– Вы свинья, – сказала она, прошмыгнув мимо него. – Отвратительная свинья. Я пыталась спасти вашу жизнь, – она отошла на несколько шагов и повернулась к Мику лицом, – а в ответ вы обращались со мной, как с какой-то преступницей, обвинили меня и моего дворецкого Бог знает в чем, а сейчас у вас хватает наглости утверждать, что я сумасшедшая? Именно вас следовало бы запереть в какой-нибудь психушке!

– Спасти мою жизнь? – Мик нагнулся, чтобы потереть ушибленные лодыжки. – Так ты называешь попытки подстрелить меня в парке?

– Я в вас не стреляла! У меня даже нет пистолета, и я не знаю ни одного человека, у которого был бы пистолет. Ну, за исключением полковника. Ведь он служил в армии, значит, у него может быть оружие. И даже если бы у меня и был пистолет, я совершенно не знаю, как с ним обращаться.

– Если не ты стреляла в меня, то кто же?

– Не имею ни малейшего представления. Как я уже пыталась объяснить вам в Скотленд-ярде, я не видела убийцу. Если бы я видела, я бы вам его подробно описала. Всё, что было моем видении, – это ваше тело, истекающее кровью, лежащее у подножия памятнику Роберту Бернсу. Вы были мертвы.

– И ты увидела всё это мысленно?

Мик не скрывал своего презрительного неверия. Софи думала, что она уже давным-давно привыкла к тому, что люди скептически относятся к её способностям, но проявляемое именно сейчас и именно этим человеком недоверие – нет, это было нестерпимо.

– На самом деле я видела это во сне. И, – прибавила девушка, когда Мик засмеялся, – в этом не было ничего смешного. Я испугалась до смерти.

– Заверяю тебя, что мне и не смешно. Ты пришла в полицию, ко мне, заявляя, что во сне видела меня, истекающего кровью, мертвого, в садах на набережной Королевы Виктории, и чуть позже это почти случилось. Когда же я пришел домой, ты ждала меня здесь. С моей точки зрения, из всего этого можно сделать только один вывод. Ты знаешь всё о попытке убить меня.

– Это не знание в том смысле, который вы вкладываете в это слово. Это просто…– Софи замолчала, не желая, чтобы её слова вызвали новые оскорбления и насмешки. Но он продолжал рассматривать её своими холодными голубыми глазами, и она знала, что он не выпустит её отсюда, если она, по крайней мере, не попытается объяснить свою роль в сегодняшних событиях. – Иногда я могу предвидеть будущее. Мне часто снятся определенные события, которые потом происходят точно так, как мне снилось. Но иногда это происходит не во сне, а тогда, когда я бодрствую. Разумеется, если ко мне приходят видения не во сне, я чувствую себя слабой, у меня кружится голова. Это очень неудобно, если ты находишься в опере или в магазине. Иногда я чувствую определенные вещи в отношении людей. Я могу посмотреть на стоящую рядом со мной женщину в магазине, женщину, которую до этого я никогда не видела, и понять, что у неё совсем недавно умер брат. Я просто знаю о людях, знаю то, что мне не говорили.

Мик скрестил руки на своей широкой груди. Её слова не произвели на него впечатления.

– Скачки в Эпсоме[33] начнутся через неделю. Если ты можешь предвидеть будущее, скажи мне, какая лошадь выиграет в первом забеге, я поставлю на нее соверен[34].

– Это не электричество! Я не могу включить свой дар, а затем просто выключить его.

– Очень удобно для тебя.

Его голос был полон сарказма, и Софи поняла, что все дальнейшие попытки объяснить бесполезны. Она задрала подбородок.

– Есть кое-что ещё, что вам следует знать. Иногда я могу читать чужие мысли. Сейчас вы думаете, что никакие мои слова не изменят вашу точку зрения. Полагаю, что ситуация безнадежна и мне следует уйти.

Когда Софи проходила мимо Мика, он схватил её за руку.

– Так скоро? Я никак не могу допустить этого.

Инспектор подтолкнул девушку к одному из кресел, обитых чинцем, усадил её в него, а сам расположился в кресле, стоящем напротив. Он вольготно откинулся на спинку кресла, будто бы устраиваясь для долгой беседы.

– Давай проверим, правильно ли я всё понял. Тебе приснился сон, в котором меня убивают, но при этом ты не имеешь ни малейшего представления о том, кто может быть убийцей, – Мик наклонился к Софи и принялся рассматривать её с такого близкого расстояния, что ей захотелось отпрянуть от него, но она подавила свой порыв. – Что же заставило тебя придти ко мне? Ты решила быть ответственной гражданкой и предупредить меня об ожидающей судьбе?

– На самом деле, да.

Мик хмыкнул, демонстрируя свое недоверие, и Софи посмотрела на него с досадой.

– Бесполезно рассказывать вам что-либо. Вы не готовы слушать меня, ни одного моего слова.

Лицо Мика помрачнело.

– В любом случае, рассказывай.

– До того момента, пока я не пришла в Скотленд-ярд, я не знала, что я видела во сне именно вас. Всё, что было мне известно, – это то, что человек умрёт, если я не попытаюсь предотвратить это. В своих действиях я руководствовалась соображениями своей совести. И я пошла в полицию, так как это единственное, что я могла сделать, единственное, что пришло мне в голову. Поверьте, я не горела желанием идти туда.

