Иные из воинов бились в лесу, иные — на побережье, и битва с обеих сторон была несказанно яростной и неистовой. Раджи Коравов сошли с колесниц и сражались пешими, затем они и все их воинство устремились в наступление, и, оттого что те раджи впали в амок, дрогнули и смешались ряды Пандавов. Когда Санг Бима и Санг Арджуна увидели, что их воины отходят, они в амоке бросились вперед. Санг Бима принялся пронзать врагов своим когтем, именуемым Панчанака, и там, где он прошел, громоздились горы поверженных тел. Санг Арджуна же выпустил стрелу Семпата, которая превратилась в тысячи сверкающих гор, сразивших несметное множество врагов. В беспорядке Коравы бросились врассыпную и бежали, не оглядываясь, ибо помнили о том, как погиб Махараджа Карна. И так говорили те воины: «Даже беглецов настигает смерть от стрел Санг Арджуны!»

Махараджа Салья весьма подивился, увидав, что воины Коравов бегут без оглядки. Никто из раджей, верных им, более не сражался, один лишь он, подобный дереву, глубоко пустившему корни, стоял на своей колеснице, бестрепетно ожидая нападения Санг Арджуны и Санг Бимы. Всех воинов, приблизившихся к нему, сразил Махараджа Салья. Потом он направил колесницу навстречу Санг Арджуне, впавшему в амок, и, когда Махараджа Салья и Санг Арджуна сошлись, они осыпали друг друга стрелами, и Санг Арджуна ранил Махараджу Салью, отчего тот пришел в неистовство. Взяв свое оружие, именуемое Чандрабирава, он произнес заклинание, и сокровенная сила, таившаяся в том оружии, изошла из него, подобно проливному дождю. Многоразличные облики обрела она, воплотившись в ночных призраков, демонов и великанов-людоедов, что переламывают шеи врагам, сворачивают им головы, пьют их кровь и высасывают мозг. И войско Пандавов вступило в бой с призраками, демонами и великанами, которыми наполнило поле брани оружие Махараджи Сальи. Они же пожирали трупы воинов, ловили беглецов и убивали их.

Увидав, что войско Пандавов сокрушено и что многие из него пали, Бетара Кресна скрестил руки на груди, желая явить сокровенную силу и помериться ею с волшебным могуществом Махараджи Сальи, однако же так помыслил в сердце своем: «Не пересилить мне сокровенного могущества Махараджи Сальи, ибо ему не суждена смерть от моей руки. По моему разумению, лишь Махараджа Дармавангса сможет превзойти его в волшебной силе». Так подумав, Бетара Кресна проник в тайные помыслы Махараджи Сальи и, явившись к Махарадже Дармавангсе, сказал: «О господин мой, безмерно великая сокровенная сила Махарджи Сальи сокрушила воинство Пандавов. Ужели не говорил тебе Санг Сакула, как надлежит поступить? Последуй же, господин, его совету, ибо никому из раджей Пандавов не превзойти Махараджу Салью в могуществе. Если же ты не захочешь сразиться с ним, я удалюсь в горы, не в силах видеть сие поражение». Ответствовал Махараджа Дармавангса: «Всегда, о господин мой, следовал я твоим советам, добрым и недобрым, ныне же лишь одно меня страшит, удерживая от поединка, ведь Махараджа Салья мой названый отец».

Сказав так, Махараджа Дармавангса облачился в боевые одеяния и, исполненный решимости, взошел на свою сверкающую колесницу, именуемую Канакамайя. Возницей его был Санг Матали, Санг Бима же с Санг Арджуной, Сакулой, Садевой, Санг Дастаджаманом и Санг Сетьяки шествовали перед лицом Махараджи Дармавангсы. Все раджи, верные Пандавам, последовали за ним, и предводители их воинства — патих Джайярата, деманг Самилар Багинда и Андакен Ганга — выступали впереди. И поле брани заполнилось штандартами, стягами и зонтами тех раджей, скрывавшими его от глаз.

