— Я не могу, — прошептала Жанна и отшатнулась, но Маргарет взяла ее за руку и повела следом за собой.

Их вывели вверх по лестнице в коридор, затем они миновали еще несколько лестниц и каких-то больших комнат, пока не оказались в зале, увешанном и выстеленном шкурами диких зверей. В конце зала они увидели возвышение, на котором стоили кресло, украшенное искусной резьбой. В этом кресле сидел Рауль, разодетый в пышный красно-желтый наряд. В зале находилось несколько человек из свиты Рауля, а у дверей, через которые ввели женщин, стоял вооруженный стражник.

Рауль любезно улыбнулся своим пленницам и жестом подозвал их подойти поближе. Послышался какой-то шум, и в зал втащили Гастона. Гастон бушевал и сыпал проклятиями. Его охранники не спускали с него глаз, но Гастон еще раз плюнул в лицо Раулю.

— Заставьте его замолчать, — устало вздохнул Рауль, и один из конвоиров ударил Гастона, разбив ему губы в кровь.

— Не утихомиришься — тебе заткнут рот, — пообещал Гастону Рауль и снова повернулся к стоявшим перед ним двум пленницам, после чего долго и молча разглядывал их.

— Белая голубка дрожит от страха, — заметил он, наконец, и перевел взгляд на Маргарет и снова долго и молча разглядывал ее.

Потом он подался в своем кресле вперед, и Маргарет почувствовала, что краснеет под его испытующим взглядом. Она отчаянно пыталась справиться со своим предательским смущением и ответила своему мучителю дерзким, вызывающим взглядом. Рауль вздохнул, как бы нехотя встал с кресла, спустился с возвышенности и остановился перед Маргарет. Не сводя с нее пристального взгляда, быстро провел руками по ее напрягшемуся телу.

— А из тебя получился славный юнец, моя дорогая, — сказал он, широко улыбаясь, и тут же снял с нее шапку.

Толстые черные косы Маргарет упали ей на плечи и заструились вниз, едва не достигнув колен.

— Однако женщина из тебя еще лучше, — хмыкнул Рауль, поглаживая себя рукой по подбородку. — Твоя подруга очень хороша, но ты гораздо лучше.

Маргарет на секунду закрыла глаза, призывая на помощь всю свою смелость. Рядом с собой она слышала учащенное дыхание готовой вот-вот заплакать Жанны.

— А ты не крестьяночка, — продолжал между тем Рауль. — Что ты делала в моих владениях? По-моему, я когда-то тебя уже видел. Как тебя звать?

Маргарет стиснула зубы.

— У тебя что — нет имени? Ты какая-то знатная сеньора? Беглянка, наверное. От кого же ты бежала? Уж не от англичан ли? Я уже давно признал их власть, и англичане, может быть, много дадут за то, чтобы вернуть тебя назад, — омерзительно захихикал он, впиваясь в нее взглядом. — Ты очень красива. Пожалуй, тебе лучше всего оставаться здесь, со мной. Так как же тебя зовут?

Маргарет напряглась, как натянутая струна. Вдруг в зале раздался голос Гастона:

— Не говори ему!

Рауль обернулся, шипя от злости.

— Я назову свое имя, — спокойно сказала Маргарет, — но с одним условием.

— Я не стану торговаться, — улыбнулся Рауль. — Можешьговорить.

— Не верь ему! — крикнул Гастон. — Он все равно обманет тебя!

— Не надо никаких условий!

— Она отвергает любые условия, — как бы даже удивившись этому, сказал Рауль и взял Маргарет рукой за подбородок. — Подумай хорошенько, славный мой цыпленочек. У меня есть средства заставить тебя заговорить. Огонь, петля, меч…

— Я не боюсь смерти!

— Смерти! — снова захихикал Рауль. — Ну зачем же так сразу, моя красавица? Хватит веревки на твоих запястьях и немножко огня между пальчиками… Будь умницей, моя сладкая, неужели тебе приятно будет видеть, как твоя подруга медленно умирает у тебя на глазах? Медленно-медленно…

Маргарет вдруг решилась:

— Если я скажу вам, кто я, то обещайте, что отпустите моих друзей отсюда, не сделав им ничего плохого.

— Посмотрим, — улыбнулся Рауль. — Твой друг, этот негодник, как-то пытался меня убить. Ну, ладно. Теперь моя очередь. А что до девчонки, — он пожал плечами, — то ты отбила у меня охоту к ней, пусть уходит.

— Ах нет, — бросилась Жанна к Маргарет. — Только не это, Марго!

Маргарет мягко отстранила Жанну от себя.

— Я графиня Маргарет де Бельреми, сеньор Рауль, — сказала она.

Рауль лишь кивнул, ничем не выказав удивления.

— Бельреми, ага! Теперь я смогу свести давние-давние счеты с вашим графством. По-моему, я нашел верный путь. Надеюсь, гордость обитателей твоих владений не пострадает, если они узнают, что ты стала моей добычей! А, может быть, мне обвенчаться с тобой?.. Тебе такая перспектива, наверное, не очень улыбается? Твои владения у моих ног и твоя красота в моих руках? Превосходная мысль, по-моему…

— Мои владения захватили англичане! — вспыхнула Маргарет.