– Почему? Если ты знала о готовящемся убийстве, думаю, у тебя должно было возникнуть желание сообщить об этом полиции, – инспектор выпрямился и пристально посмотрел ей в глаза. – Если только ты не пыталась защитить убийцу.

Это предположение было не менее смехотворно, чем предыдущее. Софи недоверчиво покачала головой.

– Инспектор, вы так быстро меняете свою точку зрения. У меня от этого голова кружится.

Мик пожал плечами.

– У нашей маленькой задачки есть два возможных решения. Первое состоит в том, что ты знаешь потенциального убийцу, но, не выдержав угрызений совести, ты решаешь предупредить меня заранее. Но ты не хочешь, чтобы я узнал, кто именно собирается напасть на меня; именно поэтому ты выдумываешь весь этот вздор насчёт вещего сна и приходишь сегодня вечером ко мне домой, чтобы проверить, удалось ли тебе предотвратить убийство. Второе – и последнее – объяснение заключается в том, что именно ты стреляла в меня, а днём ты пришла предупредить меня, потому что ты, скажем так, немного не в своем уме.

Софи вскочила.

– Я думаю, что из присутствующих вы единственный, кто не в своем уме, инспектор! – она сложила руки на груди и бросила на него свирепый взгляд. – Есть еще одно объяснение, третье, которое вы отказались рассматривать. То, что я говорю, может быть правдой.

– Правильно, – улыбнулся он, – я не подумал об этом.

– Удивительно, как это Скотленд-ярду вообще удается раскрывать преступления. Все работающие в полиции так же грубы и твердолобы, как вы?

Мик перестал улыбаться.

– Извини, но попытка подстрелить меня не настраивает на дружеский лад.

– Но я не стреляла в вас!

– Но, думаю, ты знаешь, кто стрелял, – он встал и шагнул к ней; его глаза были угрожающе прищурены, но голос обманчиво мягок. – Я не знаю, в какую игру ты играешь, но я в любом случае не считаю, что убийство – это игра, особенно когда ставка в этой игре – моя жизнь. Если тебе известна какая-нибудь информация, то сейчас не время утаивать ее. Лучше бы тебе рассказать мне всё, что ты знаешь. Прямо сейчас.

– Я уже рассказала вам всё, что знаю.

– Мы можем пойти по лёгкому пути или по сложному. Это твой выбор.

Мик наклонился к Софи, и теперь он был так близко, что она почувствовала тепло его дыхания на своей щеке.

– Лёгкий путь, – шепнул он, – заключается в том, что ты рассказываешь мне правду.

– Я уже сделала это.

– Значит, ты выбираешь сложный путь, – инспектор выпрямился и отодвинулся от девушки. – Я не знаю, какие у тебя причины вести себя так, как ты себя ведешь, в этой ситуации. Но я их выясню в любом случае, в независимости от того, как сильно ты будешь пытаться их скрыть.

– У меня нет никаких тайных мотивов. Я уже говорила вам…

– Кто бы ни пытался меня убить, – прервал её Мик, – этот человек должен быть каким-то образом связан с тобой. И чтобы узнать, кто этот человек, я выверну твою жизнь наизнанку. Я выясню всё о тебе самой и о каждом члене твоей семьи. Я поговорю со всеми твоими родственниками, со всеми слугами, работающими в твоём доме, со всеми твоими знакомыми. И когда я с тобой закончу, у тебя не останется от меня секретов. Для тебя всё это будет не слишком приятно, но, как я уже сказал, это твой выбор.

И, несмотря на твёрдое намерение Софи не дать ему запугать себя, она неожиданно почувствовала, что ей становится страшно; но она не могла позволить Данбару понять это.

– Делайте то, что должны, инспектор. Я вас не боюсь, и у меня нет секретов.

Мик прошёл мимо неё.

– У каждого есть секреты, голубушка. У каждого.

Сказав это, он отпер и распахнул дверь. Софи выскочила из квартиры, бегом спустилась по лестнице и, выбежав в тёплую весеннюю ночь, начала жадно хватать ртом воздух. Гримсток, заметив девушку, вышел из экипажа и направился к ней. При виде её освещённого лунным светом лица он обеспокоено нахмурился.

– Мисс Софи? Что случилось? Этот полицейский причинил вам вред?

Софи затрясла головой.

– Нет, Гримми, со мной всё в абсолютном порядке, – ответила она и села в кэб.

На самом деле ей было страшно до ужаса. Софи не сомневалась, что инспектор Данбар подразумевал именно то, что он говорил. Он узнает то, что ему не следует знать, узнает вещи, разглашение которых вызовет скандал и выставит на посмешище и её саму, и её семью. Застонав, Софи наклонилась и спрятала лицо в ладонях. Боже милостивый, что же она наделала?!

***

– Что? – главный инспектор де Витт оторвался от завязывания своей домашней куртки, которую он накинул поверх пижамы, и уставился на Мика так, словно никак не мог поверить только что услышанному. – Кто-то сделал что?