Мы остановились у ярко-синего джипа-паркетника, блестящего, как новогодняя игрушка. У него тоже была черная крыша, как у сегодняшнего «рендж-ровера». Вероятно, это модная фишка.

Ах! Действительно, красавчик! А ведь шеф точно сейчас его купит. Он же упрямый, не отвяжется.

— Ладно, расслабься, — успокоил Кирилл Андреевич. — Оформлю на фирму, пусть это будет служебная машина. А ты будешь пользоваться.

Оу! Так это все меняет! Идея очень мне понравилась. Если это служебная машина — значит, я ничем никому не обязана. И сразу же взглянула на автомобиль другими глазами: неужели теперь каждый день я буду колесить по городу на этой прелестной игрушке?

Чудесно!

— Оформите на вашу компанию?

— Да. А ты будешь ездить.

— Классно!

— Договорились?

Я отчаянно закивала, однако не удержалась от язвительного замечания:

— Сколько же у вас служебных машин, Кирилл Андреевич! А вам все мало! Прямо остановиться не можете, коллекционируете их, как фигурки из киндер-сюрприза.

— Катя, рот закрой. Или я сам тебе его закрою…

Я изумленно вскинулась, посмотрела на него и тут же представила, как он наклоняется ко мне и целует — ведь это самый эффективный способ заставить девушку замолчать. Целует сердито и страстно, а не ласково и волшебно, как в прошлый раз. У меня остановилось сердце. Я ощутила этот поцелуй на губах, он расцвел горячей алой розой.

— Да, — выдохнула я.

— Что? — удивился коллекционер служебных автомобилей.

— Хочу эту машину.

— Слава богу, договорились!

— Она так мне нравится!


— Правда? — обрадовался директор. — Вот и славно! Наконец-то моя вредина уступила!

— И цвет потрясающий!

— Садись, посиди за рулем.

Удивительный день! Он вместил поездку в другой город на одном роскошном авто и покупку другого, рассказ о пожаре, заключение контракта, сражение в автосалоне, мечту о поцелуе…

Сколько впечатлений и эмоций, сейчас мое сердце не выдержит.

Глава 12

Катя

Так как милый друг выступил в роли кондитера-виртуоза и покрыл меня толстым-толстым слоем шоколадной глазури, я теперь не должна работать по ночам.

Оставила самых добросовестных и рьяных учеников, буквально помешанных на русском языке: Джеймса из США, Франческу из Гваделупы и Ивана из Аргентины. В общей сложности получается всего лишь пять занятий в неделю. Это ни о чем! Аргентинец сначала отважно потребовал четыре урока, но быстро сдулся. Да, его можно понять, русский язык такой сложный, что могут задымиться извилины. У Ивана Мартинеса они и задымились — после третьего занятия. Пришлось парню снизить обороты.

В своем аккаунте на языковой платформе я повесила объявление: «Дорогие друзья, временно не беру новых студентов». Что тут началось! Я вовсе не хотела подтолкнуть покупательский спрос, умышленно создав дефицит, как это делают коварные маркетологи. Но я его подтолкнула. Меня завалили сообщениям с мольбой и требованиями открыть прием нового потока. Вдруг выяснилось, что сотни людей готовы свести счеты с жизнью, если у них не будет возможности читать в оригинале Достоевского.

Нет, извините, теперь я сплю. С Достоевским разбирайтесь без меня. За три с половиной месяца я превратилась в зомби с синими кругами под глазами. Постоянно плавала в ватном белом тумане. Заводила будильник то на три часа ночи, то на пять утра, чтобы провести урок, а в половине восьмого начинала собираться на работу. Я все время хотела спать, но сон превратился в недоступное сокровище.

Милый босс организовал мне это счастье. Наверное, это даже более ценный подарок, чем возможность пользоваться служебным автомобилем, как своим собственным.

Я также сократила количество переводов. Беру только то, что присылает Глебушка или московское бюро, от остальных заданий мягко отказываюсь. Строительные сметы? Не возьму ни за какие коврижки! Сочувствую несчастной переводчице, вынужденной теперь вместо меня ковыряться с ними.

Как хорошо, когда не надо уродоваться из-за денег! Мама тоже расцветает с каждым днем. Вылечила руки — после работы в клининговой фирме они у нее напоминали малиновую наждачную бумагу. В резиновых перчатках ей было неудобно мыть, она ими не пользовалась… Теперь у нее маникюр с серебряными завитушками и крапинками. Волосы блестят, на губах улыбка, глаза сияют — после трех лет мучений она пришла в себя, занимается любимым делом. Перестала рыдать из-за папы и трястись за здоровье Олежки.

— Ох, как же яростно Кирилл к тебе клинья подбивает, — покачала головой мама, когда в воскресенье я прилетела к ней на новеньком джипе. Она рассматривала в окно автомобиль. — Какая машинка! Блеск! И цвет как ты любишь.

— Это служебная.

