Ченс Картер - Самый достойный отец

Ты поистине родился одиноким, Форестер. Ты были рожден в одиночку, и попомни мои слова, умрешь в одиночестве. Слова умирающего человека должны чего-то стоить. Проклятие умирающего человека должно чего-то значить.

Так услышать это, ибо это мое проклятие. Никто не полюбит тебя, ты маленький кусок дерьма. Ты уничтожишь того, кого ты попытаешь любить. Ты не найдешь счастья, а принесешь одни несчастья. Даже если ты думаешь, что когда-нибудь найдешь девушку, которая завоюет твое сердце, то ты сбежишь. Ты убежишь от нее так далеко и так быстро, как сможешь.

Потому что если ты этого не сделаешь, то уничтожишь ее, как ты уничтожил свою собственную мать. Проклинаю тебя.

Авраам Сноу.

*

Форестер поморщился и покачал головой. Он сказал себе, что письмо ничего не значит. Он смял его и выбросил в окно. Он не хотел иметь ничего общего с этим. Сквозь слезы, которые заполнили его глаза, он посмотрел через лобовое стекло своего грузовика в закусочную. Там была она. Женщина, которую он любил.

Что изменилось?

Отравило ли письмо отца его любовь?

Форестер не знал ответа, все, что он чувствовал прямо сейчас, что он не мог пойти туда. Он был эмоционально разбит и не хотел выглядеть дураком. Не желал расстраивать Эль. Не было никакой причины беспокоить ее. Он хотел вернуться в свой номер в гостинице и взять себя в руки. Затем он бы вернулся и позавтракал бы с девушкой, которую полюбил.

Письмо отца ничего не изменило. Ему просто нужно привести мысли в порядок после прочтения, прежде чем он войдет в закусочную, чтобы увидеться с Эль.

Конверт все еще лежал на его коленях, и он понял, что в нем было что-то еще. Что-то маленькое и круглое. Кольцо. Обручальное кольцо его матери. Он видел его раньше, когда отец держал его в ящике с прикормом для рыбалки в подвале. Форестер нашел его в то время, когда был заперт внизу с собаками. Собаками, которые должны были напасть на него, но с которыми он подружился с ними, и в итоге нашел кольцо. В моменты тьмы и ужаса внизу в подвале, что сопровождали все те ночи, он даже носил кольцо. Оно идеально подходило для руки ребенка. Он носил его и по сей день был убежден, что это была та вещь, которая защищала его, пока он находился там. И он смотрел на нее сейчас. Почему его отец поместил его в письмо. Чтобы поиздеваться над ним? Посыпать соль на рану? Кольцо было красивым, с одиночным чистой воды бриллиантом на полоске золота. Он положил его в карман, включил зажигание и отъехал со стоянки. Форестер направился по дороге в сторону гостиницы.

В это же время Эль посмотрела в окно и увидела, как он уезжает.

—СТРАННО,— сказала Эль Келли. — Это был Форестер.

— Разве он не собирался прийти сюда и встретиться с тобой?

— Вообще-то, да, — протянула Эль. — Планировалось так. Вчера вечером все прошло на отлично, да и сегодня утром. Он собирался приехать сюда позавтракать.

— Должно быть, он что-то забыл, — предположила Келли. — Он скоро вернется.

Эль кивнула. Она на мгновенье испытала страх при виде задних фар уезжающей машины Форестера, хотя дело еще не дошло до паники.

«Он скоро вернется»,— сказала она себе.

Он скоро вернется.

Но он не вернулся. Прошло полчаса. Затем час. До сих пор Форестера так и не появился. Она смотрела в окно, наверное, тысячу раз в надежде увидеть его машину на парковке.

Где он? Что изменилось? Все было прекрасно.

Он сказал, что любит ее. Он обещал.

Один час превратился в два, два в три, а Форестер до сих пор так и не показался.

— Эль, детка, ты бледная, — сказала Грейс, когда закончился обеденный поток посетителей.

Эль посмотрела на часы. Было два часа.

Он не придет.

— Что случилось? — спросила она растерянно у Грейс и Келли, как только они присели, присоединившись к ней у стойки.

В заведении было еще много клиентов, поэтому она не могла дожидаться ответа. Она должна была взять себя в руки и продолжать делать свою работу. Эль не могла себе позволить показать свое волнение. Что-то задержало Форестера, но она может позвонить ему в отель. Она подошла к телефону за кухней и набрала номер.

— Форестера Сноу, пожалуйста,— произнесла она.

— Извините, мадам, но у нас нет гостя с таким именем.

— Что?

— Нет гостя с таким именем.

— Он выехал?

— К сожалению, я не имею права обсуждать действия наших гостей, мадам. Все, что я могу сказать, что сейчас здесь нет никого с таким именем.

