, что Чэннинг пожалел, что они остались в холле у леди Лайонел. Алина провела кончиком пальца по его груди.

– Я вижу, что ты не изменился, тот же самый желанный любовник Лондона, и женщины падают к твоим ногам везде, где бы ты ни появился. Ты никогда не изменишься.

– Неужели я обнаружил у тебя проблески сентиментальности?

– Смотри, игра вот-вот начнется. – Алина вовремя отодвинулась от него, заметив, что толпа гостей возбужденно хлынула к дверям. Однако всеобщее радостное возбуждение не помешало бы любопытным глазам заметить, что они стояли слишком близко друг к другу.

– И что это будет за игра? – не сдержался Чэннинг, когда они присоединились к остальным.

Алина пристально взглянула на него, но он понял, что она не сердится. Следующий вопрос заключался в том, что он мог предпринять и когда. Игра «охота за яйцами» определенно может помочь ему ответить на вопрос «когда». Допускала это леди Лайонел или нет, всегда существовала возможность, что какая-то парочка оторвется от компании гостей и уединится на природе, особенно если один из них – обольстительный мужчина, который хорошо знает, куда повести свою избранницу. Еще один прекрасный повод ускользнуть от посторонних глаз – отправиться собирать землянику. Но это подождет до следующего раза.

Чэннинг оглядел широкую лужайку:

– Все ринулись на запад. А мы отправимся на восток, в сторону озера.

Они осторожно отделились от толпы и направились к озеру, движимые жаждой победы. Слуги леди Лайонел спрятали в окрестностях более трехсот искусственных яиц, и Чэннинг с Алиной по пути к берегу уже обнаружили три яйца.

– Разве они не чудесны! – Алина подняла вверх стеклянный шар, любуясь, как солнечные блики отражаются на разукрашенной поверхности. – И здесь есть замочек. – В момент радостного возбуждения она напомнила ему ту девушку, с которой Чэннинг впервые познакомился в Париже. – Как думаешь, это яйцо с призом?

Чэннинг расхохотался:

– Не хочу портить тебе удовольствие, но у всех этих яиц есть замочки. Надо просто открыть и посмотреть.

Алина радостно улыбнулась:

– Мое удовольствие невозможно испортить, ведь призы есть во всех яйцах. – Она открыла крышку и восхищенно вскрикнула. – Два леденца. Отлично, я уже проголодалась.

– Эй, один из них мой. Я же не виноват, что ты не позавтракала, – весело запротестовал Чэннинг.

Она захлопнула крышку яйца и с озорной улыбкой уставилась на него.

– Отлично, ты получишь его, но сначала тебе придется меня поймать. – И она бросилась бежать, подхватив юбку одной рукой, а в другой сжимая яйцо. Ее веселый смех несся к нему вместе с легким ветерком. Казалось, они снова вернулись в Фонтенбло, в прежние, счастливые времена.

Он был рад следовать за ней, и Алина проворно ринулась в лес на краю озера, огибая пни, перепрыгивая поваленные деревья, а затем уклонилась в сторону и, запыхавшись от быстрого бега, позволила ему загнать себя в угол в летнем домике. Хотя, возможно, это она загнала его в угол, запыхавшегося от погони? Чэннинг подозревал, что именно так оно и было.

– Ты все заранее спланировала, – со смехом заявил он и, упершись руками в колени, наклонился, ловя ртом воздух. – Ты точно знала, куда бежишь.

Она уперлась рукой в бок, пытаясь отдышаться.

– Я знала, куда бегу, но не знала, доберусь ли туда. Я думала, ты схватишь меня на пне. – Она поставила на стол корзинку с яйцами, в ее глазах по-прежнему плясали озорные искорки. – На самом деле, ты меня еще не поймал. Мы просто здесь остановились. А это еще не конец.

Чэннинг хищно улыбнулся. Это будет нетрудно. Их разделял лишь стол, а за спиной у Алины оказался старый диван с подушками.

У него было два пути. Они могли бы вечно кружить вокруг стола или же он мог перепрыгнуть через него.

Выбрав для себя первый вариант, Алина резко рванулась влево, но Чэннинг перепрыгнул через стол и схватил ее за талию. От его стремительного прыжка они оба повалились на диван, весело хохоча.

Спустя мгновение он приподнялся на локтях и уставился на нее.

– Ну вот, теперь я поймал тебя.

Боже, она была так прекрасна, сейчас, когда смотрела на него снизу вверх своими удивительными голубыми глазами. Селеста была бы недовольна, а возможно, и нет. Вероятно, искусство этой прически в том и заключалось, чтобы в нужный момент она легко развалилась.

– Ну а теперь насчет леденцов. – Она попыталась выбраться из-под него, но он не был готов отпустить ее, чувствуя, как она призывно прижимается к нему бедрами. – Не так быстро, моя проказница, – пробормотал Чэннинг. – Сначала я должен получить свой приз.

– Я думала, что леденцы и есть твой приз. – Алина снова задвигалась под ним, но Чэннинг не сомневался, что она делает это нарочно. Маленькая шалунья отлично знала, что делает.

