Юлия Резник - Самоотвод

— Черт… Я резинки купил, там… в кармане остались… — Отчаянный жест в сторону улетевших в другой конец комнаты штанов. Несмотря на переполняющее желание, Вера улыбается, наблюдая, как Егор, сверкая голым задом, бежит за контрацептивами. Мужчина замечает ее веселье, хмурит притворно брови и спешно возвращается в кровать. Все веселье вмиг пропадает, когда их горячие тела соприкасаются. Вера резко выдыхает, послушно разводит в сторону ноги и… Сходит с ума.

Утром их разбудил телефонный звонок. Точнее, это Егор проснулся, а Вера только перевернулась с бока на бок, накрыла голову подушкой и преспокойно засопела дальше. Мужчина даже позавидовал такому умению. Ему бы так!

— Алло.

— Ну, слава Богу! Егор… Это Николай Степанович… Отец Веры.

— Доброе утро, Николай Степанович, что-то случилось?

— Случилось! Не знаю, что и думать. Мы Веру потеряли. Со вчерашнего дня не можем дозвониться… И дома ее нет.

— Погодите… А вы откуда знаете?

— Так пятнадцать минут в дверь звоню, и ничего!

— Вы у Вериной квартиры, что ли?

— Само собой. А ее нет. Я уже думаю, может, в полицию обратиться, или…

— Стоп, Николай Степанович… За Веру не переживайте. Через минут пятнадцать мы вам все объясним. Только не уезжайте никуда.

На том конце провода ненадолго замолчали. Потом откашлялись:

— Я подожду в машине.

— Добро. Тогда до встречи.

Егор отбросил телефон, перевел взгляд на спящую любовницу. Присел на кровать. Поцеловал ту в плечо, погладил нежную, бархатистую кожу большим пальцем:

— Вставай, спящая красавица.

— Ни за что. У меня выходной.

— Твои родители тебя потеряли, и сейчас отец берет штурмом твою квартиру.

Сон как рукой сняло. Вера вскочила резко так, что даже закружилась голова.

— Черт! Я забыла дома телефон!

— Вот-вот. А они тебе его оборвали. Теперь вот полицию собрались вызывать…

— Черт! — растерянно повторила Вера, спуская ноги с кровати.

— Иди в душ, а я сварю кофе. У нас есть десять минут.

Вера хотела запротестовать, но… Без душа ей явно было не обойтись. Вчерашняя сексуальная эээ… активность, давала о себе знать. От нее за километр разило сексом, и вряд ли этот аромат был подходящим для встречи с родителями. Женщина быстро ополоснулась, вытерлась единственным полотенцем, пальцем почистила зубы. Наспех оделась, и вышла из ванной:

— Ну, я побежала. Вечером созвонимся.

Егор остановился посреди коридора. Насупил брови:

— Ты без меня никуда не пойдешь.

Вера тоже замерла, склонившись над липучками кроссовок. Задрала голову:

— Ты это о чем?

— Мы пойдем к твоему отцу вместе. Какого ты, интересно, обо мне мнения, если считаешь, что я буду отсиживаться дома, в то время, как ты…

— Да ты что. Я ничего такого не думаю…

— Вот и хорошо. Потому что объясняться мы будем вдвоем. Можешь к этому привыкать. — Сказал, как отрезал. Вере оставалось только кивнуть, соглашаясь. В конце концов, кто она такая, чтобы спорить с мужчиной?

— Я подожду тебя.

— На столе в кухне твой кофе. Я быстро в душ. Через две минуты выходим.

В общем, они практически уложились в обещанные четверть часа.

— Мало я тебя в детстве бил! — заметил Николай Степанович, после того, как крепко обнял дочь.

— Ты меня вообще не бил, папочка, — грустно улыбнулась Вера.

— А надо было! Вот сколько раз я тебе говорил быть всегда на связи? А вдруг что… Привет, Егор.

— Доброе утро. Вы уж ее не ругайте сильно. Это моя вина, — заметил мужчина, пожимая руку будущему тестю.

— Что девочке голову вскружил?

— Папа!

— А что «папа»? Это еще мать не знает. Замужем за одним, хвостом вертишь с другим… Мы тебя так воспитывали?

— Я развожусь.

— Хорошая новость. Давно пора, — парирует отец, и тут же повернувшись к Егору, спросил. — А что же с конфликтом интересов будем делать?

— Устранять. Не будет никакого конфликта. Увольняюсь я.

— Вот тебе на…

Объясняться на ходу было не очень удобно, поэтому разговор продолжили уже в квартире Веры, устроившись в просторной кухне за большим овальным столом. Первым делом Николай Степанович позвонил жене, чтобы развеять все ее страхи. В подробности мужчина не вдавался.

— И чем ты собираешься заниматься, после увольнения?

— Возглавлю региональный НАБ.

Николай Степанович присвистнул. Задумчиво потер подбородок:

— Это ж ты теперь ляжешь на этой работе. Поднимать с нуля такую махину… Не ищешь ты легких путей.

— Иначе бы мне пришлось заявлять самоотвод, что было бы не самым удачным решением. К тому же, на новом месте зарплата не в пример больше. А у нас большая семья намечается.