— А прошлым вечером?

— Это конфиденциальный вопрос, мадам.

— Конфиденциальный? Я была с ним всю ночь? Кто остановился в пентхаусе?

— Пентхаус пуст, мадам.

Он не появился и восемь часов спустя, после того, как последние поздно ужинавшие посетители покинули заведение. Теперь Эль, наконец, могла позволить себе выпустить наружу накопившиеся болезненные эмоции. На улице было темно. Она вспомнила момент, когда заметила машину Форестера.

Был ли этот последний раз, когда она видела его?

Она присела за стойку, практически рухнув на барный стул. Ее тело было полностью обессилено.

— Что-то должно было произойти, — предположила Келли.

Эль хотелось верить ей, но когда она посмотрела на Грейс, та лишь покачала головой.

— Не принимай это слишком близко к сердцу, — сказала Грейс. — Он был яркой вспышкой, вот и все. Он находился здесь в течение несколько дней, оживил твою жизнь, и, возможно, вернется снова, а может, и не вернется. В любом случае, для тебя нет никакого смысла том, что он мог бросить тебя, детка. Старайся думать о том хорошем, что у тебя было с ним.

— О приятно проведенном времени с ним?

— Как об интрижке, детка.

— Это не было интрижкой, — сказала Эль, слезы душили ее.

— Я не говорю, что это именно так, — заметила Грейс. — Может быть, он скоро вернется. Я просто предполагаю, что если он не появится, то постарайся не дать этому разбить твое сердце.

Эль покачала головой и взглянула на Келли. И когда она увидела сострадание в глазах Келли, то поняла. Они утешали ее. Они пытались утешить ее и сделать это наилучшим образом. Они думали, что Форестер не вернется.

И они, вероятно, были правы.

— Он сказал, что любит меня, — сказала Эль, чувствуя себя жалкой.

— Мужчины часто говорят такие вещи, даже не понимая, что это значит,— произнесла Грейс.

— Он сказал, что хочет будущего со мной.

Келли и Грейс обняли ее, слезы полились по ее щекам. Она была убита горем.

Независимо от того, что Грейс пыталась сказать ей, что надо быть сильной и не позволять эмоциям выйти из-под контроля, ее сердце было разбито. Если Форестер не вернется, она умрет. Вот что она сейчас чувствовала и во что верила.

— Он был прямо снаружи, — сказала Эль, ее голос напоминал пронзительный вопль.

— Был, но ушел, — сказала Грейс.

— Почему? Почему он передумал? Почему изменил свое мнение обо мне? Что я сделала не так?

— Ты не сделала ничего плохого, детка.

— Он сказал, что хочет ребенка, — произнесла Эль, ее голос был наполнен такой тоской, что почти не был слышен. — Он сказал, что хотел от меня ребенка, и мы занимались любовью без защиты, — продолжила Эль. — Я понимаю, что это было очень скоро, знаю, что мы только встретились, но я действительно чувствовала связь с ним. Я думала, что это по-настоящему. Я хотела родить ему ребенка.

— Тише, — сказала Грейс успокаивающим тоном.

Эль ничего не соображала из-за горя. Она не могла нормально думать. Все на что она сейчас была способна, это сидеть и плакать, ее маленькое тело сотрясалось от мук. Она не могла быть более расстроенной, даже если бы кто-то умер. Для нее это было равнозначно смерти. Боль была такой сильной, как при смерти.

— Я была дурой, — сказала она, и даже не осознавала, верит ли она своим собственным словам или нет.

Форестер сказал, что вернется. Она слишком остро реагирует. Он не сказал, что будет к завтраку. Было уже почти одиннадцать часов вечера. День подошел к концу. Он выписался из гостиницы и даже не попрощался.

Она посмотрела на Грейс и Келли и решила рассказать им то, то она не говорила никому.

— Моя собственная мать не любила меня, — сказала она.

— Что? — спросила Грейс, а Келли раскрыла рот от удивления.

— Никто и никогда не полюбит меня. Это мое проклятие. Я знаю, что это правда. Я стараюсь не поддаваться своим страхам, пытаюсь оставаться позитивной и быть смелой. Стараюсь не жалеть себя, но иногда, по правде сказать, я боюсь, что проклята, и никто меня не полюбит. Мои собственные родители никогда не любили меня. С какой стати, черт возьми, такой удивительный парень, как Форестер, мог полюбить меня?

 КОГДА ФОРЕСТЕР ВЫЕХАЛ С ПАРКОВКИ закусочной эти утром, его единственным намерением было вернуться в отель и прийти в себя. Он хотел очистить свое сознание, собрать себе по кусочкам и вернуться в закусочную, чтобы встретиться там с Эль, как и обещал.