Я поместила фишки на доску, надеясь, что никто не заметит, как тряслись мои пальцы. Осталась только буква «О».9

– Игра! – Мой противник, старшекурсник, специальностью которого была классика, не терял ни секунды. – Должно быть «МЕ», а не «МИ».

Хоть однажды мне пригодились знания по латыни из старших классов школьной программы, я вспомнила кое-что интересное: оба звука «эи» и «э» эквивалентны греческому звуку «αí». При транскрибировании 10данного слова с греческого на английский допустимыми являются оба варианта.

Но не по правилам игры «Скраббл» – официальный словарь отрицал правильность моего написания. Пока Бен рылся в телефоне и доказывал всем, что слово минада существует, до меня дошло, что я составила, и не могла оторвать от доски глаз. Каким образом я выбрала именно эти буквы? На этот раз передо мной оказалась не ваза и не тема курсовой работы. Я просто погрузила руку в мешочек с деревянными фишками и без задней мысли достала именно эти семь букв.

– …что, технически, против правил, но ты все равно можешь попытаться.

Видимо, Бен разговаривал со мной, так что я заставила себя обратить на него внимание.

– Прости, могу попытаться что?

– Предпринять еще одну попытку. С теми же буквами.

Я перемешала фишки. С устремленными на меня пристальными взглядами мне меньше всего хотелось спорить по поводу выхода из этой ситуации.

– Как жаль, что тебе не хватает пары букв, чтобы получились лучшие друзья девушек, – пошутил кто-то за спиной, подглядев мои буквы.

Возникло ощущение, будто комната сжимается вокруг меня. Менада… Даемон. Это те же самые слова. Почти те же самые, кроме этих сменяющих друг друга букв «А» и «О».

Альфа и Омега. Начало и конец.

Вот оно, каламбур, который не смог расшифровать Джайлс! Но как со всем этим связана моя сестра? Может, так и раскрывались древние загадки сами собой ‒ в заполненной игровой комнате, в идеальную нормальную ночь в колледже, перед толпой поедающих пиццу студентов?

Как только сложилось слово, оно нашло одобрение словарем (все мы озабочены нашими демонами, так что второму произношению, на латыни, удалось прокрасться внутрь).

– «ДОМИНА» было бы не таким рискованным, – подмечает Бен, когда я поднимаюсь, чтобы уйти. – Уверена, что не хочешь закончить игру?

Я была совершенно уверена.

По пути в комнату я увидела праздничные огоньки. Целые гирлянды, развешенные в коридорах. Но кому какое дело до танцев в такой момент? Я наконец обнаружила улику, оставленную сестрой. Годы тому назад Джайлс прекращал все ее разговоры о даемонах и менадах как безумные, но могла ли она быть вовлеченной во что-то подобное? Что, если окажется, будто ключ к дионисийской тайне – величайшей загадке древнего мира – лежит похороненный в старых студенческих архивах Принстона?

Я нуждалась в плане. Даже в нереалистичном. В любом, что сможет приблизить меня к ответам, на которые я надеялась найти ответы в этом кампусе. Может, подружиться с Джайлсом? Сомнительно, конечно, что кто-то, зовущий меня «мисс Славин», позволит с ним подружиться. Он был идеальным соучастником: обеспокоенный прошлым, жаждущий расшифровать ритуалы. А что лучше всего, он был осмотрительным. Скандал может запятнать его академическую репутацию, так что он наверняка подумает дважды, прежде чем хвататься за телефон: позвонить в полицию, родителям, отослать меня к мозгоправу или заявлять кому-нибудь о преследовании, если вдруг что-то выйдет из–под контроля. Разве что только, если это уже не случалось?

Я вложила два свободных билета в «Карнеги–холл» в записку («Надеюсь, вы насладитесь моим концертом так же, как и первым») и подписалась своим именем на греческом языке: Θεíα. Как только я запечатала конверт, взрывная волна музыки сотрясла здание: кто-то проверял колонки в главном крыле Форбса. В его коридорах уже были слышны первые признаки волнения. В спешке хлопали двери. Начинали звонить телефоны.