— Ты же сам говорил, что Мустафа при желании может найти и убить, кого захочет. Что тут странного?

— То, майор, что мы катастрофически быстро теряем крупицы драгоценной информации. И она в конечном счете будет использована против нас.

— Но кто может это делать? Я? Ты? Гилад? Нурит? — Он помолчал. — Бывшая коллега Габриэль? Что бы это значило?

Константин поболтал виски в стакане, разглядывая почти растаявшие кубики льда.

— Когда-то она работала тут. Еще тогда, когда майор Вайзенштейн был в седле. Корректировала информацию в архивах. А потом решила, что ей не нравится копаться в бумагах, и майор Вайзенштейн ее милостиво отпустил.

— Он был душа-человек, этот майор Вайзенштейн, — сказал Боаз. — Будь он чуть пожестче — избежал бы многих ошибок. Не пугай меня так. Я уже было подумал, что Габриэль была где-то еще до того, как появиться в твоей приемной.

— Разумеется, была — в приемной майора Вайзенштейна. — Константин улыбнулся. — Что мы будем делать теперь, майор?

Боаз достал из кармана брюк смятую пачку сигарет.

— И все же мне интересно, кто сливает информацию, — сказал он. — Что самое неприятное, это кто-то из нас, потому что ни у кого больше нет доступа к предварительным планам и к промежуточным решениям. Планировать еще одну операцию? Опять тыкать пальцем в небо и осознавать, что мы ошибемся снова?

— Есть и другой вариант. Можно сидеть, сложа руки, и смиренно ждать, пока кому-то из нас пустят пулю в лоб.

Боаз выпил остатки виски и поморщился, прижав ладонь к губам.

— Ладно. Эти размышления я оставлю на потом. Лучше открой мне секрет. Что за личный конфликт был у вас с этой француженкой? И кто она такая?

Капитан Землянских устало вздохнул.

— Это бывшая любовница Юджина. Точнее, его бывшая невеста. Они с Юджином приняли кое-какое решение, которое не устраивало меня. И в результате мне пришлось сделать так, чтобы они больше не встречались.

— Судя по всему, ты сделал что-то нехорошее, — резюмировал Боаз. — Что-то, что вполне в твоем духе.

— Я не намерен рассказывать о подробностях этой истории. — Константин взглянул на часы. — Думаю, твоя… моя… нет, все же твоя гостья уже собирается спать. Так что нам пора отправляться по домам.

— Бывшая невеста Юджина. — Боаз полез за бумажником, но Константин покачал головой и положил на стол кредитную карту. — А я-то думал, почему ты так странно отреагировал на мое предложение послать к ней Уэллса. Хотя… а почему нет, собственно?

— Это долгая история, майор. Вероятно, когда-нибудь я вам ее расскажу. Но не сейчас. Для сказки на ночь она совсем не подходит.

Глава 10

Чем меньше оставалось чисел на календаре до десятого января, дня рождения Константина, тем сильнее нервничала Лия. Уже пару месяцев она ломала голову над вопросом: что купить в подарок? Дарить безделицу не хотелось, и она понимала, что Константин — не тот человек, которому можно дарить безделушки. Конечно, он примет подарок, похвалит его и вежливо поблагодарит, именно так должны вести себя воспитанные люди. Лия с самого начала отбросила мысль о красивых и бесполезных вещицах, хотя это не приблизило ее к решению проблемы ни на шаг.

То, что Лия успела изучить вкусы Константина и узнать, к каким вещам он неравнодушен, только усложняло ситуацию. В одежде он придерживался классического делового стиля, иногда делающего шаг за границу элегантности, и вполне можно было бы купить свитер, но свитер особенный. И, конечно же, не дешевый, потому что дешевые вещи Константин ненавидел еще больше, чем вещи грубо повседневные. Да и свитеров у него было больше, чем достаточно.

Покупать обувь Лия не хотела, потому что знала: угодить будет трудно. Подарить украшение? Кольцо, браслет, медальон, перстень? Это казалось ей обыденным. И уж точно не следует дарить запонки и булавки для галстука. Хотя бы потому, что запонок и булавок для галстука у Константина было много.

После того, как Лия решила, что тему одежды и украшений стоит оставить, она переключилась на вещи для души. Константин коллекционировал картины и хрусталь, но она не разбиралась ни в том, ни в другом. Думала она и о канцелярских принадлежностях: именных блокнотах, дорогой и качественной бумаге для писем (Константин часто писал письма от руки), паркерах и оригинальных ручках. Но потом поняла, что и этих вещей у ее мужчины больше, чем достаточно.

День рождения праздновать не планировалось. Было решено справить в узком кругу, включавшем самого виновника торжества, Берту и Лию. Константин аргументировал это тем, что ему не хочется «делать много шума из ничего: это даже не юбилей». Лия понимала, что дело не в желании провести этот день тихо, а, скорее, в том, что в последнее время он с трудом находил силы даже для того, чтобы вставать с утра. О праздниках говорить не приходилось. Лия все чаще ловила себя на мысли, что ее беспокоит его состояние. Обычно по приходу домой Константин беседовал с ней, помогал Берте накрывать на стол, рассказывал какие-нибудь истории или читал в гостиной во время того, как женщины сидели там же и занимались своими делами (Берта научила Лию вязать и вышивать, и последней это очень нравилось). Сейчас он садился за стол, практически не притрагивался к еде, ссылался на плохое самочувствие и отправлялся наверх — иногда заниматься чем-то в своем кабинете, но чаще всего спать.

