Солдаты вскочили со своих мест, желая первыми сойти с самолета. Это было похоже на молчаливое соревнование. Пол, напротив, двигался медленно – не хотелось суетиться. Ситуация, признаться, и без того немного его смущала. Нэт с девочками должны были ожидать в здании аэропорта вместе с небольшой группкой встречающих.

За бортом завывал ветер.

– Господи, – пробурчал мужчина, стоявший в очереди на выход первым.

Ссутулившись от холода, все стояли около трапа, ожидая, когда сгрузят багаж. Пол посмотрел через плечо на огромное окно аэропорта, но в стекле отражался свет, и он не смог различить лиц встречающих. Неприятный комок в желудке сжался еще сильнее. Пол снова вернулся к багажному отсеку и терпеливо ждал, пока выкрикнут его имя.

Потом была неуклюжая проверка бирок с именами пассажиров, а также попытка скрыть радость, когда он наконец обнаружил свою сумку. Пол узнал ее сразу же, как только ее сбросили вниз, но позволил соседу первым взглянуть на бирку с именем и разочарованно выкрикнуть: «Кольер!» Пол закинул багаж на плечо и зашагал к терминалу аэропорта. Ветер так и норовил вырвать у него сумку, старался развернуть его в противоположном направлении, но Кольера не так-то просто сбить с пути. Медленно, тяжело, но уверенно он шел с нелегкой ношей на плече вперед, к своей цели.

– Можешь в такое поверить? – крикнул ему товарищ, когда они входили в здание. – Мы улетели в Арктику, когда весна в Айдахо еще не наступила, а вернулись снова в холод и снег. Это самая длинная и дерьмовая зима в истории мира.

Мужчина, шедший сзади, напомнил всем, чтобы подбирали выражения: скоро они будут среди женщин и детей. Эти слова подогрели нетерпение Пола. Подняв голову, он стал внимательно всматриваться в лица встречающих.

– Пол! – послышалось слева. – Пол!

Он резко развернулся и краем глаза заметил Нэт, которая махала рукой.

– Извините, простите, – рассыпался в извинениях Пол, лавируя между другими военными. Многие пребывали в растерянности, ища глазами родных.

Зацепив плечо какого-то мужчины, Пол снова извинился, выбрался из толпы и очутился рядом со своей семьей.

– Пол!

Сияющая Нэт обвила его руками и радостно прыгнула на грудь, как девятнадцатилетняя девчонка. Он заключил ее в объятия. Волосы щекотали подбородок. Нэт была такой же, какой он ее помнил. Отстранившись, жена посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Ему хотелось поцеловать ее. На протяжении всех этих месяцев он постоянно мечтал о ее милом ротике. Ему хотелось взять ее лицо в свои ладони и, как только они останутся наедине, позволить рукам попутешествовать по телу. Какой смысл в командировках, если, вернувшись, нельзя позволить себе такой малости? Это твое право – стать хотя бы на неделю плохим мальчиком и воплотить в жизнь потаенные фантазии, которые сводят с ума; чувствовать, как кружится голова, когда ты упиваешься всей полнотой власти над ее телом, хотя, возможно, это звучит грубо. Однако Пол вновь вспомнил невероятные разоблачения Ричардса и не смог ее поцеловать. Отпустив Нэт, он сел на корточки перед девочками.

Саманта и Лидди, одетые в пышные, не по сезону платьица, вертелись у его ног. На голове у каждой был огромный бант. Он обнимал и целовал дочерей. Нэт повернулась к матери, взяла у нее небольшой овальный сверточек. Пол совершенно забыл, что увидит здесь миссис Радек.

– Добрый день, Дорис. – Он выпрямился и чмокнул тещу в щеку.

Лицо матери Нэт осталось непроницаемым.

– С возвращением, – произнесла она.

– Это Сэди-Мэй, – сказала Нэт, вручая мужу сверток.

Она приподняла уголок одеяльца, и из-под него показалось спящее личико малышки. Сердце Пола забилось быстрее.

– Сегодня ей исполнилось две недели, – напомнила Нэт.

– Ну здравствуй, – прошептал Пол.

Он не смог согнать с лица широкую улыбку. Сэди казалась ему розовым бутончиком. Ее чистенькие ручки со складочками, лежащие поверх одеяльца, чуть-чуть подрагивали. Пол слегка сжал маленькую ладошку между большим и указательным пальцами. Она была мягкой и шелковистой – у него перед глазами все поплыло.

– Малышка заснула всего несколько минут назад, – сияла Нэт.

– Представляешь? Учитывая, какой здесь шум! – воскликнула Дорис.

– Привет, Сэди-Мэй, – сказал Пол. – Рад с тобой познакомиться.

Как черт из табакерки, откуда-то выскочил незнакомец и, ослепив всех вспышкой, начал фотографировать. Сбитый с толку, Пол растерянно заморгал и посмотрел на новорожденную дочурку.

– Здесь вертятся газетчики, – объяснила Нэт. – Пока мы тебя ждали, поговорили с репортером. Он сказал, что для пиара испытательной станции полезно будет разместить в прессе фотографии военных, вернувшихся домой. – Жена вообще любила поболтать, когда ее охватывали сильные чувства. – Ты единственный, у кого за время отсутствия родилась дочь. У одного из солдат умерла собака. Грустно, правда?

– Ладно, – согласился Пол. Ему было все равно. – Она просто красавица. Выше всяких похвал.

– Честно? – улыбнулась Нэт.

– А ты? Как самочувствие?

– Все хорошо.

– Ты выносливая, – не смог сдержать восхищения Пол. – Может, будем выбираться отсюда? Я хочу домой.

