Сара Аллен - Садовые чары

– Похоже, сегодня такой день, что всех тянет на сладкое. Пару недель назад Эванель принесла деду банку консервированных вишен. Вчера он наткнулся на нее и сказал: «Почему бы не сделать побольше мороженого и не приготовить вишнево-банановый десерт?» Для десерта нам не хватало только сливочной помадки, так что сегодня я с утра пораньше отправился за ней.

– Да, ради вишнево-бананового десерта определенно стоит лишний раз проехаться до магазина.

– Слушайте, а не хотите побывать у нас на ферме? Вы ничем не заняты? Десерта хватит на всех. А потом я мог бы показать Бэй ферму. Посмотрела бы на коров.

На душе у Бэй просветлело, точно сквозь облака проглянуло солнце.

– Поедем смотреть на коров! – с воодушевлением воскликнула она, пытаясь заставить мать принять это предложение. – Коровы – это так здорово!

Сидни озадаченно взглянула на дочь.

– Сначала самолеты, теперь коровы. С каких это пор ты так полюбила коров?

– А ты разве не любишь коров? – спросила Бэй.

– Я к ним равнодушна, – ответила Сидни, затем обернулась к Генри. – Мы пришли сюда пешком. Нам не на чем будет добраться домой.

– Я мог бы вас отвезти, – предложил Генри.

Бэй потянула мать за рукав. Ну неужели она не видит, неужели не замечает, как спокойно ей рядом с ним, как их сердца бьются в унисон? Даже жилки у них на шеях пульсировали синхронно.

– Ну пожалуйста, мамочка!

Сидни перевела взгляд с Бэй на Генри.

– Похоже, я в меньшинстве.

– Вот и отлично! Встретимся за кассами.

С этими словами Генри ушел.

– Ну, любительница коров, в чем дело? – осведомилась Сидни.

– Неужели ты не видишь?

– Что я должна видеть?

– Ты ему нравишься. Как Клер – Тайлеру.

– Не совсем так, солнышко. Он мой друг.

Бэй нахмурилась. Задача оказалась труднее, чем она предполагала. Обычно все становилось на свои места куда быстрее, когда Бэй указывала, где эти самые места. Нет, совершенно необходимо было придумать, как повторить ее сон в реальной жизни, иначе ничто не будет как надо. Вот пожалуйста, ее мать даже теперь не понимала, что лучше для нее.

На выходе они встретились с Генри, и он подвел их к своему хорошенькому серебристому грузовику. Кабина была огромная, и Бэй забралась назад; это ей нравилось: здорово было сидеть на заднем сиденье грузовика и при этом не спать.

День оказался совершенно чудесным. Генри с дедом были похожи скорее на двух братьев, и Бэй нравилось их спокойное достоинство. Сидни оно тоже нравилось, Бэй видела это. При виде Сидни старый мистер Хопкинс первым делом поинтересовался, когда у нее день рождения, а узнав, что она ровно на пять месяцев и пятнадцать дней старше Генри, рассмеялся и хлопнул внука по спине со словами:

– А-а, ну тогда все в порядке.

Чем больше Бэй видела и чем лучше узнавала Генри и его деда, тем сильнее крепла ее уверенность. Оно было здесь. Место ее мамы.

Вот только Сидни не подозревала об этом.

Мама, осенило вдруг Бэй, никогда не понимала, куда подталкивает ее жизнь.

К счастью для нее, Бэй была в этом большим специалистом.

Поднимаясь вместе с дочерью на крыльцо поздно вечером, Сидни пребывала в полном ладу с собой.

Пока Лестер с Бэй управлялись с электрической мороженицей, установленной под орехом во дворе, Сидни с Генри гуляли по полю и разговаривали, в основном о былом, о начальной школе и их бывших учителях.

Генри повез их домой, когда уже стемнело, и по дороге Бэй сморило. Когда они подъехали к дому, Генри заглушил двигатель, и они поговорили еще немного – на этот раз о грядущем – о том, чего они хотят в жизни, каким видят свое будущее. Сидни не стала ничего рассказывать Генри ни о том, как зарабатывала на жизнь воровством, ни о Дэвиде. Всего этого словно бы не существовало. Ей нравилось это чувство. Делать вид, что ничего этого не происходило в ее жизни, было непозволительной роскошью, в особенности когда Дэвид то и дело напоминал ей о своем существовании назойливым запахом своего одеколона, не давал ей забыть о себе. Но рядом с Генри она забыла о нем.

Она наговорилась до хрипоты, сидя с ним в кабине его грузовика.

Не успела Сидни опомниться, как наступила полночь.

Едва она переступила порог с Бэй на руках, как перед ней в ночной рубашке появилась Клер.

– Где вы были?

– Мы встретили в магазине Генри Хопкинса, и он пригласил нас к себе на ферму на бананово-вишневый десерт, – сказала Сидни.

Потом присмотрелась к Клер, и сердце у нее ушло в пятки. Лицо у сестры было напряженное, она стискивала руки, как будто только что получила страшное известие. О боже. Дэвид! Дэвид нашел их! Сидни сделала глубокий вдох, пытаясь уловить его запах.

– Что такое? Что случилось? Что-то не так?

– Ничего не случилось. – Клер стиснула руки еще сильнее, потом развернулась и двинулась в кухню. – Могла бы позвонить мне и предупредить, чтобы я не волновалась.

Сидни двинулась за ней, прижимая к себе Бэй. Когда она нагнала сестру, та миновала кухню и, выйдя на веранду, принялась натягивать одежду для работы в саду.

