— Так и быть, Ранульф де Гланвиль, ты получишь в жены Элинор де Монфор со всеми ее владениями и собственностью. Но тебе придется дать мне клятву верности в качестве нового владельца Эшлина. Я рад, что такой человек, как ты, станет защищать границы Англии.

Чей-то громкой голос вернул его к действительности.

— Господи помилуй! Дитя мое! Она ранена? — допытывалась старуха, метнувшись навстречу Ранульфу.

— Просто замерзла и измучена, — пояснил Ранульф.

— Это Аида, господин, — представил Седрик, — старая нянька леди Элинор.

— Отпусти меня, господин. Я вполне способна стоять на ногах, — заверила Эльф, тронутая его сочувствием. Аида стащила с рук Эльф перчатки.

— Пальцы прямо как лед, — проворчала она, пронзив нового хозяина негодующим взглядом. — Неужели не могли согреть ее?

И, не дожидаясь ответа, сняла с Элинор плащ и подтолкнула к очагу.

— Пойдем, дитя мое, я все сделаю. Седрик, что стоишь как пень? Принеси госпоже подогретого вина с пряностями. Нужно разгорячить ее кровь.

— Я оставлю тебя, госпожа моя, — объявил новый хозяин Эшлина и, поклонившись, вышел вместе с экономом.

— Старуха слишком трясется над леди Элинор, — проворчал Седрик. — Считает ее ребенком лишь потому, что нянчила ее, когда леди Элинор было всего пять лет. Теперь Аиде снова есть о ком хлопотать.

— Есть ли среди крепостных девушка, которая могла бы стать служанкой моей супруги? Сердце у Айды доброе, но, боюсь, эта работа будет ей не по силам. Она не из тех, кто попросит помощи, — осведомился Ранульф.

— Вы совершенно правы, господин, — кивнул Седрик. — Я подумаю, кто лучше всех сможет ужиться с Айдой. Я скажу ей, что теперь, когда леди Элинор выросла и вышла замуж, она должна иметь двух служанок, и назначу Аиду старшей. Это польстит ее тщеславию.

— Зал содержится в порядке, — отметил хозяин, оглядывая вымытые каменные полы, пылающий в очаге огонь, натертые до блеска подсвечники.

— Челядь знает свои обязанности, господин, но все-таки лучше, когда почувствует хозяйскую руку, — ответил Седрик.

Ранульф подвинул скамью к очагу и, взяв у эконома чашу горячего вина, обхватил ее ладонями. Как тепло!

Он медленно потягивал обжигающую жидкость, наслаждаясь вкусом. За окном бушевал буран. Когда стихия успокоится, можно будет объехать новые владения. Он уже заметил темнеющие силуэты хозяйственных построек. Амбары, церковь, хижины крепостных. Скот, конечно, успели вовремя загнать в коровники и овчарни. Не один он заранее почуял бурю. Крепостные, всю жизнь жившие в этой местности, наверняка умеют предсказывать погоду. Но все же…

— Седрик! — позвал он и стал задавать вопросы. Эконом ободряюще улыбнулся:

— Скот согнали с пастбищ еще вчера, господин. Все хорошо.

Ранульф кивнул и снова принялся за вино, любуясь пляшущими огоньками, впервые за несколько дней по-настоящему согревшись.

Позднее Седрик снова подошел к нему:

— Ужин подан, господин. Госпожа передала, что устала, и Аида принесла ей поесть в спальню.

Ранульф уселся за стол. В зале никого не было, кроме Фулка, начальника стражи, и его людей. Фулк выступил вперед, поклонился, представился новому хозяину и обещал завтра же утром рассказать об укреплениях поместья.

— Ты крепостной или вольноотпущенник? — поинтересовался Ранульф.

— Вольноотпущенник, господин, хотя был рожден крепостным. Но лорд Роберт освободил меня, поняв, что я прирожденный воин. И сказал, что я буду сражаться куда яростнее, если стану свободным. Это было лет тридцать назад.

— Лорд Роберт оказался прав, Фулк, поскольку мне сказали, что валлийцы никогда не тревожили эти места.

— У меня с соседями валлийцами договор, господин. Я и мои воины не балуемся с их дочерьми, не награждаем их младенцами, а взамен они не трогают Эшлин. Боятся, что если я убью их, семьи останутся беспомощными на поругание и милость победителя, — ухмыльнулся Фулк.

Ранульф одобрительно хмыкнул:

— Садись, Фулк из Эшлина, и не вбивай в голову этих молодцов крамольные мысли, у них и своих достаточно.

Парни рассмеялись и подняли чаши в честь нового хозяина Эшлина, желая ему долгой жизни и много сыновей.

Молодые служанки в зале гадали, окажется ли Ранульф де Гланвиль хорошим хозяином или будет насиловать их, подобно Саэру де Баду. Слуги в основном были саксонцами и не слишком любили норманнов, но де Монфоры правили ими справедливо. Оставалось надеяться, что и де Гланвили будут к ним милостивы.

После ужина Ранульф присоединился к Фулку и его людям, гревшимся у очага. Они долго пили и вели обычные мужские разговоры, как всегда в отсутствие женщин. Новый хозяин объявил, что собирается надстроить каменную ограду вокруг поместья и удвоить число воинов, обороняющих Эшлин. Только в таком случае они смогут отразить ожидаемое весной нападение и сохранить спокойствие на границе.

Мужчины довольно закивали.