– Конечно, – одобрила идею Нэт, забирая у него Сэди.

– Лидди! Садись в коляску, – приказала Дорис.

– Не хочу, – заартачилась девочка.

Дорис свирепо воззрилась на нее. До добра это явно не доведет. Нэт, зная, насколько Лидди иной раз бывает непослушной, присела перед дочерью и заглянула ей в глаза.

– Лидди, – тихо попросила она. – Садись, солнышко, в колясочку.

– Не хочу, – упрямилась дочь.

Пол поднял маленькую капризулю на руки и усадил себе на плечи, удивляясь тому, как она выросла.

– И без коляски обойдемся, – решил он. – Я тебя и так понесу.

– Честно? – обрадовалась Лидди.

Ее личико светилось от счастья, глазенки блестели из-под каштановой челки.

– Всегда, пап?

– Сейчас – так уж точно.

– А меня кто понесет? – помрачнела Саманта.

– Ты старше, – заметила Нэт. – Сама можешь идти.

Глаза Саманты наполнились слезами, но она послушно плелась сзади. Нэт несла самую младшую, а Дорис, вздыхая, катила перед собой пустую коляску. Полу стало жаль Саманту. Да, она, конечно, старше других дочерей, но ей всего четыре с половиной года. Развернувшись, он сгреб Сэм в охапку – радости не было предела. Так они и шли через весь аэропорт: слева на плече, обхватив ручонками его лицо и хохоча, сидела Лидди, а справа под мышкой повизгивала счастливая Саманта.

– Пол, осторожнее! – строго крикнула Нэт, но по лицу было видно, что она очень довольна.

У выхода пришлось одеваться.

Подумав секунду, Пол предложил:

– Я могу подъехать на машине к самому выходу. Какой смысл тащиться с детьми по холоду?

– Замечательно! – воскликнула Нэт. – Видите, девочки, что значит мужчина в доме!

Пола слегка перекосило. Он сделал пару шагов в сторону двери и, обернувшись, посмотрел на Нэт. Жена улыбалась ему настолько искренне, что просто невозможно было поверить в болтовню Ричардса.

– Пол! Возьми ключи, – сказала она. – Я припарковалась слева.

Автостоянка была небольшой, как, собственно, и сам аэропорт.

– А на какой машине ты приехала? – заглянул ей в самую душу Пол.

Улыбка угасла, и жена сразу как-то съежилась:

– Что?

– Какой автомобиль искать на стоянке?

– Наш, конечно. «Файрфлайт».

– Просто так спросил, – обронил он и взял у нее из рук ключи.

Затем резко развернулся на каблуках и пошел в сторону продуваемой всеми ветрами автостоянки.

Перед домом никакого зеленого «Доджа-Вейфарера» не было. Пол скосил глаза на Нэт, державшую на коленях малышку Сэди.

Ребенок смягчил его сердце. Девчушка была прехорошенькая, такая маленькая и спала настолько крепко, что, казалось, ничто на свете не в состоянии ее разбудить, даже шум и гам, который подняли ее старшие сестры и ворчливая бабушка.

– Дом – в хорошем состоянии, – заметил Пол, помогая жене выбраться из машины.

– Я рада! – попыталась перекричать ветер Нэт.

Она заторопилась к дому, держа на руках Сэди.

– Я попросила подстричь живую изгородь, – сообщила Нэт, не оглядываясь. – Она уж слишком разрослась. Девочки, мигом домой!

– И кто ее стриг? – поинтересовался Пол, придерживая дверь перед Дорис, которая пыталась выйти из машины, не разжимая коленей – двумя ногами сразу.

– Живую изгородь кто стриг? – обернулась сбитая с толку Нэт. – Парнишка Эдны – той, что на нашей улице живет.

Пол зашел вперед, чтобы открыть дверь.

– Девятилетний пацан?

– Ему пятнадцать. Просто он маленького роста.

– А-а-а, – только и ответил Пол.

Разговор о пятнадцатилетнем коротышке, сыне Эдны, начал принимать совершенно абсурдный оборот. Дожидаясь, пока Дорис, приглаживая волосы и тихо браня погоду, ввалится в дом, Пол ощутил внезапный всплеск злости, но постарался подавить ее в зародыше.

Дом остался таким, каким Пол его запомнил: маленький, с желто-цветочной кухней и расстеленным в гостиной ковром. Он мог бы поклясться, что Нэт и Дорис чуть ли не до смерти умаялись, готовясь к его возвращению. В вазе стоял букет живых цветов, на кухонном столе дожидался продолговатый кекс. Его домашние тапочки расположились перед креслом, словно он разулся сегодня утром перед тем, как отправиться на работу. Это, как ни странно, произвело на него сильное впечатление. Тапочки ждали перед креслом, словно немые верные собаки. По дороге в ванную Пол задвинул их ногой подальше, но, когда умылся и вернулся обратно, увидел на прежнем месте. Очевидно, для Нэт это было важно.

День тянулся мучительно долго. К счастью, дочери полностью завладели его вниманием. Он сидел в гостиной на полу, а девочки показывали своих кукол. Обычно Пол не играл с детьми таким образом, но дочери, у которых от радости сверкали глазенки, просто очаровали его. К тому же он очень по ним соскучился. Лидди попросила расчесать светловолосую куклу. По идее, кукла должна воплощать образ ребенка, маленькой девочки, а у этой малышки – волосы до пят. Это показалось Полу ненормальным. Тем временем Нэт меняла новорожденной дочурке пеленки и готовила молочные смеси, между делом вставляя в разговор отдельные фразы. Пол заметил, что ее счастье померкло, а радость, которую она демонстрирует, немного наигранна.