– Официант не может подать тебе следующее блюдо, – пояснил Мигель. – Ты витаешь в облаках, душа моя. Что с тобой? Ты ведь уже приземлилась на землю Испании. – Он громко засмеялся собственной шутке.

На этот раз к смеху за столом присоединились и Леона, и Виктория с Асусеной. Но, смеясь, Леона неодобрительно переглянулась с дочерьми.

Надо понимать, лихорадочно соображала Венди, смеются они потому, что пошутил Мигель, а вот неодобрение вызвали его ласковые слова в мой адрес. Кажется, так? Но почему? Почему? Что им иметь против меня? Или я чересчур мнительна? Вижу неприятности там, где их и в помине нет. Мало ли чем они руководствуются. А я уже вижу в их взглядах лишь неодобрение.

– Я, наверное, не буду следующее блюдо, – торопливо ответила она.

– Это можно уносить?

– Да, можно.

– А почему больше не хочешь есть? Наелась?

У Венди почему-то пропал аппетит, куда как разгулявшийся во время купания в джакузи.

– Да, огромное спасибо, конечно же я наелась!

– Быстро ты, – покачал головой Мигель.

– И потом, эта жара… – Венди сделала жалобное лицо.

– Тяжело приходится?

Она кивнула.

– Бедная моя. Но у тебя ведь еще и торт, и мороженое были заказаны. Ничего больше не сможешь съесть?

Ну разумеется! Как она могла забыть про мороженое? Мигель так его разрекламировал в начале вечера. А торт? Шоколадный? Да это же святое! Тем более талии Венди ничего не сделается. Она потратила сегодня немало калорий.

Венди минутку подумала.

– Знаешь, – протянула она, – наверное, я все же попробую проглотить еще кусочек.

– Конечно, поешь! Надо как следует поесть. Тогда я не отменяю заказ на торт и мороженое.

– Ни в коем случае. И налей мне еще вина, пожалуйста.

Может, с вином все легче проскочит в желудок?

О да, а потом вызовет там бурное веселье, сама себе ответила Венди.

Леона снова неодобрительно переглянулась с Асусеной. Асусена фыркнула, тут же, впрочем, прикрыв рот ладошкой.

Венди соображала, показалось ли ей это или же нет. С тем количеством вина, которое она уже успела поглотить, ни в чем нельзя было быть уверенной.

А с другой стороны, ведь не на пустом же месте ей все это кажется? Зачем она стала бы придумывать неодобрение и отсутствие симпатии со стороны родственниц ее знойного мужчины?

Венди предполагала, о чем сейчас думает Леона. Мол, у этой шотландской девчонки мало того что ветер гуляет в голове, так еще и семь пятниц на неделе. То она будет есть, то не будет, то без торта обойтись не сможет, хотя только что в нее уже не лезло вкуснейшим образом приготовленное мясо.

К тому же, помимо всего прочего, вам не кажется, что эта самая Венди Шефф слишком много пьет? Хлещет дорогое испанское – или какое оно там – вино как воду.

Венди вздохнула.

Ну и каша в голове у нее под вечер. Мерещится непонятно что. Да и ясности мыслей не прибавляется. Должно быть, сначала ее утомил перелет. А потом они с Мигелем потратили слишком много сил, проводя время в его спальне…

Но зато каким сладким было это долгожданное времяпрепровождение! Она словно заново родилась.

Впервые за долгое время Венди наконец-то почувствовала себя дома…

И дело было совсем не в продуманности, комфорте и уюте дома Мигеля. Конечно нет. И даже не в гостеприимстве. Наверное, оно по большей части было в заботе, в его внимании и чуткости…

Конечно, Мигель был не первым мужчиной, который стремился заботиться о Венди, окружать ее любовью и вообще всячески лелеять. Нет. Чего стоила одна только опека ее бывшего мужа, Уильяма.

Но удивительным было то, что забота со стороны Мигеля казалась само собой разумеющейся. Ее хотелось принимать, нежиться в ней, кутаться в нее, как в пелерину тончайшего шелка. Заботу хотелось дарить взамен, не взвешивая, не сравнивая, кто, сколько и когда ее проявлял по отношению к другому.

Словом, у Венди наконец-то появилось и до сих пор длилось ощущение, что она наконец-то попала домой.

10

Горячее давно было съедено. Остатки вина алели на дне бокалов, а кружочки нарезанных перцев и веточки зелени сиротливо лежали на большом блюде. Мигель задумчиво брал по колечку перца с блюда, так же задумчиво осматривал, клал в рот и медленно пережевывал.

Перед Венди теперь стояла тарелочка с огромным куском шоколадного торта, а мороженое в вазочке на высокой изогнутой ножке таяло и становилось сладкой лужицей. Венди не успевала отковырнуть кусочек торта и хотя бы попробовать его. Она сидела, выпрямившись как на экзамене, и отвечала на вопросы.

Когда один вопрос оказывался удовлетворенным, Венди тут же подкидывали следующий. Да, это было похоже на самый настоящий экзамен. Хотя могло бы быть просто теплой и дружелюбной беседой английской гостьи с радушной семьей ее спутника.

Могло бы быть. Но не было. Венди даже не пыталась уже списать все на свою кажущуюся мнительность. Ее бомбардировали вопросами, уточнениями, недоумениями. Мигель то ли не видел в происходящем ничего предосудительного, то ли считал, что Венди прекрасно справится со всем сама, то ли попросту не хотел перечить матери и сестрам.

