– Нужен ваш лучший номер. Быстро.

Он протянул руку и ключ–карта легла на нее, после чего он поспешил в лифу, забыв про ID и кредитку. Дверь еще даже не успела закрыться, как он начал целовать меня, стягивая платье с плеч.

– Риз, что ты делаешь?

– Даю тебе желаемое. Быстро и анонимно, правильно? Не думал, что ты захочешь этого.

– Чего? – Произнеся это, я поняла, что на нас все еще были маски, и стянула свою. – Если ты имеешь в виду анонимный секс, это не то, чего я хочу.

– Нет? Тогда почему такая спешка? – Он прижал меня к зеркалу, и его холодная поверхность обжигала мою спину. – Думаю, есть много вещей, которые тебе кажется, ты не хочешь. Но нам придется это изменить.

Я понятия не имела, о чем он говорил, стоило мне радоваться или бояться. Лифт остановился. Он направился к ближайшей двери на другой холла, пока я убеждала себя, что мне стоит расслабиться. Что было уже слишком поздно менять решение. И , если даже и изменила бы, Джейк никогда бы не изменил своего.

Он вошел в темную комнату. Кто-то оставил включенное отопление, и внутри было жарко. Невероятно жарко. Его маска опустилась на пол; раздевание нас обоих заняло у него секунды. Неудержимое, словно лавина, его тело опустилось на мое, толкая меня назад, а затем роняя на кровать, взрываясь нетерпением от того, что мы так долго хотели. Я напряглась, погребенная под его тяжелым дыханием. Его весом. Его потом. Я могла лишь закрыть глаза и представить все иначе. Совершенно иначе. Так, как это могло быть с Джейком.

– Что случилось? Эй... ты плачешь? – Он включил свет. – Почему ты так расстроена?

Я не просто была расстроена. Я была смущена. Растеряна. Опечалена. Он вытер мои щеки и поднял подбородок, пока я не подняла взгляд на его глаза.

– Пожалуйста, пойми: я хочу тебя. Как обезумевший дурак. Как, казалось, никого нельзя хотеть. Но твой первый раз не должен быть таким.

– Каким?

– В слезах и страхе от всего, что я делаю.

– Тогда сделай это так, как должно быть.

– Это не только от меня зависит, Теа. Ты должна быть готова.

– Может быть, я...

– Не такое "готова" я хочу. – Он перекатился на подушки и притянул меня к себе. – Есть во мне еще что-то, чего ты не хочешь пока. Поэтому я не встречаюсь, не влюбляюсь, и не сближаюсь с кем-либо. По крайней мере, пытаюсь.

– Какие вещи?

Он замахал головой.

– Сейчас неподходящее время.

– Никогда не будет подходящего времени. Пожалуйста, скажи, что это за вещи.

Список уже формировался у меня в голове: Его любовь к свободе. Его презрение к знанию "бойфренд". Вечеринки команды пловцов, или чем еще он занимался без меня. И самое худшее – генетическое неизлечимое заболевание. Смертельная семейная бессонница. Согласно Кармеле, шансы приобрести это заболевание были один к тридцати миллионам. Если ген передавался в семье, шансы были один к двум.

– Риз, мне нужно знать.

– Конечно, нужно. Но поверь мне, сейчас не время. У нас был потрясающий вечер. Жаль будет его рушить.

Я проснулась посреди ночи. В темноте. Половина кровати рядом со мной пуста.

Где он?

В груди начало болеть, словно кто-то вонзил меня в нож в ночи. Риз ускользнул, оставив меня в комнате отеля. Даже не попрощался.

Затем я заметила сигаретное тление. Красная лазерная точка, вырисовывающая свою траекторию на балконе, по ту сторону закрытых занавесок.

Я вскочила с кровати и поспешила наружу, обхватывая его за талию в прохладном воздухе прежде, чем он смог развернуться, прижимаясь к его спине так близко, словно мы были единственными живыми существами, сосланными на крошечный бетонный островок на полпути где-то между небом и землей.

– Давно ты здесь стоишь? Почему…

Я не смогла договорить. До этого момента это был бы самый естественный вопрос в мире.

Он наклонился назад, ко мне.

– Почему что?

– Почему ты не спишь?

– Ты – весь сон, который мне необходим.

Красная точка загорелась ярким светом, и нырнула вниз: двадцать этажей навстречу земле.

Часть I

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Лунный отсчет

МОЯ НЕОЖИДАННАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ Альбениса довела Доннелли до нервного срыва. Она полагала, что я вернусь после осенних каникул с ослепительной техникой, но сейчас слышала лишь меланхоличную смесь экзальтированных звуков.

– Я очень надеюсь, что это какая-то шутка, Теа. Противном случае, я даже не знаю с чего начать.

Я постаралась рассказать ей о фламенко, андалузских цыганах и магии brujas – о том, как они жили в музыке, готовые вырваться наружу, но могли забыться в погоне за ритмом.

– И это все прекрасно, конечно… – она закатила глаза, давая понять, что ничего не прекрасно, – если ты развлекаешь гостей на званом вечере дома. Но ты будешь играть для нескольких самых проницательных ушей страны. Ты понимаешь, что это значит? Никого не интересует трюки или спецэффекты. Они требуют абсолютного совершенства без единого изъяна.