Больше всего Лию пугал его категорический отказ от разговоров о здоровье. Пару раз она пыталась поднять эту тему, но один раз Константин вежливо отказался беседовать, а во второй раз довольно-таки жестко ответил, что не имеет привычки обсуждать свои личные проблемы. Тон этот Лию обидел, и она решила не касаться этой темы, хотя опасения, как она чувствовала, были совсем не беспочвенными.

После того как Константин получил известие о новом назначении, настроение его улучшилось, равно как и общее состояние. Он взял два дня отпуска до выходных, решив «устроить себе длинный уик-энд», вышел с работы пораньше и отправился в город по делам. Лия помогла Берте приготовить ужин и накрыть на стол. Экономка, которую состояние Константина волновало не меньше, делилась своими опасениями и говорила с сожалением, что ему уже давно нужно хорошенько отдохнуть.

— Госпоже, — доверительно говорила она Лие, — иногда удавалось его уговорить на то, чтобы поехать куда-нибудь на выходные или просто взять день отпуска. Если бы не женщины, он никогда бы не отдыхал!

Константин вернулся около восьми вечера. Вернулся с толстой папкой (видимо, там была финансовая отчетность, за которой он и ездил в город) и двумя букетами цветов — для Лии и для Берты. Лия была приятно удивлена, а Берта прямо-таки шокирована.

— Уж не заболели ли вы, сэр? — спросила она.

— Неужели вы обидите меня отказом?

— О нет, что вы. Просто это… неожиданно. — По лицу Берты можно было понять, что она никоим образом не лукавит. — Может, вы от меня чего-нибудь хотите, но сомневаетесь, что я соглашусь?

— Берта, как можно! — ахнул Константин. — Столько предположений, и все из-за одного несчастного букета цветов?

Берта снова оглядела букет и, наверное, подумала, что стоил он немало, а поэтому называть его несчастным было бы неправильно.

— Кроме того, — продолжил он, — мне не понравилась ваша последняя мысль. Что же, вы думаете, что я не смогу уговорить вас сделать что-либо без букета? Я просто подарил вам цветы. Знаю, что трудно представить себе меня делающим что-то просто так, но ведь все бывает впервые!

Когда ужин был закончен, стол убран, а посуда вымыта, все, следуя уже устоявшейся традиции, переместились в гостиную. Берта и Лия расположились на диване, а хозяин дома занял свое кресло, до этого поднявшись к себе в кабинет и захватив стопку свежей корреспонденции, небольшой портативный компьютер и нож для бумаг.

— Счета, счета, счета, — проговорил он раздраженно, открыв пару конвертов, и включил компьютер. — Такое впечатление, будто я нюхаю газ, беспрестанно жгу электричество и выпиваю всю воду из труб. А в перерывах между этими захватывающими занятиями гуляю по магазинам, скупая все, что вижу.

Эти слова были встречены молчанием. И Лия, и Берта уже привыкли, что именно так Константин реагирует на полученные счета. Не дождавшись ответа, он положил перед собой квитанции и банковские распечатки и занялся понятными только ему расчетами.

Лия разглядывала неготовую вещь на спицах. Некоторое время назад она загорелась идеей связать себе платье, и Берта вызвалась ей в этом помочь. Она научила ее снимать мерки и рассчитывать размер. Лия оказалась способной ученицей. За пару дней она освоила основные приемы вязания спицами и крючком и уже через неделю начала «упражняться» на шапочках и шарфах. Теперь она планировала связать платье, а потом украсить его вышивкой.

Когда Лия пыталась вспомнить, чем она занималась в свободное время до этого, то понимала, сколько драгоценных минут потратила впустую. Сколько прекрасных вещей она могла бы сделать своими руками! Она упрашивала Берту научить ее и шитью, но та говорила, что не стоит хвататься сразу за все: лучше совершенствовать навыки в только что освоенных областях. Упиралась Лия недолго — мнение Берты для нее уже давно приобрело статус авторитетного.

Наконец, цифры были введены в бюджетные таблицы, к Константину вернулось умиротворенное расположение духа. Он поднялся, подошел к окну и, открыв его, закурил.

— В пятницу у нас будут гости, — сказал он. — Я еще не говорил вам об этом?

— Нет, — ответила Лия. — Гости? В честь дня рождения? Но ведь мы планировали отметить его… — Она запнулась. — В семейном кругу.

— Что пугает тебя в этой фразе, дорогая? — спросил Константин с улыбкой. — Да, в семейном кругу. Но я решил, что неплохо было бы отпраздновать это в кругу более широком. В последнее время мы с тобой практически никуда не выходили, и в этом исключительно моя вина. Конечно, торжество мы устроим небольшое, потому что приглашать гостей в последний момент невежливо. Запланируем на субботу, не на пятницу, так уж и быть. И я познакомлю тебя с людьми своего круга. Надеюсь, ты не против?