Наступило долгое молчание. Джози почти успела задремать снова, когда Делла Ли произнесла:

– Наверное, когда я попаду на небеса, это будет как первый поцелуй.

– Надеюсь, – пробормотала Джози.

– И я тоже.

* * *

Декабрьское заседание дамского клуба было назначено на вторую половину четверга, и Маргарет почти ожидала, что Джози откажется везти ее. Она даже приготовилась разыграть негодование, уверенная, что ее бросят одну дома, всеми позабытую. Или, того хуже, что за ней заедет Роули и ей придется снова служить прикрытием для их с Аннабель шашней. Джози была слишком поглощена телефонными разговорами то с их почтальоном, то с этой девицей Финли, и ничто прочее ее не интересовало. И по утрам вид у нее был необычайно сонный, как будто она допоздна не ложилась. Маргарет вдруг одолели подозрения. Чем это ее дочь занимается по ночам?

Однако точно в назначенное время Джози вошла в гостиную и спросила мать, готова ли та ехать.

Джози совершенно переменилась по сравнению с тем, какой была еще месяц назад. Теперь она больше всего напоминала Маргарет итальянских родственниц Марко. Как-то раз, еще на заре их с Марко брака, они без предупреждения нагрянули в Болд-Слоуп. Полногрудые, с длинными вьющимися волосами и пластикой танцовщиц, они точно вышли из сказки. Когда они двигались, браслеты у них на руках мелодично позвякивали, словно китайские колокольчики. Маргарет была буквально зачарована ими. Однако не успели они погостить и нескольких часов, как Марко спровадил их в Ашвилл. Он стыдился их неотесанности и грубоватой чувственности, их провинциальных манер. Больше гости из Италии их не навещали.

– Должна признаться, не ожидала тебя увидеть, – обронила Маргарет.

– Почему? – удивилась Джози, натягивая перчатки.

– Я думала, у тебя найдутся дела поважнее.

– Нет, мама.

Маргарет окинула дочь критическим взглядом. Это было ее единственное оружие.

– Откуда у тебя этот шарф?

Джози небрежно коснулась пушистого полотнища.

– Купила у Новы Берри.

– Я же говорила, в красном ты выглядишь отвратительно.

– А я считаю, что он мне идет.

– Это твой почтальон тебе так сказал?

– Да, вообще-то, это был он.

Маргарет внезапно поняла, что завидует дочери. Завидует, потому что в жизни Джози появился мужчина, который делает ей комплименты и говорит ей, что красный цвет ей к лицу, мужчина, рядом с которым она счастлива. Ошеломленная, Маргарет без единого слова прошла мимо дочери и направилась к машине.

Когда Джози остановила машину перед домом миссис Херцог, где каждый месяц проходили заседания, Роули уже приехал и помогал Аннабель Дрейк выйти из такси. Перед ним стояло еще одно такси, и его водитель помогал выйти еще одной даме. Благодаря пожилым светским дамам и горнолыжникам дела у «Такси Пелхэма», чей парк состоял из трех легковых машин и двух микроавтобусов, процветали. Аннабель заметила Маргарет и остановилась подождать ее на тротуаре, к входу в дом они подошли вместе. Джози последовала за ними.

– Я так и знала, что все эти слухи о нас в конце концов его доконают, – прощебетала Аннабель. – Сегодня, пока мы ехали, Роули вдруг ни с того ни с сего сказал мне: «Правда, славно было в тот раз, когда с нами ехала Маргарет?» Мне кажется, он чувствовал бы себя уютнее, если бы со мной все время кто-то ездил, чтобы положить конец толкам о нашем с ним романе. Почему бы нам не ездить вместе почаще, Маргарет?

Маргарет обернулась. Роули провожал их взглядом.

Заседание началось позже назначенного времени, поскольку все только и говорили, что о последних новостях: утром в реке Грин-Коув обнаружили мертвое тело. Маргарет уже успела за завтраком разузнать все подробности от Хелены. Та развила лихорадочную деятельность, развесила во всех дверных проемах набитые один бог знает чем мешочки и вздрагивала от малейшего звука. В памяти у всех еще свежи были воспоминания об убийстве в доме Бисли, и дамы взволнованно перешептывались: неужели опять убийство? Снова? Выходит, мы не можем чувствовать себя в безопасности в своих собственных домах? В Болд-Слоупе подобных вещей не случалось. Однако Маргарет не стала слушать их кудахтанье. Подобная суетливость, по ее мнению, была уделом тех, кто не уверен в собственной жизни и в собственных решениях. Она к таковым не относилась. Она подошла к окну и выглянула на улицу. Роули стоял у своей машины. Ей не верилось, что он способен был так сказать про нее Аннабель. Он ведь не мог не отдавать себе отчета, что его слова в конечном итоге дойдут до Маргарет. Судя по всему, начала заседания в ближайшее время не предвиделось, и она развернулась и зашагала к выходу. Джози поднялась и двинулась за ней.

– Тебе нехорошо, мама? – забеспокоилась она.

Маргарет открыла дверь.

– Я забыла в машине одну вещь.

– Я принесу.