Я хотела сказать, что совершенство относительно. Но у этой женщины за плечами было четыре десятка лет опыта в музыке, в отличие от меня. Кто я такая, чтобы спорить?

Моей последней надеждой был Уайли, и я предложила позволить ему послушать мою версию произведения, прежде чем отвергнуть его окончательно.

Она вздохнула и погладила меня по плечу, почти по–матерински.

– Мне кажется, тебе необходимо встретиться с психологом, дорогая. Давление от Карнеги всегда берет свое, но в твоем случае, боюсь все зашло слишком далеко. Ты находишься в полном отречении.

В отречении или нет, но мне не нужен был очередной сеанс в МакКоше. Взамен я решила отдохнуть в пятницу и поужинать со своей группой наставников. Но когда я зашла в столовую, Рита была подозрительно рада меня видеть. И, что тоже подозрительно, она была одна.

– Где все?

– Двое не смогли прийти, поэтому нам пришлось назначить другой день. Но все обернулось замечательно, потому что я умираю от желания поговорить с тобой.

– О чем?

– Обо всех пикантных подробностях осенних каникул. Думаю, я их заслуживаю.

На этот раз в ее голосе не слышалось беспокойства, только любопытство. Что означало то, что при их второй встрече Риз был милым.

– Мы ездили на Мартас–Виньярд. У него там дом. – Не уверена, расценивалось ли это как пикантное, но судя по ее ухмылке – да.

– И?

– Мы хорошо провели время; я увидела почти весь остров. Остальное время мы занимались на фортепиано.

– Тэш, мне нужно вытаскивать из тебя каждое слово? Какой он?

– Ты же видела его. Загадочный. Очаровательный. Немного помешанный на контроле.

– Немного? – Ее смех эхом раздался по всей столовой, и несколько голов повернулось в нашу сторону. Она понизила голос: – У тебя ведь не было никаких проблем с его темпераментом, не так ли?

– Нет, скорее наоборот. Он может быть на удивление… душевным, когда его хорошенько узнаешь.

– Душевность не означает, что он не будет выходить за рамки. Поэтому я бы чувствовала себя гораздо лучше, если бы знала его жизненные статы.

– Жизненные что?

– Статистику. Не буквально – а просто кто он, чем занимается.

– Не думаю, что у него есть работа. Семейные деньги.

– Ага, я так и поняла. – Эта последняя деталь казалось не была тем видом жизненной статистики, которая ей нужна была. – Это конечно многое объясняет. Хотя я и не вижу тебя в качестве робкой маленькой девушки.

Я тоже не видела себя в качестве робкой маленькой девушки. И все же в Ризе было все, что пугало меня в Принстоне: элитарные традиции, чувство, что тебе все что-то должны, достаток. Чтобы заполучить свое место в его мире, я ощущала нужду соглашаться с ним (или по крайней мере делать вид, что я это делала). Но Рита была права – зачем мне желать войти в тот мир, если ценой принятия была моя молчаливая покорность?

Позже той ночью он пришел ко мне в комнату и просто стоял возле двери, ожидая.

– Риз, что случилось? Почему ты не заходишь?

– Потому что мы не остаемся здесь. Хочу забрать тебя к себе домой на эти выходные.

Он все продумал: я могла сделать домашнее задание в его доме, позаниматься на одном из двух фортепиано или еще лучше – ничего не делать, если бы мне так захотелось. Все, что мне нужно было это сменная одежда.

Собирая вещи, я показала ему книгу, которую взяла в библиотеке. Найти ее было целое дело, стеллажи поэзии находились двумя уровнями под землей в мрачном углу здания. Среди нескольких посвященных Лорке полок, одно название – «Цыганские баллады» – обещало именно то, что я хотела: быстрый взгляд на человека, которого Риз назвал «голосом и сердцем Андалузии».

Он бегло осмотрел ее.

– Ты выбрала одну из его лучших, там очень много фламенко. Кстати, он парень как раз твоего вкуса.

– У меня есть вкус?

– До того как он начал писать стихи, Лорка был пианистом. Совершенно помешанный на Шопене. Написал очерки о ноктюрнах и вальсах.

Парень моего вкуса. Мысль о Джейке начала всплывать из глубин сознания, где я успела его похоронить.

– Если он моего вкуса, тогда мне не повезло. Прошлый раз, когда я проверяла, ты считал Шопен приторным.

– Тогда докажи обратное! Возьми свои ноты и сыграй для меня сегодня вечером.

– У тебя в доме нет Шопена?

– Были, но Джейк забрал их все с собой в Нью–Йорк.

Кровь прильнула к моему лицу. Чем я думала? Как будто я могла сыграть Шопена для Риза, не представляя себе его брата… Но поскольку у меня сразу не оказалось оправдания, я вытащила кипу музыкальных нот из чемодана и бросила их в сумку.

Когда мы подъехали к дому, тяжелая дверь открылась, и на этот раз загадочная улыбка Ферри охотно пригласила меня войти.

– Ты вдруг кажешься уставшей. – Риз прикоснулся губами к моему лбу, будто проверял температуру. – Ты бы хотела пойти в кровать?