Которые, на удивление, хотели знать о Венди слишком многое.

Даже сам Мигель не задавал Венди такого количества вопросов. Вернее, говорили они о многом, говорили они часто, и он охотно интересовался как ее текущими делами, так и какими-то прошлыми событиями. Но расспрашивать ее с таким пристрастием ему никогда не приходило в голову.

– Венди, а сколько вам лет?

– Двадцать три.

– О, вы еще так молоды. Как же ваши родители отпустили вас в чужую страну? – Это Леона.

Боже, какой анахронизм!

А вслух:

– Разве? Я уже два года назад закончила университет. К тому же, согласно законодательству нашей страны, я уже несколько лет как совершеннолетняя.

Подбадривающая улыбка Мигеля.

– Допустим. Но вы, Венди, не ответили мне на вопрос о том, как же вас отпустили родители.

Легкий румянец на щеках Венди, в глазах – столь же легкое недоумение.

– А как они могут меня не отпустить? Во-первых, я давно живу самостоятельно. Во-вторых, мама и папа живут и работают в Лондоне. Сами понимаете, они не могут контролировать мои действия.

Черт, звучит как оправдание. Ну-ка, отхлебни немного вина. Нет, пожалуй, не стоит. На щеках и без того уже горят красные пятна. Мне кажется или я в полицейском участке? Мне кажется или это и впрямь допрос с пристрастием? О боже, почему эти женщины не могут оставить меня в покое? Почему мы не можем просто спокойно поужинать? Ведь такая прекрасная погода, жара уже не столь сильно давит. И такой замечательный ресторан, роскошный интерьер, вкусная еда.

Еда. Кстати, о еде!

Торт. Мой торт.

Венди в который раз взялась было за ложечку, но, едва она занесла ее над толстым слоем шоколадной глазури, последовал новый вопрос:

– Что же, значит, ваши родители не придают должного значения семейственности?

– Ну почему же. Мы празднуем вместе Рождество. А еще я навещаю их в Лондоне, когда у меня выдается несколько свободных дней. Должна сказать, что это бывает нечасто.

– Представить себе не могу, как это я не виделась бы с мамочкой каждую неделю! – Это Асусена. Возмущение в ее взгляде, голосе.

Надо же. А кажется вполне взрослой девицей. По крайней мере, одета она вполне современно. И уж точно не скажешь, что в одежде она руководствуется вкусами мамочки или еще кого-то из близких родственников.

Беглый осмотр, незаметное разглядывание. Да, особым послушанием от наряда Асусены явно не веет. Впрочем, ладно. Сейчас суть не в этом.

– Дело в том, что я действительно много работаю. В последнее время требовалось еще и подработками заниматься. А это тоже занимало какое-то время.

– Что же, Венди, вы плохо зарабатываете?

– Нет, вовсе нет. Просто… мне нужно платить за квартиру, я снимаю отдельную квартиру одна. Без соседок, без других квартирантов. Кроме этого, я посылаю деньги родителям.

– Так, значит, плохо зарабатывают ваши родители, Венди?

Легкое пожимание плечами.

– Не думаю. Просто я считаю своим долгом… Нет, то есть конечно же мне в радость о них заботиться. Они в свое время много сделали для меня. Оплатили мое обучение в университете. Сейчас, я считаю, время позаботиться об их комфортной жизни.

Вот так вот. Наверняка они должны оценить теперь, какая я хорошая дочь. Может, хоть в чем-то мне удастся произвести на них хорошее впечатление?

Предположение было поспешным и чересчур оптимистичным. Выводы из слов Венди, мгновенно последовавшие со стороны Леоны, были неверными.

– Таким образом, – подытожила та, – в вашей семье отношения зиждутся на чувстве долга? Вы не связаны крепкими узами близости и доверия?

Что за кошмарная женщина? Почему она все неверно истолковывает? Раз за разом.

– Ну что вы, Леона, конечно же нет!

– Я так и думала.

– Я очень люблю родителей. Поэтому и стараюсь помогать им по мере возможности. Они в Лондоне платят за большой дом и не всегда есть возможность скопить, скажем, на достаточно дорогой отпуск. Да мало ли трат? Как следует одеться, купить хорошую бытовую технику или электронику.

Венди устало вздохнула. Возможно, ей удалось донести до Леоны хотя бы самую малость собственного видения ситуации. Или она опять напрасно заговорила о деньгах, о дорогих вещах? Вместо совместных праздников и семейной болтовни она привела в пример бытовую технику.

Выражение лица Леоны ясно дало понять Венди, что та не слишком-то ошибается насчет их взаимопонимания.

– А вы единственный ребенок в семье, Венди?

– О нет, не единственный. У меня есть младшая сестра. Я ее очень люблю. Ее зовут Кэтрин.

– А ваша сестра, разве она не помогает родителям?

– О, она еще недостаточно освоилась, встала на ноги. Она совсем недавно закончила колледж. Пробовала себя в качестве ассистента по маркетингу, но ей не очень понравилось. Теперь пошла на курсы фотографов. Рассчитывает, что когда их закончит, то сможет зарабатывать, занимаясь фотографией. Ну, там, знаете, банкеты, фотосессии…