Тогда встретилось войско Пандавов с войском Коравов, завязалось сражение, и вновь зазвучали неисчислимые боевые раковины. Столь яростно наступали Пандавы, что дрогнули и смешались ряды Коравов, и их воины обратились в беспорядочное бегство. Лишь Махараджа Салья остался на поле брани со своими демонами, привидениями и великанами. Те в амоке бросились на Пандавов и многих сразили, так что горы трупов возвышались на поле брани и морем разлилась кровь. Так вновь сокрушено было войско Пандавов сокровенной силой Махараджи Сальи.

Увидав поражение своего войска, Махараджа Дармавангса разгневался, и его Пустака Калимадаса обратилась в оружие, именуемое Темара. Он взял то оружие в руки, и из его острия изошел сполох пламени величиной с гору, рассеявший воинство призраков, демонов и великанов и сжегший их дотла. И тот сполох преследовал беглецов, искавших спасение в воздухе либо же в земных недрах, покуда не испепелил всех. После же он возвратился к Махарадже Дармавангсе.

Когда Махараджа Салья увидел, что не осталось более в живых ни призраков, ни великанов, ни демонов, он понял, что наступает смертный час, и истощил в бою все свое оружие, извергавшее на Пандавов скалы и змей. А раджи Пандавов меж тем осыпали его частым дождем стрел, но не могли те стрелы скрыть Махараджу Салью, который за стрелами окруживших его Пандавов был подобен полуденному солнцу, сияющему сквозь пелену туч. И всякий, кто приближался к Махарадже Салья, словно бы бросался в огонь, ибо он убивал всех воинов, устремлявшихся к нему.

Увидев, что многие Пандавы пали от руки Махараджи Сальи, молвил Бетара Кресна, обратясь к Махарадже Дармавангсе: «Когда же ты, господин, выпустишь Темару?» И Махараджа Дармавангса, опамятовавшись, направил колесницу к Махарадже Салье. Санг Бима же, Санг Арджуна, Сакула, Садева и Санг Сетиаки поспешали впереди нее. Тогда Махараджа Дармавангса выпустил стрелу, именуемую Темара, которая, пронзив грудь Махараджи Сальи, вышла у него из спины. Казалось, что та стрела, подобно радуге, пьющей воду из реки, пьет кровь, хлынувшую из раны. И Махараджа Салья испустил дух и рухнул в свою колесницу, изукрашенную самоцветами. Санг Бима же, Санг Арджуна, Сакула, Садева, Санг Сетиаки и Санг Дастаджаман впали в амок, и Санг Арджуна стал поражать Коравов стрелами, так что те обратились в бегство. И иные из них искали спасения в горах, иные — в лесах, иные — в чужих странах. Многие из Коравов попрыгали в воду, более же всего было тех, что склонялись перед победителями, моля сохранить им жизнь.

В то время Санг Бима едва не настиг Махараджу Дурьюдану, однако же предводитель Коравов при виде врага поспешно бросился в воду. Тогда Санг Бима устремился за патихом Сангкуни, крича: «Эй, Сангкуни, куда бы ты ни бежал, твоя жизнь в моих руках!» Увидав, что Санг Бима уже близко, патих Сангкуни обратил к нему лицо, склонился, моля о пощаде, и, плача, просил сохранить ему жизнь. Молвил Санг Бима: «Что за речи? Не ты ли жаждал со мной сразиться, отчего же ныне скулишь, как голодный пес? Не ты ли унижал Пандавов, словно рабов, что убирают навоз и кормят свиней, а ведь к тебе они приходили с просьбами чаще, чем к другим». И сказав так, Санг Бима швырнул патиха Сангкуни наземь вниз лицом и, растерзав его труп на четыре части, разбросал их на четыре стороны света.

Меж тем Махараджа Дармавангса повелел искать Махараджу Дурьюдану, однако его не нашли, и тогда сказал Бетара Кресна: «Оставьте, никуда не скрыться ему, мы везде его настигнем». Затем Пандавы возвратились в свой лагерь и принялись пировать и веселиться.

