Она с некоторым сожалением достала платье, в котором ей не суждено было блеснуть на каком-нибудь шикарном приеме. Завтра, по приглашению мэра, она должна присутствовать на торжественном обеде самого высокого ранга. Тщеславие праздновало маленькую победу, но Кристина уже почти решила, что проведет оставшиеся до отъезда дни в стороне от шикарных тусовок. А значит, красное платье не пригодится. В Москве в таком вообще делать нечего. Во всяком случае, Кристине, решившей «взяться за ум», а значит — за преподавание языка. Уроками итальянского и французского она сможет заработать себе на жизнь, но не на посещение валютных ресторанов.

Длинное узкое платье из прозрачного шифона, густо усеянного панбархатными листьями, не имело подкладки. Предполагалось, что его следует надевать на голое тело. Так Кристина и поступила, ограничившись колготками. Увидев себя в зеркале, она слегка взгрустнула, что отправляется не на любовное свидание в один из шикарных ресторанов, где уже светились елки, а столики, предназначенные для двоих, украшали горящие свечи и красно-белые рождественские букеты. «Ладно, — сказала она себе, — добрая тетушка Кристина просто везет подарки Биму и Бому, а также славным ребятам — Ненси и Джено, к которым по-настоящему привязалась».


— Ну, детка, покажись. Выглядишь божественно! Последнюю неделю, если честно, вид у тебя был неважный. Я уж боялся, не стряслось ли чего… — восхищался Эудженио, суетясь вокруг сбросившей меховой жакет Кристины. — Черт! Я просто маньяк, так чешутся руки поставить тебя под камеру. Пошуровать в волосах, заняться губками — и новый стиль «Кристи Лари»!

— Я и так, кажется, чересчур накрасилась, — вывалила на свое лицо целую коробку грима. — Обнявшись с Эудженио, Кристина шепнула: — Позже расскажу тебе кое-что и попрошу совета. Только, умоляю, никому! Даже жене.

Ненси появилась, как вчера, из кухни, снимая на ходу хорошенький передник с новогодним ярким рисунком.

— Ого! Ты у нас просто Санта-Клаус! Завалила подарками. — Ненси взяла из рук Кристины часть нарядно упакованных коробок.

— Пустяки. Это в основном для наших клоунов.

— Только пока спрячем! Они должны получить все сюрпризы утром. Из чулка! — В глазах Ненси светилась детская радость.

Как всегда, в этом доме было тепло и уютно. Вкусно пахло приготовленными к праздничному столу блюдами. В гостиной сверкала бело-красным убранством натуральная елка, а в камине потрескивали поленья. Коруччи жили в старом особняке, принадлежавшем прадедушке Ненси. С тех пор интерьер лишь подновляли, не нарушая первозданного стиля.

— У вас здесь — как в сказках Андерсена. Правда, я всегда ощущаю в вашем доме эту особую патриархально-сказочную атмосферу. — Кристина устроилась возле камина.

— Ах, что тебе далась скандинавская старина! Так и не изучила итальянских сказочников, Кристина… А скажи, — взгляд Эудженио стал серьезным, — твой отъезд действительно нельзя отменить?

Кристина отрицательно покачала головой и глубоко вздохнула. Эудженио присел рядом на корточки и взял ее за руку:

— Только помни, когда захочешь вернуться, а ты обязательно захочешь, — мы здесь и мы ждем тебя… Это не пустые слова, детка, — я так привык делать на тебе славу… Мы будем здорово работать!

— Спасибо, я запомню… Если бы ты знал… Я сама ничего не понимаю, Джено… — Голос Кристины задрожал.

— Успокойся, детка! У тебя совсем холодная рука. На-ка, согрейся, — Эудженио протянул Кристине бокал глинтвейна, пахнущего корицей и апельсином. — Ты что, меняла под дождем колесо? Задержалась на целый час.

— Нет, мотор заглох. Оказалась маленькая неисправность в зажигании. И знаешь, такой любезный карабинер! И красавец к тому же. Все исправил и еще смотрел — как Хосе на Кармен. Я уж серьезно подумывала, а не спросить ли, когда у него заканчивается дежурство.

— Куда уж там! От тебя дождешься! В легкомыслии Кристину Ларину никто бы упрекнуть не смог. — Эудженио сделал кислую мину. — Только в нашей группе по тебе таких два мужика сохли! Теперь не скажу, раз решила нас покинуть.

— И не надо! Зови-ка Ненси, пора веселиться, а то мне все время плакать хочется. Будто уже проводы, а мне еще гулять здесь с вами целых две недели. Причем сплошные празднества и развлечения.

— За это время премьер-министр предложит тебе руку и сердце, и ты, как девушка серьезная, не сумеешь ему отказать. — Джено ободряюще сжал ее локоть, скрывая озабоченность: с гостьей творилось что-то неладное.

Кристина чувствовала, что нервы истерически взвинчены — ей то хотелось смеяться, то в горле застревал ком и подступали рыдания. Она то чувствовала себя на пороге новой жизни, то ощущала печаль неизбежной разлуки со всем, что успела полюбить и что так и не свершилось с ней в этом прекрасном, так многое обещавшем городе.

Она танцевала одна, под «Итальянское танго», не замечая, как завороженно следят за ней выпущенные из детской мальчики, и как тревожно переглядываются супруги.

