Мрачный тон подразумевал, что к фразе добавлены безмолвные нецензурные выражения.

— И это ваше окончательное решение, Кирилл?

— Да.

— Вижу, вы совсем голову потеряли, — презрительно выдохнула Ирина. — Что ж… Значит, будем воевать.

«Умираю от страха!» — усмехнулся Кирилл.

— Как скажете, — вежливо произнес он вслух. — До свидания, Ирина.

* * *

Кирилл открыл дверь люкса картой-ключом, не прекращая размышлять о неудачах сегодняшнего бесконечного дня. Хорошо, хоть удалось восстановить отношения с Массоном. Но тендер, скорее всего, уплыл.

Кирилл бы не переживал из-за этой неудачи так сильно, воспринял бы ее как заурядный рабочий момент — что ж, бывает, сделали выводы и двигаемся дальше. Сколько впереди еще других тендеров. Но стоило на секунду представить, в какую пучину горя погрузится папаня, узнав о провале, как на душе становилось тяжело.

Кирилл быстро принял в душ и попытался вспомнить, когда он в последний раз спал. В самолете? Нет. Вчера — тоже. Рядом с Катей не уснешь, хотя сама она так сладко спала у него на плече. А он ощущал кожей все ее прелестное тело и изнемогал…

Радужным огоньком вспыхнула и погасла чудесная мысль — а вот бы сейчас Катя ему позвонила и сказала, что все еще не спит… Нет, невозможно. Конечно, его мышонок давно уже дрыхнет, забившись в норку из одеяла.

Кирилл тяжело вздохнул и направился в спальню, отделенную от гостиной огромными раздвижными дверями и скрытую в полумраке. Подошел к кровати, намереваясь рухнуть на нее, и… застыл в изумлении.

Глава 24

Катя

Из окна был виден пролив — серо-голубая бескрайняя гладь моря смыкалась на горизонте со свинцовым небом. Пока я принимала душ, в номере накрыли завтрак — умопомрачительно пахло горячим кофе и круассанами, фруктовый салат из клубники, киви и апельсина горел на белоснежной тарелке разноцветным пятном.

Мне приходилось орудовать одной рукой — сначала я брала чашку, потом ставила ее на место и тыкала вилкой омлет. Вторую руку держал Кирилл. Ему самому было еще труднее — он манипулировал одной левой. Но милый не сдавался и мою руку не отпускал. Как будто боялся, что я убегу.

Но я, конечно, и не собиралась убегать. В восемь утра я чувствовала себя уставшей, но счастливой. Поспать удалось от силы три часа, а в половине седьмого я вновь ощутила чье-то жаркое дыхание и каменную эрекцию, и меня опять начали шевелить, целовать, нежно тормошить и гладить, переворачивать то на живот, то на бок…

Ох, как же классно…

Да, это снова было чудесно, как и ночью, когда Кирилл все-таки вернулся из бара. Я уснула поверх покрывала. Устала ждать моего милого друга, потеряла надежду. Во сне я замерзла, но не понимала, что нужно сделать. И вдруг ощутила, как сильные руки «распутывают» клубок, в который я свернулась во сне, и развязывают пояс халата.

Вспышка невероятной радости озарила полумрак спальни. Я проснулась, и мне сразу стало тепло: отбросив халат в сторону, Кирилл лег сверху и начал осыпать меня поцелуями.

— Наконец ты вернулся! — воскликнула я и обвила его шею руками.

От Кирилла приятно пахло гелем для душа и спиртным. И он был потрясен, так как не ожидал увидеть на кровати живой сюрприз.

— Милая, ты здесь… Какое счастье! — восхищенно повторял он, жарко обнимая меня, целуя лицо, шею, грудь. — Да ты же замерзла, малышка, руки совсем ледяные! А как ты попала в номер?

— Сказала администраторам, что хочу сделать сюрприз моему жениху. Открыли дверь без вопросов, они же знают, что мы приехали вместе. Еще и в восторг пришли, порадовались за тебя. Французы!

— Девочка моя… Какая же ты умница!

— Ты сказал, что я подарок. Вот, я решила соответствовать.

— Ты изумительный и самый драгоценный подарок. Как же мне повезло с тобой!

— Но я ждала, ждала и уснула. А у тебя тут так холодно!

— Малышка моя любимая… Я кондиционер подкрутил, мне-то жарко. Но я сейчас тебя согрею.

Всего нескольких поцелуев — и вот уже по телу разлилась горячая истома. Постепенно желание сконцентрировалась внизу, в одной точке — и там теперь сладко ныло и распирало, вздрагивало и пульсировало, заставляя выгибаться навстречу новым ласкам и настойчиво их искать. Кирилл приподнялся и просунул ладонь между моих бедер, проверяя. Удивился: малышка, да ты уже в полной боевой готовности!

Да, я уже изнемогала от желания, которое снова обрушилось на меня лавиной раскаленного снега. Я удивлялась своим реакциям, не узнавала себя и не могла понять, что Кирилл со мной делает и почему у него это получается.