– Не надо, я сама. Иди сядь.

– Но ты без пальто…

– Я всего на минуту, – отрезала Маргарет и вышла из дома.

Какая бы погода ни стояла, Роули неизменно прислонялся к своей машине и не спускал глаз с дома, как будто ожидал, что когда-нибудь это произойдет и Маргарет выйдет к нему. Увидев ее, он выпрямился.

– Аннабель передала мне твои слова. Вам придется найти для вашего романа какую-нибудь другую ширму, – язвительно бросила она ему в лицо. – Не ждите, что я стану выполнять эту роль. Я никогда не выпячивала перед тобой свои похождения. Наоборот, я изо всех сил старалась не причинять тебе боль. Зачем ты так поступаешь со мной после всего, что было? Я не желаю иметь к этому никакого отношения. Никакого отношения, слышишь?

Роули насупился, но не проронил ни слова.

Ну еще бы.

– Марко стер бы тебя в порошок, – сказала она, пусть даже объяснения запоздали на несколько десятилетий. – Пока он не знал, кто ты, не знал имени мужчины, с которым я была в ту ночь, тебе ничто не угрожало. Ты мог продолжать жить дальше, найти себе хорошую женщину, для которой деньги и положение в обществе не были важнее любви хорошего человека. Потом Марко умер, а ты так и не женился, и я подумала, что между нами все может измениться. Так, промелькнула мыслишка. Но я, очевидно, ошибалась. Я понимаю, за что ты до сих пор ненавидишь меня, почему никогда не говоришь со мной. Я всегда отдавала себе отчет, что вина за все произошедшее целиком и полностью лежит на мне. Но это не значит, что вы с Аннабель можете впутывать меня в свои шашни. Может, я это и заслужила, но я этого не вынесу.

Она развернулась и зашагала обратно к дому, с трудом сохраняя остатки собственного достоинства. Она не станет завидовать родной дочери. И Аннабель тоже не станет. Она из тех, кто принимает решения и живет с ними. Вот и все.

Когда заседание закончилось, Роули все так же ждал Аннабель у своего такси, но глаза его были прикованы к Маргарет, и он не спускал с нее пристального, почти сердитого взгляда все время, пока они с Джози не уселись в машину.

Когда они приехали домой, Хелена встретила их у порога, быстро закрыла за ними дверь и заперла ее на ключ. Она взяла у Маргарет пальто и сумочку и предупредила, чтобы они не споткнулись о мелкие оранжевые камешки, которые она разложила в дверных проемах.

Джози поспешила скрыться в своей комнате. Маргарет лишь вздохнула и отправилась в гостиную ждать Хелену, которая должна была принести ей стакан воды и таблетку: после длительной отлучки из дома ей всегда приходилось принимать болеутоляющее. Она тяжело опустилась в свое любимое кресло.

В дверь постучали, и Маргарет едва не застонала. Ей сейчас не хотелось никого видеть. На пороге появилась Хелена, она не успела принести ни воды, ни таблетку.

– Кто там при… – начала было Маргарет, но осеклась, когда следом за служанкой в комнату вошел Роули Пелхэм.

– Прошу прощения, – обратился он к Хелене. – Нам с миссис Сиррини нужно переговорить наедине.

Хелена окинула его подозрительным взглядом и украдкой покосилась на оранжевые камешки на полу, потом, очевидно, пришла к выводу, что, раз уж их гостю удалось преодолеть порог, значит не так уж он и страшен.

Роули закрыл за ней дверь гостиной и с не предвещающим ничего хорошего видом обернулся к Маргарет.

– Вот что, – произнес он, впервые за сорок лет обращаясь напрямую к ней, – пора, пожалуй, кое-что прояснить.

Маргарет распрямилась в своем кресле, ее тело напряглось, как туго натянутая струна. Он заговорил с ней! Он давным-давно перестал быть покладистым юнцом и стал властным мужчиной. Такая разительная перемена в нем радовала и возмущала ее одновременно. Как уверенно он держится! Как хорошо обходится без нее.

– Во-первых, у меня нет никакого романа с Аннабель Дрейк, а даже если бы и был, это не касается ни тебя, ни кого бы то ни было еще. Во-вторых, я понятия не имел, что ты пыталась защитить меня от своего мужа. Все эти годы я считал, что он знал про меня. В-третьих, ты прекрасно знаешь, что я не разговариваю с тобой, потому что ты сама взяла с меня слово никогда больше не обращаться к тебе прилюдно.

Маргарет даже вздрогнула от изумления, когда до нее дошел смысл его слов. Все ее тело напряглось, по коже побежали мурашки.

– Что?!

– Разве ты не помнишь?! – поразился он. – Мы стояли на крыльце. Я готов был убить твоего мужа, особенно после того, как увидел твою разбитую губу. Но ты все время повторяла, чтобы я уходил. У тебя был такой несчастный вид. Я готов был сделать что угодно, лишь бы тебе стало легче. Ты заставила меня пообещать, что я никогда больше не заговорю с тобой на людях и никто и никогда не увидит, что я обращаюсь к тебе.

Она покачала головой – резко, порывисто.