– Великая Тьма видит – я бы предпочла встретиться с тобой в другой ситуации, – заговорила Веста. – Сейчас ты слаба, а я не нападаю на тех, кто слабее меня. Мой брат просил передать тебе кое-что. И я отдаю тебе эту вещь только потому, что так хотел он.

Морана недоуменно разглядывала украшенные драгоценными камнями ножны – так, будто видела их впервые – а потом достала кинжал и через секунду вернула его на место. Братец Весты решил вернуться в роль благородного рыцаря. Очень мило с его стороны. Она сделает вид, что оценила. Вряд ли она найдет его теперь, да и плевать, а если судьба сведет их дороги еще раз… к тому времени уже сменится темная веха, да не одна, и все будет иначе.

– Спасибо. Великая.

– Он до сих пор не заговорен. Но учти: ты несешь ответственность за каждую темную жизнь, которую заберешь с помощью него. Пусть темное время будет милостиво к тебе, и в тот момент я окажусь на другом конце мира. В противном случае пеняй на себя. – Веста помолчала, а потом произнесла фразу, которая показалась Моране звонкой пощечиной: – Прощай, Безликая.


Часть двадцать первая

Душные густые сумерки встретили Дамиана, когда он открыл глаза. Сон был единственным «местом», где он чувствовал себя в безопасности – и вот кто-то буквально вытолкнул его в реальность. Обычно он просыпался медленно, долго лежал, не шевелясь, а сейчас резко вскочил, опустив босые ноги на холодные половицы… и понял, что не так: вторая половина кровати пустовала. Когда Дамиан спал, Морана ни на шаг не отходила от него, если не забывалась поверхностным беспокойным сном, то просто лежала и размышляла о своем. Теперь же ее не было. Более того: все вещи – книги, письменные принадлежности, одежда – которые она никогда не складывала аккуратно и разбрасывала по всему углам, исчезли. Куда она могла уехать, не предупредив?..

Обследовав дом, Дамиан пришел к выводу, что Морана действительно ушла. Он проспал весь день: за окном был поздний вечер, а вернулись они под утро. Причем Дамиан не помнил, как уснул – вот чего с ним еще ни разу не случалось. Может, Морана зачаровала его? Но зачем? Для того чтобы уйти? Она могла сказать ему об этом прямо, он бы понял. Дамиан в растерянности стоял посреди комнаты и думал о том, что он будет скучать по этой странной женщине, если она не вернется… вот тут-то он и услышал это . Музыка? Голос? Нет. Это вообще не было звуком. Это было внутренним прикосновением – кто-то осторожно тронул его душу тонкими теплыми пальцами. Именно это прикосновение разбудило его, понял Дамиан – иначе он бы проспал до рассвета. Знакомое прикосновение. Когда-то он уже ощущал что-то подобное… но когда?

Он оделся и вышел на улицу. В такой час жители города, конечно же, прятались по домам, поэтому он не встретил ни души. Дамиан шел к дому Греты – он не ответил бы на вопрос «почему», если бы у него об этом спросили, но ноги сами несли его туда. И на пороге – о чудо – его ждала дева Мария, лица которой он до сих пор не забыл, хотя в последний раз они виделись довольно давно.

– Здравствуй, Дамиан, – улыбнулась она ему. – Вот мы и встретились снова. Ты совсем не изменился – я запомнила тебя именно таким. Меня зовут Веста. Теперь я могу назвать тебе свое имя.

– Веста, – повторил Дамиан.

– Мне нужно было увидеться с тобой, поэтому я позвала тебя. Пойдем в дом.

Веста повела его в направлении дальних комнат, и они оказались в одной из спален. У кровати горела свеча, а под одеялом спал маленький Клаус, брат Изабель. Он улыбался чему-то во сне, пряди тонких светлых волос разметались по подушке. Что-то с ним было не так – вот о чем подумал Дамиан, увидев мальчика. А потом понял, что. Он больше не был человеком . Люди пахли совсем иначе.

– Мой брат был занят, и я не привезла новых свитков, – сказала Веста, усаживаясь на кровать. – Но я хотела встретиться с тобой. Вряд ли я появлюсь в этом месте еще раз. Хозяйка спит, мы можем поговорить.

– Что с ним случилось? – спросил Дамиан, кивнув на Клауса.

– Кое-что хорошее , – улыбнулась Веста, гладя мальчика по волосам. – Он оценит это в полной мере, когда подрастет.

– А куда подевалась Морана? Ведь ты, наверное, видела ее…

Она подняла на него глаза, и ее губы, и без того тонкие, превратились в едва заметную линию.

– Ушла , – ответила Веста отрывисто. – Хорошо, что Великая Тьма развела ваши пути.

Дамиан отвел взгляд.

– Мы были близки, – начал он. – Она пришла после твоего ухода, и… мне нужна была поддержка.

– Знаю. Но так не могло продолжаться вечно.

– Она могла помочь мне понять. Она хотела помочь мне.

Веста снова погладила Клауса по волосам.

– Ты еще не готов, – произнесла она, обращаясь к Дамиану, и в ее голосе зазвучала печаль. – Жаль, как жаль. Ты еще не готов…

– Так помоги мне!

