Софи хотела спросить, подразумевает ли помощь Шарлотты деньги, необходимые для покупки новых модных нарядов, но, как бы ни был велик соблазн, она не стала этого делать, понимая, что её матушка не оценит сарказма. Второй муж её матери, викарий, получал совсем небольшой доход, но Агата всё никак не могла смириться с необходимостью бережно относиться к деньгам, тем более что ей всегда были доступны средства Гарольда, когда её собственным кредиторам хватало наглости требовать оплаты своих товаров или услуг. Софи же для себя решила, что она скорее присоединится к одному из тех цирков, которые путешествуют из города в город на американском Диком Западе, и будет выступать там в качестве предсказателя судьбы, нежели попросит у Гарольда хотя бы цент.

Агата повернулась к своей сестре.

– Вайолет, дорогая, я так рада снова тебя видеть. Но, надеюсь, ты, наконец, забыла об этой чепухе, о спиритизме?

Софи едва не застонала вслух. Они ещё не вышли с вокзала, а матушка уже начала нападать на тётушку. Но Вайолет умела противостоять Агате, и её следующие слова подтвердили это.

– Наоборот, – ответила пожилая женщина, – наши встречи с духами совершенно восхитительны. Мы раньше никогда не добивались таких успехов. Например, сейчас мы с мисс Пибоди общаемся с духом по имени Абдул. Он жил двести лет назад в Каире. Торговал медью. К сожалению, он утонул в Ниле. Всё это он сам нам рассказал!

Неловкую тишину нарушил Гарольд.

– Чрезвычайно жарко для весны, не правда ли? – и, не дожидаясь ответа, продолжил, – думаю, нам следует забрать твои чемоданы, Агата, – он взял у тещи багажный талон и подозвал носильщика. – Мой экипаж стоит около входа на вокзал со стороны Уилтон-роуд, – сказал он служителю, протянув тому талон. – Мы будем ждать тебя там.

– Понятно, сэр, – носильщик козырнул и отправился на поиски багажа матушки Софи.

Пока Гарольд, Вайолет и Агата с дочерьми шли по платформе и пересекали здание вокзала, они не разговаривали, так как шум всё равно не позволил бы им услышать друг друга. Но как только они расселись в роскошном экипаже Гарольда, Агата возобновила разговор на свою любимую тему.

– Итак, Вайолет, расскажи мне о жизни Софи. У неё есть сейчас поклонники? Посещает ли она карточные вечера, приемы, балы? И встретила ли моя дочь какого-нибудь приятного молодого человека?

– О да, она и правда встретила человека. Сейчас у нас в доме живёт очень привлекательный мужчина. Он работает в Скотленд-ярде.

В своём нынешнем положении Софи была не в состоянии оценить озорную выходку своей тётушки. Она стукнула Вайолет по лодыжке.

– Полицейский? – спросили в один голос расположившиеся на противоположном сидении Агата и Шарлотта и посмотрели на Софи с таким ужасом, будто у той неожиданно выросла вторая голова.

– Не простой полицейский, – пустилась в объяснения Вайолет, не обращая внимания на вонзившийся ей в бок локоть Софи, – детектив. Кажется, он увлёкся нашей Софи.

Софи поспешно заговорила.

– Он не увлекся мной, мама. Как и я не увлеклась им, – девушка бросила предостерегающий взгляд на тётку и продолжила, – он просто один из тётушкиных постояльцев, и между нами нет совершенно никаких отношений.

– Я надеюсь, что нет, – Агата пренебрежительно фыркнула, – полицейские не принадлежат к тому типу мужчин, с которыми следует общаться молодым девушкам, – она взглянула на сестру. – Вайолет, пока я здесь, я прослежу, чтобы Софи была представлена неженатым джентльменам из круга Шарлотты и Гарольда. Ей просто следует больше общаться с молодыми людьми, принадлежащими к одному с ней классу, если она хочет найти подходящего мужа.

Софи подняла к потолку исполненный муки взгляд и, испытывая острый приступ тоски, подумала, на что это похоже – расти сиротой. Как Мик Данбар.

***

Некоторые люди испытывают неловкость, когда копаются в чужих вещах, не сообщив об этом хозяевам этих самых вещей и не получив на это их разрешения. Мик Данбар не испытывал неловкости. Он был совершенно спокоен.

Прошлой ночью он планировал обыскать письменный стол Софи, расположенный в библиотеке, саму библиотеку и все остальные помещения на первом этаже. Однако то обстоятельство, что Софи еще не спала, когда он спустился вниз, заставило его отложить обыск.

Сейчас же, в воскресение после обеда, в доме был только Мик. Софи и Вайолет пошли на службу в церковь, после которой они должны были поехать на вокзал Виктория встречать матушку Софи. Затем они планировали посетить торжественный ужин в честь Агаты. Прислуга тоже была на утренней службе, а после обеда, в свое время отдыха, отправилась в город, чтобы принять участие в увеселительных мероприятиях, организованных повсюду в честь юбилея. Остальные постояльцы отсутствовали; без сомнения, они тоже наслаждались торжествами в честь юбилея.

Мик в полной мере воспользовался представившейся ему возможностью обыскать дом. Он начал с письменного стола Софи в библиотеке.

