– А вот этого я не знаю. Но, кто бы это ни был, я ему всю жизнь буду благодарен.

От торжественности его тона у Татьяны мурашки побежали по спине. Ухватившись за ствол чинары, чтобы не качаться, внимательно посмотрела на него, ничего не понимая. Что происходит? Ведь он женат!

Вадим тоже понял серьезность ситуации, и, отступив на шаг, стал наблюдать за ней, не сводящей изумленно-напуганных глаз с пришельца.

– И что ты собираешься делать? – спросил так обыденно, будто для него появление соперника в самое неподходящее время – самое обыденное дело.

Владимир задиристо ответил, еще не придя в себя от напряженной схватки:

– Это я тебе докладывать не буду. Об этом мы с Татьяной наедине поговорим. Но обещаю – баловаться с ней на травке я не буду.

У Вадима заходили желваки на скулах. Владимир, не обращая на него внимания, взял Татьяну за руку, вывел на асфальтовую дорожку и повел к корпусу, крепко придерживая за талию. Она не сопротивлялась, чувствуя себя разбитой и подавленной. Да и возражать совершенно не хотелось. Внезапное появление Владимира казалось ей самым потрясающим чудом в жизни. Взбешенный и недоумевающий Вадим остался позади, но вмешиваться не стал, не желая примитивной животной разборки.

На развилке дорожки Владимир притормозил, не зная, куда поворачивать.

– Тебе в главный корпус?

Она покорно кивнула. Он осторожно довел ее до вестибюля, сумрачно поглядывая на ее зеленоватое лицо.

– Какой у тебя номер?

Она глубоко задумалась, блуждающе водя глазами по сторонам. Число напрочь вылетело у нее из головы. Владимир попытался докопаться до истины.

– Хорошо, номер не помнишь. Ключ у тебя или ты сдала его портье?

Татьяна пошарила в сумочке, медленно перебирая помаду, расческу, кошелек и другую женскую мелочь. Руки дрожали и не слушались. Ничего не найдя, удивленно пожала плечами. Взяла она с собой ключи или нет? В голове господствовал полный туман.

Проигнорировав ее недовольство, Владимир забрал у нее сумочку, быстро выудил со дна яркий брелок с ключом.

– Триста семь. Пойдем по лестнице или вызовем лифт?

– Лучше лифт.

Они двинулись к лифту. К ним тут же подошел портье, перегородив дорогу.

– Гражданин, вы здесь проживаете?

– Нет, в коттедже. Сейчас провожу даму и уйду.

Портье моментально оценил состояние дамы, понял, что без сопровождения ей до номера не добраться, сделал шаг в сторону, пропуская пару, и бдительно предупредил:

– Хорошо, но долго не задерживайтесь!

Подошел лифт. Заходя в него, Татьяна запнулась высоким каблуком о металлический порог, чуть не потеряв босоножку. Чтобы удержать, Владимир крепко ухватил ее за плечи. В лифте она в изнеможении прислонилась к пластмассовой стенке и тяжело вздохнула. Ноги не держали, в коленях нарастала противная мелкая дрожь, мутило.

Владимир нажал на кнопку нужного этажа, саркастично комментируя слова портье:

– А я-то думал, что в наше время никто за нравственностью не следит. Но ошибался – есть еще отдельно взятые блюстители морали.

Заведя спутницу в номер, задвинул шторы, усадил в кресло и, наклонившись, снял босоножки. У нее кружилась голова, глаза разбегались в разные стороны. Она никак не могла сфокусировать взгляд на стоящем перед ней мужчине.

– Да ты пьяна, голубушка! – Владимир с сочувствием погладил ее по руке. – Он настоящий подонок, если напоил тебя и хотел воспользоваться твоим состоянием!

Татьяна слабо запротестовала.

– Да нет, это я сама. Не подозревала, что такое легкое вино может так подействовать. – Она обессилено прижала дрожащую руку к вспотевшему лбу.

– Ты-то не подозревала, а вот он-то знал наверняка!

Она попыталась прикинуть, возможно ли такое, но мысли, как зайцы, разбегались в разные стороны и ни одну ухватить за хвост было невозможно. Задумчиво протянула:

– Н-не знаю…

Не отвечая, он обхватил ее одной рукой, легко поднял и повел в ванную. Она полуобморочно подумала: Какие у него твердые руки… Как из железа…

Наклонив ее голову над умывальником, собрал волосы в хвост, чтобы не намочить, и, одной рукой придерживая ее за плечи, другой бережно умыл лицо холодной водой. В ее бедной голове несколько прояснилось.

– Тебя не тошнит? – голос звучал так спокойно, как будто ухаживать за нетрезвыми девицами давно вошло у него в привычку.

Она в испуге замотала головой.

– Нет-нет, только ноги не держат!

Владимир молча подхватил ее на руки. У нее так закружилась голова, что она, не протестуя, уложила ее, как на подушку, на его мускулистое плечо и затихла. Он осторожно усадил ее в кресло, быстро расправил постель. Стянул с нее пиджак, юбку и блузку. С сомнением посмотрел на тонкие прозрачные колготки, покусал губы и решил оставить как есть. Соблазн не должен превышать пределы разумного.

Уложил на постель, укрыл простыней, подставил на всякий случай рядом пластмассовый тазик из ванной, повесил на спинку кровати вафельное полотенце, и двинулся к выходу. Она одним глазом посмотрела ему вслед.

– Ты не останешься? – голос звучал разочарованно.