– В этом я не смогу помочь. – Она кивнула ему и улыбнулась. – Не грусти. Ты должен научиться терпению. Все приходит в свой срок.

Клаус заворочался на подушке, открыл глаза, а потом сел и оглядел комнату. В его взгляде читалась только одна эмоция – ужас . Создавалось впечатление, что кто-то привел в комнату все его страхи, и они столпились вокруг него, невидимые чужому глазу. Мальчик набрал в легкие воздуха, приготовившись закричать, но Веста крепко обняла его за плечи и прижала к себе.

– Не бойся, мой хороший. Ничего не бойся. Скоро ты все поймешь. А теперь ты должен поесть.

С этими словами она подала Клаусу руку – Дамиан заметил на запястье продольный разрез, хотя и понятия не имел, когда Веста успела его сделать – и тот припал губами к коже. В какой-то момент мальчик чуть ли не начал урчать от удовольствия, как сытый котенок, но Веста осторожно убрала его голову. Клаус вздохнул и принялся тихо плакать.

– Не плачь, милый, не плачь. – Веста снова прижала его к груди. – Я буду рядом, больше никто не обидит тебя.

Через несколько минут мальчик снова уснул, прижавшись еще мокрой от слез щекой к плечу Весты. Она уложила его в кровать и заботливо укрыла одеялом.

– Это ты обратила его? – нарушил тишину Дамиан.

– Да.

– И он согласился?

Веста поднялась.

– Он не был против, – уточнила она. – Я не могла оставить его здесь. Он был в опасности.

– А почему ты не обратила меня? Почему ты не можешь обратить меня сейчас ?

Ответом Дамиану было знакомое молчание: именно так Веста реагировала на часть его вопросов.

– Я хочу , чтобы ты меня обратила, – уточнил он.

Веста снова промолчала. Она задула свечу, подошла к окну и распахнула ставни.

– Я прошу чего-то запретного?

– Ты просишь непостижимого.

– Для меня или для тебя?

– Для того существа, которым ты станешь, если я удовлетворю твою просьбу.

Дамиан развел руками.

– Ты обратила мальчика. Уверен, обращала до него и обратишь после. Что же непостижимого…

– Когда-нибудь ты найдешь ответы на все вопросы, Дамиан. И тогда не будет непостижимого. Ищи .

– Я не знаю, что мне искать!

– Знаешь . – Он хотел отвернуться, но Веста прикоснулась к его щеке. – За все время, что мы не виделись, ты прошел долгий путь. Ты мог оступиться и уйти во тьму, но не сделал этого. Теперь ты должен идти по дороге света. Ищи свою дорогу , Дамиан. Ты должен быть сильным и стоять на ней крепко, обеими ногами. И тогда ты будешь готов. Я почувствую. Но важнее, чтобы ты сам это почувствовал. Когда этот момент настанет, позови меня . И обещаю тебе: где бы я ни была, я приду.


Часть двадцать вторая

Морана в последний раз провела пучком травы по лезвию кинжала и спрятала его в ножны. Она знала, что оружие не нуждается ни в заточке, ни в чистке, но ей нравилось иногда доставать его просто так, даже только для того, чтобы полюбоваться. Когда она прикасалась к прохладному серебру, нагревавшемуся у нее под пальцами, то чувствовала заключенную в этом небольшом предмете силу. Власть! Когда-нибудь и у нее будет власть. Пока что она властна только над смертными и частью темных существ, но скоро все изменится. Так сказал ей тот, от кого она получила кинжал. Тогда Морана была еще молода, но теперь и сама ощущала, как все меняется. Сгущается воздух, обостряются инстинкты. Или же она просто взрослеет ?

Виргиния сидела на берегу лесного озерца. Она уже искупалась, снова завернулась в грубое холщовое рубище, составлявшее теперь ее одежду (от дорогих платьев пришлось отказаться – в них не так-то удобно было путешествовать по лесу), и теперь расчесывала мокрые волосы пятерней. Уже несколько дней ей приходилось спать в наспех вырытых норах, потому что она не могла иначе укрыться от солнца. Для Мораны лучи уже давно не были смертоносными: в светлое время суток она сидела в тени деревьев и размышляла .

По темным меркам она была молода: шесть веков – ничто в контексте вечной жизни. Она часто переезжала с места на место, хотя лишь пару раз на своей памяти отправлялась в по-настоящему длинные путешествия. И каждый раз к тому, чтобы сорваться и куда-то уехать, ее принуждали обстоятельства. Теперь же все было иначе. Она сама приняла решение уехать – пожалуй, первое серьезное решение за всю свою жизнь. И поехала не одна: забрала с собой эту девочку. И это тоже был ее выбор. Ведь Морана вполне могла оставить ее умирать без пищи: обращенное существо, которому чуть больше ста лет отроду, должно уметь выживать. Или хотя бы самостоятельно охотиться. Она не умела выживать и искать еду, но в этом не было ее вины. И – это Морана знала точно – не должна была нести ответственность за слабость своего создателя .