На этот раз он сократил любовную прелюдию — и, тем не менее, вступление было ярким и упоительным. Я словно парила в мерцающем горячем облаке, окутанная поцелуями моего страстного любовника и его восхищением. Таяла от удовольствия в умелых руках, подчинялась всем его движениям, отзывалась на каждый поцелуй и ласку… И вот, в конце концов, его нежность сменилась страстным нетерпением, и он полностью завладел моим телом. Ритм движений, сначала неторопливый, ускорялся, пока наш изысканный фокстрот не превратился в неистовую шаманскую пляску. Сначала я всхлипывала и стонала, но потом не выдержала и завопила. Кирилл зажал мне рот ладонью и замер — не знаю, чего ему это стоило:

— Перестать? Тебе не нравится? Я делаю тебе больно?

Я возмущенно замотала головой, зарычала и укусила его за ладонь:

— Давай же, Кирилл, давай, ну, пожалуйста-а-а-а!

Что он со мной делает… Это невыносимо.

Внезапно меня полоснула огнем мысль: такое мастерство достигается долгими и разнообразными тренировками. Значит, до меня у Кирилла было много любовниц. Мгновенный приступ ревности и ненависти ко всем этим незнакомым женщинам опалил меня. Я хотела быть единственной! От отчаянья я снова укусила Кирилла — теперь уже за плечо. Вцепилась по-настоящему, как тигрица, желая отомстить ему за всех, кто был до меня. Но он воспринял эту вспышку ярости, как проявление моей страстности, и набросился на меня с удвоенной энергией и восторгом.

А чтобы я своими воплями не разбудила постояльцев нашего пафосного отеля, Кирилл сменил геолокацию — перевернул меня на живот и накрыл собой. Я уткнулась лицом в подушку, а он обхватил, впечатался, прирос, одновременно не прекращая вколачиваться в меня с диким напором. Какое блаженство ощущать спиной его прекрасное тело, железную грудь и пресс, уже мокрые от пота. Я содрогалась от череды мощных атак, но он не позволял мне выскользнуть, сжимая ладонь внизу моего живота, заставляя биться в сладкой судороге двух встречных потоков наслаждения…

Потом мы снова лежали обнявшись и не могли пошевелиться, оба выпитые до дна. Я, по крайней мере, точно.

— Милая, откуда ты взялась такая удивительная… — восхищенно пробормотал Кирилл, целуя меня в макушку. — Ты невероятная, ты бесподобная.

Только с ним. Пока мы не встретились, какой я была?

Удивительная ночь превратилась в волшебное утро. Я все никак не могла проснуться, да и не пыталась, и занятие любовью, перемешанное с воздушными обрывками сна, было особо нежным.

Как потом выяснилось, в семь утра Кирилл уже помчался в тренажерный зал и бассейн. В отличие от парижского, этот отель располагал и тем, и другим, и мой босс не преминул этим воспользоваться. Какой же он неутомимый!

— Сегодня встретимся с моими родителями, — сказал Кирилл за завтраком. Он принял душ после штанги и тренажеров, и теперь мы сидели за столом в белых гостиничных халатах с вензелями. — Я по ним ужасно соскучился. Катюш, а ты чего притихла?

— Ем.

— А! Хорошо. До Ниццы на самолете, а оттуда махнем на автомобиле. Уже забронировал машинку через интернет, будет ждать в аэропорту.

Я смотрела, как он режет булку, а потом мажет на нее масло, рассматривала его шею и грудь и чувствовала, как в сердце тонко и сладко входит игла. Не понимала, что со мной происходит, но почему-то хотелось плакать и смеяться одновременно.

Наверное, пойму чуть позже…

А сейчас нас ждет Средиземноморье, Ницца, пальмы… Наверное, у Кирилла чудесные родители.


Кирилл

Кирилл вытерся полотенцем, посмотрел в зеркало — укус на плече сиял как праздничный эполет, становился фиолетово-малиновым. Это ж надо было так цапнуть!

«Повезло так повезло», — улыбнулся Кирилл и пошевелил плечом. Какая ему досталась пылкая любовница, он даже и не надеялся. А ведь Катя могла оказаться совсем не темпераментной. Но нет, она действительно подарок, благословение небес. Невероятная удача, что ему досталась такая изумительная женщина. Искренняя и нежная, сохранившая чистоту после всех гадостей, которые с ней вытворял бывший муж, не утратившая способность радоваться жизни.

Удивительная!

И теперь это счастье принадлежит ему и даже потихоньку его грызет. Кирилл снова поиграл мышцами, ощутил, как пылает на плече укус и засмеялся. Это самый агрессивный мышонок на свете — того гляди в приступе страсти растерзает льва.

Кирилл представил, сколько впереди чудесных открытий. Они с Катей сейчас находятся в самом начале пути, у них было всего две ночи. Их ждут разнообразные удовольствия — сладкие и томительные, тянущиеся, как нить сахарной ваты.

Но внезапно полоснуло страхом: а с чего он решил, что Катя ему принадлежит? Может, через неделю или две ей все это наскучит. Или она встретит какого-нибудь яркого красавчика и утратит к Кириллу интерес.

«Всех убью, — мрачно подумал он, злобно засопел и сжал челюсти. — Никому не отдам. Моя».

* * *

До Парижа домчались по хорошей дороге за пару часов. У Коли после вчерашней пьянки был бледный вид.