— Мы и сами сделали бы это давным-давно, но бедный господин Ричард ни о чем не думал и никого не видел, кроме своей жены. Он безумно любил ее, а она иссушила его, выпила до дна. Потом он заболел, и ему стало не до Эшлина. К счастью, поместье выглядит довольно бедным, так что если и случались набеги, воры похищали в основном скот, да и то довольствовались несколькими овцами или парой коров. Мы не преследовали их, поскольку они быстро оставляли нас в покое.

— Но больше мы не позволим у нас красть, Фулк! — воскликнул Ранульф. — И если попытаются атаковать поместье, сумеем достойно ответить.

Время близилось к полуночи. Стражники завернулись в одеяла и улеглись на тюфяки. Ранульф поднялся и направился в хозяйские покои. Огонь в очаге почти угас. Аида громко храпела на своем тюфяке у очага. Ранульф прошел мимо нее и, очутившись в маленькой спальне, закрыл за собой дверь и огляделся. Нужно добавить дров. Пламя вот-вот угаснет.

Он заметил, что кровать под балдахином занимала почти все пространство. В углу стояли маленький столик, на котором красовалась миска с водой, и треногий табурет. Ранульф умылся, вытерся небольшим отрезом полотна и, сев на стул, стянул сапоги. За ними последовали котта, две нижние туники и шоссы. Аккуратно сложив одежду, Ранульф потянулся, подошел к кровати и откинул занавеску. Эльф, очевидно, спала. Ранульф удовлетворенно кивнул и, обойдя кровать, улегся с другой стороны.

Эльф слышала, как муж вошел в комнату. Но поверить не могла, что он отважится лечь с ней в одну постель! Нет, он, конечно, переночует на кровати для служанки! Она хотела сама так сделать, но постеснялась Айды и, кроме того, так устала, что на ходу клевала носом.

Девушка ловила каждый шорох и едва не взвизгнула, когда Ранульф подошел совсем близко, но он сразу опустил занавеску. Она было вздохнула от облегчения, но тут перина просела под его огромным телом.

— Ч-что ты д-делаешь? — всполошилась она.

— Ложусь слать, — резонно заметил он.

— Тогда я лягу на маленькой кровати, — решила она, садясь.

Но он схватил ее за руку.

— Ничего подобного, Элинор. Мы оба здесь поместимся. Кроме того, по ночам слишком холодно, и мы сможем согревать друг друга.

— Но это невозможно! — охнула она.

— Почему? — удивился Ранульф. — Не забывай, мы муж и жена, Элинор.

— Но… но… — бормотала она.

— Повернись ко мне, — велел он и, когда она не послушалась, притянул ее к себе. Они оказались лицом к лицу, и Элинор вспыхнула до корней волос, чувствуя, как сердце выбивает бешеный ритм.

— А теперь слушай хорошенько, моя юная супруга. Ты больше не монахиня. И пусть из всех девственниц на свете ты самая чистая и невинная, отныне подчиняешься мне. Я позволю тебе остаться таковой еще немного, поскольку понимаю, что ты ничего не знаешь о мужчинах, если не считать сплетен и слухов. Я не какое-то похотливое животное, исходящее сладострастием, и не собираюсь брать тебя силой! Какого же ты низкого мнения обо мне, если воображаешь, будто я способен тебя принудить!

— Я не знаю, чему верить, и ничего не ведаю о тебе, господин мой, — выдавила Эльф, — и поэтому немного боюсь. Взгляд Ранульфа смягчился.

— Не стоит меня страшиться, Элинор. Я недаром горжусь своим самообладанием. И не привык развлекаться со служанками, чтобы погасить пылающее день и ночь желание. Придет миг, когда мы соединимся в порыве страсти, как ради наслаждения, так и для того, чтобы зачать наследников. Такова моя судьба — служить королю, обороняя Эшлин и рачительно управляя хозяйством. Твоя же обязанность — стать хорошей хозяйкой и доброй матерью. Монахиней тебе больше не быть.

— Сколько времени ты мне даешь? — прошептала она.

— Мы сами узнаем, когда настанет подходящий момент, — заверил он. — А теперь спи, женушка. Дай тебе Боже хорошего отдыха.

— И тебе тоже, господин, — пожелала Эльф, снова поворачиваясь на бок. Сердце по-прежнему отчаянно трепыхалось. Как странно лежать рядом с кем-то, особенно с мужчиной! Она смутно припомнила, как спала с матерью. В этой же постели? В монастыре у нее был свой узкий топчан.

Девушка бессознательно отодвинулась подальше к краю, но тут он случайно задел ее ногой. Она подпрыгнула.

— 3 — зачем?

Он протянул руку, обнял ее и привлек к себе. Тепло его тела тревожило и будоражило какие-то странные чувства.

— Ты никогда не узнаешь меня как следует, Элинор, если будешь все время убегать, — заметил он, и она могла поклясться, что расслышала в его голосе смешливые нотки. — Доброй ночи, малышка.

Сначала она лежала, словно оцепенев, но потом согрелась и немного расслабилась. Он уже спал: мерное дыхание шевелило волоски у нее на лбу. Эльф подумала об Изе и Матти и их вольных шуточках. Подумала о мистрис Марте, се добрых напутствиях и советах, как обращаться с мужем. И хотя она многое узнала, все же помыслить не могла, чтобы применить ее слова на деле. Однако нужно сказать, что этот мужчина, обнимавший ее сейчас, совсем не соответствовал ее представлениям о том, чего следовало ожидать. Он мог бы взять силой то, чего желал, исполнить супружеский долг, но предпочел подождать. Дал ей время привыкнуть к огромной перемене в жизни. Возможно, брак вовсе не такое уж плохое дело.