— Правда? Тогда я буду держать тебя здесь, сколько сам захочу. Мне это быстро надоест, но у тебя строптивый нрав, и было бы забавно приручить тебя. Пройдет не так уж много времени, как ты станешь послушна мне, Маргарет де Бельреми.

Содрогнувшись от отвращения, Маргарет молниеносно ударила Рауля по улыбающемуся лицу своим маленьким, но крепким кулачком. Конвоиры, как клещи, схватили ее за руки. Тяжело дыша, Маргарет с ненавистью вперилась в Рауля, а он и ответ глумливо и зловеще улыбался.

— Больше ты так не сделаешь, — сказал он, легонько ударяя ее по щеке. — Пока удар за удар, а в следующий раз будет поцелуй.

Злая усмешка застыла на лице Маргарет и ненависть зажглась в ее глазах:

— Жалкий паук! Урод несчастный!

Гримаса перекосила его лицо, так что обнажились красные десны, и Маргарет поняла, что задела самое больное его место.

— Мерзкий карлик, — торжествующе расхохоталась она, стараясь не выдать своей настороженности оттого, что он снова подошел к ней вплотную.

— Отпусти ее, — сказал он конвоиру и схватил Maргарет своими длинными руками, сильно прижав к своему жирному телу. — Пусть карлик, но сильный, слышишь, Маргарет де Бельреми? Паук, который ловит глупых мотыльков в свои сети.

И Рауль поцеловал ее. Она отчаянно отбивалась, чтобы высвободиться из его рук.

— Не трепыхайся ты, глупый маленький мотылек, — сказал он и поцеловал ее еще раз.

Глава XII

Погоня

Саймон выехал из Бельреми в полдень того дня, когда графиня Маргарет сбежала. Он выставил бдительную охрану вокруг ее «клетки», не подозревая, что птичка уже упорхнула. Отправляясь в Саль-де-лак, он не имел ни малейшего представления о том, как ловко его обманули. Джеффри остался в замке вместо Саймона, и на него навалилось немало дел, отчего у него не нашлось времени в день отъезда Саймона увидеться с мадемуазель Жанной. Но на второй день он заметил, что она ни разу не вышла из покоев графини Маргарет и не встретилась ему, когда он оказался в непосредственной близости от нее — в передней комнате покоев графини. Поскольку Джеффри попал туда, инспектируя замок, он счел такое отношение к себе недостаточно уважительным и даже несколько оскорбительным. В покоях графини Джеффри застал других ее фрейлин, занятых, как обычно, пустой болтовней и своим вечным рукоделием. Одна из них, мадемуазель Элен, молодая женщина с грустными глазами, пользующаяся особым расположением и доверием графини, вышла навстречу Джеффри и приветствовала его реверансом.

— Как здоровье мадам Маргарет? — вежливо осведомился Джеффри.

— Монсеньор желает поговорить с графиней? — спросила мадемуазель Элен. — У мадам сильная головная боль, но она, несомненно…

— Нет-нет, — поспешно возразил Джеффри, — я вовсе не собираюсь беспокоить миледи. — И, помедлив секунду-другую, добавил:

— А мадемуазель Жанна у мадам?

Фрейлины обменялись мимолетными, но такими многозначительными взглядами, и кто-то тихонько хихикнул.

— Да, монсеньор, — ответила мадемуазель Элен.

Джеффри удалился, постеснявшись сказать, что хотел бы видеть Жанну. На следующий день у него также не возникли подозрений, даже самых пустячных. Ему опять доложили, чтои графиня до сих пор больна и не может отпустить от себя Жанну. Джеффри ретировался в некотором недоумении и на всякий случай подробно рассказал обо всем стражу. Ответы стражников его успокоили, тем более что все они были людьми Бьювэллета, известными своей надежностью и честностью. И все-таки возникшие у него подозрения после этого полностью не улеглись. Тогда Джеффри решил, хоть выполнение подобной задачи и было ему весьма неприятно, увидеть графиню, когда он снова войдет вечером в ее апартаменты, независимо от того, в постели сеньора Маргарет или нет. Саймон — в этом Джеффри был уверен — без всяких угрызений совести вошел бы в спальню графини, но Джеффри не был столь бесцеремонен, и его рыцарскому духу претило столь неучтивое поведение.

Джеффри только что отобедал и едва успел встать из-за стола, когда вдруг, совершенно неожиданно, появился Саймон. Было около трех часов пополудня.

— Как? — воскликнул Джеффри. — Я не надеялся увидеть тебя раньше, чем завтра.

Саймон бросил шапку на стул:

— Пришлось ускорить возвращение, быстрее решив все дела в Саль-де-лаке. Кое-что заставило меня вернуться раньше, чем я предполагал. Не знаю, как это объяснить, но то ли я слишком глуп, то ли мой инстинкт вовремя предупредил меня об опасности… Здесь ничего не случилось?

— Ничего. Кажется, ничего.

Нависшие брови Саймона вдруг сошлись на переносице.

— Ты уверен? — спросил он.

Вопрос прозвучал так тревожно, что Джеффри немного смутился и принужденно засмеялся, скрывая некоторую растерянность.

— Видишь ли, Саймон, сегодня я с утра ощущал какое-то беспокойство, но, думаю, мои опасения и подозрения не имеют под собой никаких оснований.

— А что сеньора Маргарет?