Он стремительно развернулся на пятках, одним прыжком подскочил к кровати, поцеловал ее в бледную щеку и горячо пообещал:

– Обязательно! Но не сегодня, любовь моя!

Вышел и захлопнул за собой дверь.

Внизу важный портье заботливо поинтересовался:

– Всё в порядке? Как себя чувствует ваша спутница?

– Нормально! Завтра голова слегка поболит, но это ерунда в сравнении с тем, что могло бы произойти.

Насвистывая, вышел из сияющего огнями главного корпуса. Медленно направился к своему коттеджу, стоящему в уединении за высотными жилыми корпусами. Можно было, конечно, привести Татьяну сюда, вдруг ночью ей станет плохо? Но вот как она посмотрит на это завтра? Если разобидится на него за бесцеремонность, успокоить ее будет не просто. Уж лучше не рисковать. Ничего страшного с ней произойти не должно, ну, может, стошнит разок.

Открыл дверь, разделся и встал под холодный душ. Впрочем, называть эту воду холодной он бы не стал, температура была в лучшем случае плюс двадцать. Но и так стало полегче. Последние ее слова подействовали на него не лучшим образом.

Какой удивительный случай привел его именно сюда! И тогда, когда надо! Решил сразу по приезде домой пойти в церковь, хотя прежде никогда этого не делал, и поставить самую большую свечку Николаю-чудотворцу за заступничество.

Снова подивился неисповедимости путей Господних – ведь всё время после приезда в санаторий никуда не ходил, жил спокойной размеренной жизнью. Но именно сегодня почему-то совершенно не спалось, настроение было преотвратным, хотя и не мог понять, почему. Решив слегка прогуляться, вышел в темноту южной ночи. Ноги сами понесли его по этой старой тропке в заросшем саду, хотя прежде он никогда в ту сторону не ходил.

Когда увидел обнимающуюся парочку, хотел повернуть обратно, чтобы не мешать, но заметил яркие бронзовые волосы и его как магнитом потянуло ближе. Он сразу узнал Татьяну, причем узнал сердцем, а не глазами. В жилах снова бешено забурлила кровь, как в тот первый момент, когда он понял, что собирается делать тот тип.

Припомнил поведение соперника и был вынужден признать, что тот вел себя достойно – не стал кидаться в драку, не орал дурным голосом, не матерился и, по сути, никого не оскорблял. Может, струсил? Вызвал в памяти угрожающее лицо соперника и уверенно решил – не похоже. Мужик смелый и за себя постоять умеет, тем более за свою женщину. А что он так легко его свалил, так это просто случайность, ну да еще вино помогло. Тот хотя пьян и не был, но всё же… И еще неизвестно, чем бы дело кончилось, продолжи он драку. Что же его остановило?

Внезапно всё понял и с силой стукнул себя ладонью по лбу.

Он же пожалел Таню! Точно! Не стал пугать ее еще больше! Его и самого несколько обеспокоил ее перепуганный вид и затравленный взгляд, но вот не придал им должного значения! А надо бы! Должно быть, она до паники боится подобных стычек.

Не выдержав накала досады, соскочил и выглянул в темный сад. Одурманивающе пахли растущие около коттеджа пряные цветы и травы.

Несколько раз глубоко вдохнув пьянящий воздух, твердо решил найти его завтра и извиниться. Но что случилось, то случилось, и он ни о чем не жалеет. Соперник всё равно должен уйти. Не может быть, чтоб он тоже так неистово был влюблен в Татьяну и столько времени мечтал о ней, лежа по ночам без сна.

Чтобы охладить пыл, открыл холодильник, налил себе холодной минералки. Выпил, чувствуя, как в желудок льются прохладные пощипывающие струйки. Немного побродив по комнате, лег в кровать, уговаривая себя поспать, хотя бурлившая в жилах кровь требовала совершенно иного.

Татьяна очнулась посредине ночи, вся мокрая от удушающей жары. В голове слаженно работали отбойные молотки. Причем в каждом ухе свой, персональный. Встала, чуть пошатываясь на нестойких ногах. Крепко зажмурилась, пытаясь преодолеть головокружение. Пошла в ванную, разделась, поплескалась под прохладными струями. Стало полегче, отбойные молотки затихли и неприятные ощущения в желудке прошли. Вернувшись в комнату, включила кондиционер на полную мощность. Нырнула в постель, как в море, и мгновенно заснула, машинально отметив монотонный шум кондиционера, нагнетающего в комнату прохладу.

Утром проснулась от назойливого трезвона. Спросонья пошарила рукой по столу, чтобы выключить звонок. Ничего не обнаружила, и недовольно приоткрыла чуть слипшиеся веки, отыскивая причину беспокойства. С трудом догадалась, что шум издает не будильник, а сотовый. Пришлось встать. С трудом нашла его в кармане пиджака. И как только она его вчера не потеряла?

Недовольно просипела:

– Алло!

В ответ послышался жизнерадостный голос сестры:

– Таня, это ты? Голос-то пропила, что ли?

Никогда еще сестра не была так близка к правде. Татьяна упала в кресло, не вынеся неприятной дрожи в коленках. Посмотрела на аккуратно стоявшие у входа в номер босоножки и сразу вспомнила всё – ресторанчик, поцелуй Вадима, его стычку с Владимиром. При воспоминании о том, как Владимир довел до номера, снова стало дурно. Но еще хуже стало при мысли, что разделась она явно не сама.