— Даже так? — вскинул брови заботливый родитель. А Вера и вовсе замерла. Они как-то не обсуждали ничего такого, и теперь… Что он имел в виду?

— Даже так. Слишком взрослые мы для того, чтобы ходить вокруг да около.

— А дети?

— А что дети? Вы видели, как они к Вере тянутся. Здесь все очевидно. Или… вы не слишком рады такому приданному? — вдруг пришло в голову Егора.

— Глупость сказал, — парировал мужчина. — Дети не могут быть в тягость. Тем более такие ребята, как у тебя. Так что, даже не думай.

Егор выдохнул тайком. Он никогда не жалел о том, что у него осталось двое детей. Но он также прекрасно осознавал, что мало кому такой довесок придется по душе. Родители для своих чад хотели только самого лучшего. Вряд ли вдовец с двумя детьми мог считаться завидным зятем. Но родные Веры были совершенно необыкновенными людьми, их это нисколько не смущало. И даже более того, они готовы были принять чужих детей, как своих внуков. Дать им любовь, заботу и ласку. Разве это не чудо?

— Как планируете им все рассказать?

— Эээ… Мы как-то еще не думали на эту тему, — смутилась Вера.

— Конечно, — поддел дочь Николай Степанович. — Вам, смотрю, не до этого было!

— Папа!

— Молчу-молчу!

— Я считаю, что нужно сначала поинтересоваться их мнением, и только потом принимать решение о моем переезде.

— Переезде к Егору? — уточнил отец.

— К нему.

— А не слишком ли вы спешите, молодые люди?

— Не-а. Мне хорошо с ним, папа, понимаешь? Как за стеной каменной…

Николай Степанович перевел взгляд на прокурора. Ему нравился этот парень, а в людях он ошибался редко. К примеру, Олег никогда не пользовался его расположением. Конечно, дочери Николай этого не показывал. Долгое время она была счастлива рядом с мужем, у них родился чудесный сын, и Николай уже было решил, что ошибся в зяте. А потом авария, которая поделила их жизни на до и после, черное горе, и черная дочь… Вот тогда-то Олежка и показал себя во всей красе! Уж лучше бы Николай в нем ошибся… И сейчас, наблюдая за тем, как совсем другой мужчина грудью заслоняет дочь от всего, в том числе и от возможного родительского гнева, Николай Степанович, наконец, увидел того, кто мог бы стать достойным спутником для его маленькой девочки. Для его Вергунчика.

— За стеной — это хорошо, — задумчиво протянул мужчина. — Обидишь дочь — выдерну ноги. Думаю, это излишне объяснять?

— Само собой, — держал удар Егор.

— Папа!

— Вер… Это мужские разговоры. Иди-ка лучше вещи собери. На первое время.

— Нет, ты видел это? — Возмущенный взгляд в сторону отца. — Разговоры у него мужские, видите ли!

— Не спорь с умным мужчиной. Иди, дочь.

— Я все равно ничего не смогу сделать с одной рукой…

— А я тебе потом помогу, — заверил Егор.

Вера все-таки вышла из комнаты, возмущаясь себе под нос. Егор проводил любимую взглядом, сложил руки на груди и спокойно встретил взгляд будущего тестя.

— Этот мудак… ее бывший, здорово нам всем нервы потрепал.

— Я — не он.

— Да уж… Вижу. Но, все же, не спешите. Месяц-другой ничего не решит, а дети попривыкнут. Да и с Григорьевым что-то начнет проясняться. Сам знаешь, какая это гнида. Неизвестно, на что начнет давить, если узнает, что вы с Веркой вместе.

— Лучше прятаться?

— Да кто ж вас прятаться заставляет? Господь с тобой. Не спешить, вот, о чем прошу. Встречайтесь, как все нормальные люди. Или… Совсем со временем туго?

— И это тоже. На новом месте конь не валялся.

— Егор… А ты уверен, что тебе именно моя дочь нужна? Не домработница, не нянька. Да ты не злись, чего весь подобрался?

Егор, и правда, напрягся после слов Николая Степановича. Он понимал, что его поспешность можно интерпретировать именно таким образом. И не знал, как реагировать на этот вполне резонный вопрос. Клясться в любви было глупо. Они действительно не так давно были знакомы, а любовь не рождается на пустом месте. Другое дело, что Вера ему очень нравилась. Такой женственности, такой широты души и силы он еще не встречал. Это подкупало, это восхищало, это делало жадным. Пробуждало в нем желание оберегать, защищать, лелеять. Обостряло все мужское в нем. А еще он ее хотел. Безумно, до искр перед глазами. Она как будто создана была для того, чтобы быть с ним. Ее тело, ее душа — вся она от макушки до пяток. Так что, нет. Вера нужна была вовсе не для того, чтобы сбагрить на нее детей и работу по дому, тем самым облегчив себе жизнь. Совсем не для этого. Она нужна была ему самому. Как женщина, к которой хочется возвращаться, как жена, которой гордишься, как друг, с которым можно поделиться всем, что есть на душе, как любовница, от которой едет крыша…

— Нет, Николай Степанович. Я ее не для этих целей хочу. Мне одиночество уже поперек горла. А Вера… Вы знаете, какая она. С нее пылинки хочется сдувать, на руках носить, как это ни банально. Для меня она, понимаете?