Теперь расскажем о возничем Махараджи Сальи по имени Тобата. После гибели Махараджи Сальи он укрылся среди поверженных тел, когда же закончилась битва, поднялся на ноги и прибежал во дворец Махараджи Сальи. Там он нашел Деви Сетиавати, восседавшую в окружении служанок, и сказал ей с почтительным поклоном: «О госпожа, твой старший брат пал, сражаясь с Махараджей Дармавангсой». Услыхав, что Махараджа Салья погиб, Деви Сетиавати лишилась чувств. Когда же служанки привели ее в себя, она опамятовалась, уложила в пучок волосы, поправила кайн и молвила: «Не отличить мою жизнь от смерти». Еще же сказала: «Мы поклялись с Махараджей Сальей: если он умрет утром, я умру вечером. Теперь же одно меня тревожит — ежели задержусь, не смогу с ним встретиться на небесах». И Деви Сетиавати поспешила, дабы в смерти последовать за мужем, и взошла на колесницу, взяв своим возничим Тобату. Служанок же оставила во дворце, хоть те и желали ее сопровождать.

Одна из служанок государыни, звавшаяся Суганда, все же не захотела остаться. Ее-то Деви Сетиавати и взяла с собой в колесницу, отправившись на поле брани. По дороге колесница сломалась, наткнувшись на труп слона. Тогда Деви Сетиавати отослала Тобату, сама же вместе с Сугандой пошла искать останки Махараджи Сальи и брела, опираясь на обломок копья, по морю крови меж громоздящихся горами тел, покуда не остановилась подле поверженных слонов и коней. Почувствовав усталость, она опустилась на труп одного из тех слонов и сидела так, свесив ноги, и кровь омывала их. Кончики же ее пальцев были прекрасны, словно у невесты, окрасившей ногти на ногах хной.

И увидала Деви Сетиавати, что поле битвы подобно морю крови и груды человеческих тел высились в нем подобно островам, трупы слонов, коней и обломки колесниц громоздились там и тут, словно рифы, отрубленные головы перекатывались, точно подводные камни, бунчуки же на копьях были подобны кораллам. Стрелы плавали в крови, либо же торчали из нее, как морские ежи, стяги вздымались, словно затопленные деревья, и вороны сидели на их древках. Всевозможные щиты из меди, кожи и ротанга, круглые и продолговатые, плавали подобно челнокам. Когда же поднялся ветер, всколыхнулось море, и от мертвых тел поднялся запах тления. Но Деви Сетиавати почудилось, будто она вдыхает благоухание нарда. Подгоняемые ветром, стремительно заскользили перед ней по волнам щиты и начали тонуть, натыкаясь на трупы слонов. И радовалась Деви Сетиавати тому зрелищу, ибо мнилось ей, что на людное гулянье взял ее Махараджа Салья — ведь множество мертвых раджей, сияющих в своих драгоценных одеяниях, повидала она.

Наконец набрела Деви Сетиавати на павшего воина, и почудилось ей, будто это Махараджа Салья. Вглядевшись же, поняла, что это не он, ибо Махараджа Салья был прекрасен лицом. Тогда, не в силах более длить поиски, Деви Сетиавати пожелала лишить себя жизни, но небожители, взиравшие на те поиски, ее пожалели и молвили: «Вот Махараджа Салья». В небесах явилась неполная радуга, засверкали, скрещиваясь, молнии, и Деви Сетиавати узрела останки мужа. При виде Махараджи Сальи, распростертого в колеснице, она пала наземь, подползла к нему и, обвив его руками, лишилась чувств. Когда же опамятовалась, почудилось ей, будто Махараджа Сальи спит, и она стала гладить пальцами его веки, говоря: «Отчего ты не встречаешь меня, отчего не приветствуешь? Это ли обещал, уходя на поле брани?» И, пожевав бетель, Деви Сетиавати принялась врачевать его соком рану Махараджи Сальи и делала многое иное. После же обнажила крис, вонзила его себе в грудь и так сказала, обратясь к Суганде: «Ступай домой и скажи служанкам, что я умерла». Почтительно склонившись, ответствовала Суганда: «Позволь мне остаться, госпожа. Я желаю умереть вместе с тобой и служить тебе на небесах».