Копаясь в ее столе, он обнаружил, что Софи также небрежно относилась к своим бумагам, как и к одежде. В ящиках ее стола хранились в основном счета; часть из них была отмечена как оплаченные, часть – нет. Среди бумаг Мик нашел тетрадь, в которой фиксировались доходы и расходы на ведение домашнего хозяйства. Баланс был положительный, но очень скромный – двенадцать фунтов, девять шиллингов и шесть пенсов, и он включал плату Мика за первую неделю проживания. Вперемешку со счетами и тетрадью учета лежали квитанции, требования об оплате, приглашения на приемы, неиспользованные банковские бланки, письма, воск для печати и множество других вещей, необходимых для письма и счёта – и всё это было в беспорядке разбросано по столу и ящикам.

Хотя Софи переписывалась с некоторыми своими подругами, проживающими в Лондоне и Йоркшире, большую часть её корреспонденции составляли письма от матери, которая, казалось, беспокоилась только о том, что её дочь до сих пор не замужем и, что хуже всего, не прикладывает никаких усилий для того, чтобы найти этого самого мужа. Мик просмотрел письма, но не обнаружил в них ничего, что могло бы помочь ему в поисках покушавшегося на его жизнь человека.

И он нашел потайное отделение, однако оно было пусто.

Из-за того, что все комнаты на первом этаже были заставлены мебелью и переполнены антикварными вещичками и причудливыми, очень женскими безделушками, Мик смог осмотреть их очень бегло. И он решил, что закончит поиски как-нибудь в другой раз, глубокой ночью, когда все будут спать. Сейчас же он отправился наверх.

Мисс Этвуд, в отличие от мисс Пибоди, была очень аккуратна. Полковник, как и рассказывала ему Софи, любил Киплинга, курил сигары и увлекался кроссвордами. В комнате мистера Дауэса Мик обнаружил книги по медицине, хирургические инструменты, гашиш и несколько образчиков весьма красочных порнографических картинок.

Спальня миссис Саммерстрит благоухала пачули, окна комнаты выходили в сад, и здесь был маленький балкончик, на котором стояли крошечные железные литые стол и стул. Несколько безделушек, сделанных в египетском стиле, примостились на каминной полке. А среди зимней шерстяной одежды Вайолет Мик нашел несколько украшений с сердоликом и лазуритом, тоже в египетском стиле. Более дорогих украшений у пожилой женщины не было. Данбар, улыбаясь, положил найденные драгоценности обратно на место. Вайолет и правда верила, что она была перевоплощением Клеопатры.

Комната Софи оказалась заперта, что сразу же усилило подозрения Мика. Однако замок оказался самым примитивным, и инспектор легко открыл его с помощью шпильки для волос, которую он взял в комнате Вайолет.

В спальне Софи, как и в комнате её тетушки, был балкон с видом на сад, но на этом сходство между их комнатами заканчивалось. Данбара совсем не удивил тот факт, что в комнате, как и в её саду, цветы были повсюду – срезанные розы в вазах, покрывало с цветочным узором, цветочный узор на ткани, которая скрывала ножки её туалетного столика[58]. Здесь были украшенные кружевом шторы, хрустальные лампы с абажуром, подушки, обтянутые розовым сатином в белую полоску. Это был тот тип комнаты, побывав в которой, любой мужчина начинал мечтать о кожаном кресле и сигаре.

Отделка комнаты Софи говорила о том, что хозяйка этой спальни принадлежит к высшему классу, но её гардероб свидетельствовал об обратном. В платяном шкафу Мик нашёл несколько блузок и юбок, два платья из полосатого хлопка, одно вечернее платье из винно-красного шёлка, три шляпки и две пары туфелек. Инспектор вспомнил, что Текер упоминал о том, что эта семья была совсем небогата, и содержимое шкафа девушки подтверждало слова сержанта. Если судить по состоянию их банковского счёта, вещам в их спальнях и тому, что Мик видел своими собственными глазами, Софи и её тётушка жили в благородной бедности. Должно быть, после того, как они заплатили прислуге и купили всё необходимое для ведения домашнего хозяйства, им самим оставалась совсем небольшая сумма, на которую они и жили.

В отличие от Вайолет, у Софи была шкатулка для драгоценностей, но единственное, что в ней было, это нитка жемчуга и гранатовые бусы. Ни одно из этих ожерелий не представляло собой ценности.

Рядом с кроватью стоял письменный стол, в ящике которого Мик нашел перо, бутылочку чернил и пачку бумаги. Верхний лист был исписан неаккуратным почерком Софи. Данбар узнал его, так как в библиотеке уже видел записи, сделанные её рукой. Под каждой записью стояла дата.

Инспектор сел на краешек кровати и принялся внимательно изучать каракули Софи, но они оказались совершеннейшей чепухой. Все записи состояли из кусков предложений, таких как «пекинес и терьер», или «черный валет и красная дама». Был ли это своего рода код, и если да, то что он означал и для чего его использовали?

Мик перевернул страницу. Его внимание привлекли первые же слова – «Скотленд-ярд». Он насторожился. Наконец хоть что-то! «Ужасная смерть», прочитал он. «Тёмно-синий костюм, мужчина, повсюду кровь. Тёмные волосы. Мёртв. Убит. Нож»?