«Девочка прекрасна, но она на грани срыва. Как царственная роза, развернувшая лепестки, чтобы сразу же за пышным расцветом уронить их на землю», — думал Эудженио.

«Что-то случилось с ней, что-то случилось. Или вот-вот случится», — решила Ненси, интуитивно угадывая состояние «пациента».

Когда на экране возник тележурналист, сообщивший о несчастье с супругами Вествуд, Ненси и Джено посмотрели на Кристину. Ее лицо казалось алебастровой маской, а бархатные листья на красном шифоне — пятнами запекшейся крови.

Дальнейшее предотвратить было невозможно. Девушка собралась уезжать. Она не обращала внимания на уговоры, отталкивала стакан с успокоительными каплями и наотрез отказалась от сопровождения Эудженио.

— Мне надо быть там одной… — упорно твердила она, одеваясь.

— Где «там», детка? Они уже в больнице. Ведь все это произошло два часа назад. И пострадавшие наверняка еще в операционной или в палате интенсивной терапии, куда тебя все равно не пустят, — пыталась остановить девушку Ненси.

— Мне не место у его постели. Я просто должна побыть одна. — Кристина упрямо направилась к двери. — Позвоню, как доберусь к себе в отель.

— Поезжай за ней, — шепнула Ненси мужу. — Ее нельзя отпускать в таком состоянии.

Джено, схитрив, незаметно догнал серый «фиат» в конце переулка. Ненси видела в окно, как автомобиль мужа повис «на хвосте» беглянки. Но через полчаса Эудженио вернулся ни с чем.

— Кристина не поехала домой. Я потерял ее из вида — целый пляшущий табор вывалил на шоссе… Кристина неслась в северном направлении и сейчас уже, наверно, далеко от Рима… Эх, черт! — В сердцах Эудженио хватил по столу кулаком и тут же спохватился:

— Прости меня, пресвятая Дева Мария, и присмотри за той, которая сегодня нуждается в твоей защите и помощи.


Не замечая дороги, она неслась к знакомому дому. Совсем недавно, ранним ноябрьским утром Кристина проезжала здесь с веселым голосистым Сантой-авантюристом, толкнувшим ее в стальные объятия Рино… А как чудесно рождалось из-за холмов солнце, как чисто и трепетно звучал его голос!

Теперь ночь — светлая рождественская ночь — Nativita. Мелкий дождь покрывает стекла сверкающим бисером. Капли наливаются дрожащим светом от пролетающих мимо рекламных щитов и водопадом драгоценных камней скатываются вниз. Тихо и пустынно на дороге. Зря светят неоновые фонари у полицейских постов и подмигивают пестрыми лампами рождественские поздравления: граждане Итальянской республики сидят сейчас в своих домах, вокруг празднично накрытых столов, преисполненные простой радости семейного очага. В доме Коруччи праздник испорчен. А бедного Элмера — самоуверенного, жизнерадостного плейбоя, возможно, уже нет на этом свете. «Господи! — взмолилась Кристина. — Сегодня твой день. Помоги ему. Пусть живет, радуется полученным миллионам и будущему ребенку… О Боже!» Кристину обожгла мысль о Рите. Впервые она подумала о ней и о том, как тяжело пришлось этой женщине. А ведь несколько часов назад она весело собиралась в гости, подключив автоответчик к лавине праздничных поздравлений…

Что же случилось, что? Разбойное нападение — обыкновенный грабеж? А чертов камень? А Рино? Страшный, безумный Рино… Слишком много совпадений, слишком туго стягивается вокруг нее незримая петля бед.

Внимание Кристины механически фиксировало указатели, направляющие ее к вилле «Тразименто», в то время как в голове теснились бесконечные вопросы, а сердце ныло от боли.

Она не удивилась, что попала в усадьбу Антонелли сразу, без поисков и блужданий по малознакомой местности. Охранники у ворот, доложив хозяину о гостье, с приветливой улыбкой впустили ее на подъездную аллею. А в холле уже встречал Кристину озабоченный Гвидо:

— В такое время вы на дороге, синьорина Кристина! Вам надо согреться, хозяин ждет вас.

Стефано и Бэ-Бэ, появившиеся в зале, не бросились к пришедшей, а застыли у входа, вопросительно глядя на нее.

— Ты одна, детка? — осторожно спросил Стефано.

— Конечно… Вы знаете? — Губы Кристины задрожали, и она бросилась на шею подошедшему к ней Антонелли.

— Знаем, знаем. Мы с Бэ-Бэ просто в трансе. Я обзвонил больницы… Ведь Риту отвезли в госпиталь для будущих матерей, а Элмера — в дежурную травматологическую клинику…

— И что? — Кристина посмотрела на него молящими, сверкающими от слез глазами.

Стефано отвернулся.

— Вначале стоит немного выпить, девочка. Ты вся дрожишь. Пойдем в гостиную — мы все это время сидели вдвоем с Берберой и смотрели на экран, хотя ждать новостей уже нечего. Правда, комиссар Курбе, ведущий расследование, обещал в ближайшие же часы разыскать преступника. Он кое-что обнаружил на месте трагедии…

Снова Кристина сидела у камина и на нее испытующе смотрели друзья, словно не решаясь задать вопросы. А ответов ждала она. Ждала, но боялась услышать самое страшное. Выпив вина и закутавшись в меховой палантин Бэ-Бэ, она нашла в себе силы обратиться к Стефано: