Сказав это, Джейк вышел из комнаты.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Хранитель тайн

ПРЕЖДЕ ЧЕМ ТЫ ПРОСИШЬ ПРАВДУ, ты должен быть готов к ней.

Я ушла из дома сразу же после поспешного ухода Джейка. Я не чувствовала себя комфортно в доме парня, который встречался со мной уже несколько месяцев, и тут вдруг оказалось, что он... что именно? Зомби? Вампир? Или ужасный гибрид и того, и другого? Существом, которого Джайлс в своем упорном побеге от рационального, назвал бы – и не надо так бледнеть, мисс Славин, вспомните, что в древней Греции его воспринимали вовсе не в качестве бесплотного злого духа – даемоном?!

Все, что мне было нужно – один паззл, который не подходил для этой истории, деталь, которую Джейк не смог выявить, и поэтому я могла бы принять его рассказ за полный бред. Причудливая фантазия, придуманная мечтательной девчонкой, которая задолго до этих событий поиграла с его рассудком, и осталась с тех пор неуловимой.

Наверняка Эльза пичкала его подобной чушью в то время, заполняя его голову не только навыками игры на фортепиано и конструктивным решением проблем подросткового возраста. Наверняка она кормила его разными сказочками. Легендами, если хотите. Про красивых таинственных ведьм, крадущих твое влюбленное сердце и с помощью сексуальных ритуалов способных заполучить тебя и навсегда сделать своим рабом. Но вовсе не для того, чтобы жить долго и счастливо. Навсегда. Как будто ты уже не сможешь больше умереть.

Наверняка все это сильно поразило воображение юного 12–летнего мальчишки, и в конце концов эта игра с историями о смерти начала отображаться на его реальной жизни, заставляя его делать странные вещи. К примеру, украдкой пробраться в похоронное бюро. Капнуть пару капель крови в гроб, чтобы напугать немногочисленных посетителей. А потом украсть тело Эльзы и сделать с ним... Бог знает, что именно. А может, он не остановился на этом? Ведь над смертью Эльзы до сих пор витает туман загадочности. Нет улик. Нет подозреваемых. Да и кто, будучи в здравом уме, будет подозревать в чем-то ребенка?

Я пошла на занятия, надеясь, что лекция на тему заката драматургии Древних Афин отвлечет меня от запутанной драмы в моей собственной голове со всякими юными убийцами и злобными ведьмами. Спустя час Джайлс прошел по классу, собирая выполненные задания по Ницше. Мое, естественно, отсутствовало.

– Мисс Славин, должен сказать, я немного удивлен. Это было удивительно простое задание. – Пятьдесят голов сразу повернулись к нам. Его маленький личный хор (разве что они ничего не комментировали, а только наблюдали). – Какие же причины побудили вас не выполнить эту работу?

Потому что после завтрака я была занята попытками сбежать от рационального. Но вместе этого я промямлила в свое извинение: личные обстоятельства... все еще привыкаю...

– У вас есть время до полуночи. Я снижу оценку вдвое.

Его слова об “удивительно простом” на деле обернулись в мучительное и довольно неспешное изучение одной из самых непонятных книг, когда-то прочитанных мною. К счастью, интернет–поисковик на запросы “рождение трагедии” и “хор” привел меня прямо к главам 7 и 8 – к текстам об этом фантастическом и довольно отталкивающем существе, о котором мы и должны были написать в нашем задании.

Сатир. Получеловек–полукозел. Или же в греческой мифологии это потомок человека и бога. Он бессмертен. Живет в мире, полном мифов и различных таинственных ритуалов. С помощью хора сатира– группы божественных существ, навечно оставшихся неизменными – в классическую трагедию автором вводится больше утешения и ободрения, неся послание о том, что как бы ни было трудно, но жизнь всегда остается несокрушимой и полной радости.

Навечно неизменные. Я продолжала читать. Столкнувшись с абсурдностью самой жизни, миром трагедии, где зачастую действие ничего не могло изменить, греки создали сатиров и мудрого Сайленуса, бога леса.