– Возможно, я придумал что-то гораздо более приятное, – прошептал Чэннинг и принялся покрывать поцелуями ее шею, поднимаясь к губам, а затем, нежно поцеловав в щеку, коснулся крохотной мочки уха.

– Чэннинг, – выдохнула она, лежа под ним, – не начинай того, что не сможешь закончить. – В ее словах прозвучала надежда и одновременно предупреждение для них обоих.

– Тише. Не надо слов. – И Чэннинг закрыл ей рот поцелуем.


Не надо слов. Этому приказу она подчинится без труда. Ведь она не могла ни говорить, ни думать, когда ее целовал опытный знаток своего дела! Ее господин. Чэннинг был не первым мужчиной, оказавшимся в ее постели, но единственным, с кем она испытала настоящее наслаждение. И сегодня она затеяла эту игру, чтобы проверить, вспыхнет ли между ними былой огонь, сможет ли она испытать прежнее наслаждение. Алина желала, чтобы все оказалось иначе и ее страсть к нему не была столь непреодолимой. Но, несмотря на страсть, из их отношений не вышло бы ничего хорошего, именно это он так жестоко доказал ей полтора года назад. Но Алина не могла внимать голосу разума, когда их тела были так близко, его губы жадно льнули к ее губам, когда каждое прикосновение рождало огненную бурю в ее крови, а в каждом его слове звучало манящее обещание блаженства.

Она выгнулась под ним, обвив руками его шею. Она так давно этого желала и тайно молила об этом наслаждении, заставив его сделать первый шаг, затеяв шутливую погоню по лесу. Он собирался овладеть ею. Что ж, это прекрасно. Она заключила поспешную сделку с собственным разумом. Ей необходимо лишь удовольствие, и не более того. Больше никаких причудливых фантазий о том, что скрывается за наслаждением, никаких попыток разобраться в том, что на самом деле происходило между ними.

Он вцепился в ее юбку. Да, она желала, чтобы он поднял ее, чтобы она могла обвить его тело ногами, приглашая овладеть ею. Она сгорала от плотского желания, и уже не прислушивалась к голосу разума. Предупреждение, сорвавшееся с ее губ, касалось их обоих. Но теперь оно уже не имело смысла. Ее пальцы принялись торопливо бороться с застежкой на его брюках, стремясь поскорее обнажить его стройные бедра, его горячую, возбужденную плоть.

Ее ладонь опустилась на его пах. Чэннинг хрипло рассмеялся:

– Дорогая, имей терпение, я знаю, к чему это приведет.

– Тогда покажи мне. – Ее голос прозвучал так же хрипло, пронизанный желанием и возбуждением в предвкушении того, что должно было вот-вот произойти. Все случится жестко и быстро, обстоятельства и страсть создали подходящие условия для поспешной любовной связи. Никому бы не пришло в голову предаваться любовным утехам в летнем домике, куда в любой момент мог кто-нибудь войти, ведь в округе бродили толпы гостей. И все же в конце их ждало наслаждение.

И, отбросив ненужные мысли, Чэннинг торопливо и уверенно вошел в нее. Теперь остались лишь чувства и ощущения, навеянные бешеным ритмом их движения. Прижавшись к нему бедрами, она призывно выгнулась ему навстречу. Стон сорвался с ее губ. Эта сладкая пытка становилась невыносимой, она больше не могла ее терпеть. Чэннинг вошел в нее последним жадным рывком, и она ощутила всплеск его удовольствия, растворяясь в нем без остатка.

– Я всегда чувствую себя после этого как Шалтай-Болтай, – пробормотала Алина спустя некоторое время. Ей понадобилось время, чтобы прийти в себя. Ее голова лежала у него на коленях, и он медленно клал конфеты ей в рот. В двух других яйцах оказалось еще несколько леденцов, которых ей вполне хватит, чтобы насытиться.

– Значит, мы все сделали правильно. – Чэннинг тоже выглядел опустошенным, и для Алины стало утешением, что не она одна была так охвачена страстью. Он положил ей в рот еще один леденец.

– Я бы с удовольствием вздремнула, – откликнулась она, прожевав конфету.

– Гм. Я тоже. – Чэннинг аккуратно убрал прядь волос с ее лба, и Алина подумала, что, прежде чем присоединиться к остальным гостям, ей надо как-то привести в порядок свою прическу.

– Как думаешь, кто-нибудь уже нашел бриллиантовое колье? – Алина совсем забыла об этом.

– Нет. – Чэннинг лениво провел кончиком пальца по ее груди.

Алина пожалела, что на ней платье.

– Как только приз будет найден, прозвучит рожок.

– О! Эти поиски могут продолжатся весь день, – заметила она с легким недовольством.

– Думаю, леди Лайонел именно этого и добивалась. – Чэннинг помолчал. – Но на твоем месте я бы не отважился на такой поступок. Сюда вот-вот может кто-нибудь заявиться.

Алина расхохоталась:

– Откуда ты узнал, о чем я думаю?