– Это все? – с замиранием сердца спросила Сидни. – Больше ничего не случилось?

– Я с ума сходила. Я подумала…

– Что? Что ты подумала? – спросила Сидни.

Ей было страшно; она никогда не видела сестру такой. Должно быть, она вообразила себе нечто ужасное.

– Я подумала, что вы уехали, – тихо сказала Клер.

Сидни решила, что ослышалась.

– Ты расстроилась, потому что решила, будто мы уехали? В смысле, навсегда?

– Если я тебе понадоблюсь, я в саду.

– Я… прости, что заставила тебя поволноваться. Надо было позвонить. Я была не права. – Сидни едва не задыхалась; в закрытом помещении досада Клер выжигала почти весь кислород. – Клер, я же сказала тебе. Мы не собираемся никуда уезжать. Прости.

– Ничего страшного.

Клер толкнула дверь веранды; на обшивке остался дымящийся коричневый след.

Сидни смотрела, как сестра идет по дорожке к калитке. Когда Клер исчезла в саду, она развернулась и двинулась обратно в кухню. Все столы были заставлены кексами, каждый из которых был украшен крестиком и маленьким листком с загадкой, укрепленным на зубочистке. Сидни подошла поближе, чтобы прочитать их.

«Ты думаешь, там ничегошеньки нет? Не бойся, ищи – и найдешь амулет».

«Фортуна тебе улыбается редко? Кекс надкуси и отыщешь монетку!»

«Что завтрашний день принесет нам с тобою? Разбитое сердце? Кольцо золотое?»

А на тех из них, внутри которых не скрывалось никакого сюрприза, она написала весьма красноречивые строки:

«Не жди, что удача тебе улыбнется. Ищи не ищи, ничего не найдется».

Сидни на миг задумалась, потом направилась в кладовку и уселась за стол Клер, пристроив спящую Бэй на коленях.

Она протянула руку к телефону и начала набирать номер.

Как и всякого, кому хотя бы раз доводилось влюбляться, Тайлера Хьюза мучил вопрос, что с ним не так.

Клер переполняла энергия, неудовлетворенность, и они излились из нее и захлестнули его, когда они целовались. Даже сейчас, вспомнив об этом, он снова вынужден был сесть и низко опустить голову, а когда он наконец смог отдышаться, ему пришлось залпом осушить два полных стакана воды, чтобы унять возбуждение.

Но то, что вызывало у него головокружение и окрашивало все комнаты, порог которых он переступал, в фантастически яркий красный цвет, до слез перепугало Клер. Что же он за человек такой, если то, что причиняет ей такую боль, доставляет ему удовольствие?

Он вел себя так, как вел всегда, гнул свою линию, прикрываясь романтической мишурой, упорно шел к своей цели, не замечая истинного положения вещей. А оно заключалось в том, что Клер была перепугана. Да и вообще, что известно ему о ней на самом деле? Что вообще кому-то известно на самом деле о Клер Уэверли?

Он сидел за столом у себя в кабинете в Кингсли-холле, дожидаясь начала вечерних занятий, и раздумывал об этом, когда мимо прошла декан факультета Анна Чайпел.

Он окликнул ее из-за приоткрытой двери, и она заглянула в кабинет.

– Вы хорошо знаете Клер Уэверли? – спросил он.

– Клер? – Анна пожала плечами и прислонилась к косяку двери. – Сейчас скажу. Я знакома с ней вот уже пять лет. Она организует все факультетские банкеты.

– Нет, я о том, хорошо ли вы знаете ее как человека.

Анна понимающе улыбнулась.

– А-а. Нет, как человека я знаю ее не слишком хорошо. Вы живете в нашем городе почти год и, уверена, уже успели заметить некоторые здешние… особенности.

Тайлер подался вперед; ему не терпелось узнать, к чему она клонит.

– Да, заметил.

– Как и в большинстве маленьких городков, у нас огромное значение придают местным преданиям. Урсула Харрис с факультета английского языка читает о них целый курс. – Анна прошла в кабинет и опустилась на стул напротив него. – К примеру, когда я как-то раз в прошлом году сидела в кино, позади меня уселись две пожилые дамы. Они говорили о неком Финеасе Янге, самом сильном мужчине в городе, который должен был снести скалистый уступ на участке одной из них. Я как раз подыскивала человека, который мог бы выкорчевать несколько пней у меня на заднем дворе, поэтому обернулась и попросила их дать мне его телефон. Они ответили, что желающие становятся к нему в очередь и что он может и не дожить до того момента, когда черед дойдет до меня. Оказывается, самому сильному мужчине в городе сейчас девяносто один год. Но местная легенда гласит, что в каждом поколении семьи Янг непременно есть мужчина по имени Финеас, который от рождения обладает исключительной физической силой и к которому все обращаются за помощью в подобных делах.

– Но при чем здесь Клер?

– Местные жители верят, будто все, что растет в саду Уэверли, обладает особыми свойствами. А еще у них в саду растет яблоня, о которой в округе слагают чуть ли не мифы. Но в действительности это самый обычный сад и самая обычная яблоня. Клер окружает ореол таинственности, потому что он окружал всех ее предков. На самом деле она ничем не отличается от меня или вас. Здравого смысла у нее, пожалуй, будет даже побольше, чем у среднего человека. В конце концов, хватило же у нее ума обратить местную легенду в процветающий бизнес.