Как выяснилось, иметь в личном пользовании служебный автомобиль очень удобно! Мне даже не пришлось ездить в ГАИ. Кирилл Андреевич отправил Колю, и тот все оформил. К тому же, босс запеленговал платную парковку во дворах за моим домом, буквально в двух шагах, показал ее мне и оплатил место на два месяца вперед. Я бы и сама нашла, конечно, но ведь он такой быстрый. И заботливый. А еще — добрый, щедрый, милый…

Главбух сказала отдавать ей чеки с заправки, чтобы потом компенсировать мне затраты на ГСМ. К тому же директор застраховал машину — по максимальной программе, так, словно я собираюсь на ней участвовать в гонках на выживание или таранить вражеские танки.

— Ага, служебная! Что же ты ее по выходным-то дням используешь? — насмешливо произнесла мама. — Ой, Катя, круто ты мужика зацепила.

Что верно, то верно. И как так получилось? Не понимаю… Ничего не придумывала, не охотилась, не манипулировала. В первую же встречу метко приложила коленом. А в первый день совместной работы — когда приехали французы — довела до бешенства тупостью и непрофессионализмом. Директор даже меня уволил, но потом дал шанс все исправить.

И вот теперь я работаю в «Импульсе» и по утрам иду в офис, как на праздник. У меня полноценный сон, новенький ярко-синий джип, хорошая зарплата. Недавно выдали аванс, и я едва не сошла с ума от радости и потребительского зуда. И даже не надо отправлять деньги домой, мама сказала, что им с Олежкой и так на все хватает.

Поэтому с аванса я купила платье, туфли, сумочку и абонемент на десять уроков китайского языка — записалась к китаянке, преподающей на той же самой языковой платформе.

Но я отлично понимаю, что мое благополучие временно. Если Кирилл Андреевич вдруг утратит ко мне интерес, или — напротив — его интерес войдет в стадию кипения, или я начну его раздражать… Тогда мне придется уволиться из «Импульса». Вновь останусь ни с чем. Что ж… Вернусь к прежней схеме — каторжный труд двадцать часов в сутки и строгая экономия.

А еще… Мне что-то подсказывает, что если Кириллу Андреевичу надоест со мной возиться, и он от меня отвернется, то я буду грустить не только из-за утраты материального благополучия…

В воскресенье, поехав к маме на новом автомобиле, я вдруг расстроилась из-за того, что теперь мы больше не будем проделывать этот путь вместе. Почему мне стало так грустно? Что это значит? Он меня приручил, как кролика?

Кстати, о кролике! Как давно я за ним не бегала!

* * *

Сегодня утром, появившись в офисе в половине девятого, обнаружила на столе бело-розовый букет в маленьком плетеном туеске. Цветы были настолько очаровательны, что я минуту стояла рядом, затаив дыхание и в умилении сложив руки на груди.

— Привет, Катя! — директор вышел из кабинета.

— О-о… Доброе утро, Кирилл Андреевич! Какие цветы! Спасибо! Спасибо! Они удивительные!

— То есть, ты даже на мгновение не засомневалась, что они от меня? — хитро улыбнулся босс.

— Конечно, от вас! Кто же осмелится подарить мне цветы после того, как вы проехались по коллективу асфальтовым катком? Мне теперь даже и шоколад никто не приносит. Хотя подарить секретарше шоколадку — это древняя офисная традиция, так было заведено испокон веков.

— Катюша, ты только намекни. Я всю приемную забетонирую шоколадом. А хочешь шоколадный принтер? Я закажу! Будешь откусывать понемногу.

— Принтер! Ну, у вас и фантазия, Кирилл Андреевич!

— Да, буйная. Ты даже не представляешь, что там в моих фантазиях.

— И знать не хочу!

— И правильно. Ты еще маленькая.

Мы стояли посреди приемной, смотрели друг на друга — я снизу вверх — и улыбались. И улыбались. И продолжали улыбаться. Даже не знаю, сколько времени у нас ушло на этот приятный процесс.

— Надеюсь, не помешала? — голос Антонины Романовны вырвал из нирваны. — Кирилл Андреевич, я подготовила бумаги, как вы сказали. Идемте, проверим?

Они скрылись в кабинете директора.

Я снова посмотрела на цветы и радостно вздохнула. Мне понравилось, что Кирилл Андреевич не пытается затмить мсье Массона. Шеф видел, какую шикарную корзину прислал француз, однако не стал выстригать мировые плантации роз, чтобы доказать, что он круче. Нет, подарил маленький букетик.

А я сегодня тоже с подарком: заявилась в офис с яблочным пирогом. Купила все ингредиенты и испекла его прямо перед выходом на работу.

— Та-дам! — нежно улыбаясь шефу, я поставила перед ним кофе и тарелку с сюрпризом. — Антонина Романовна, а вам что принести, чай или кофе?

Главбух, сидевшая с пачкой документов за столом, приставленным буквой «Т» к директорскому, замотала головой:

— Нет, Катюша, спасибо, мне ничего не надо!

— Катя, что это? — директор втянул воздух над тарелкой и прислушался к ощущениям.