– Будет еще хуже, когда начнется сезон, – прервал его размышления чей-то голос.

Алек обернулся и встретил ясный, понимающий взгляд лорда Мельбурна..

– Объясни, пожалуйста. – Алек позволил себе слабо улыбнуться.

Он любил Мельбурна за дружелюбие и веселый характер.

Мельбурн был человеком, который думал так, как считал нужным думать, и говорил то, что думает; но он был чрезвычайно обходительным, поэтому даже когда его мнение было не всем приятно, к нему продолжали относиться с теми же уважением и симпатией. Такт и честность редко так удачно сочетаются в одном человеке.

– Ты находишься под прицелом, – лаконично заметил Мельбурн, делая рукой грациозный жест. – Весна не принесет тебе облегчения. Они будут кружить рядом с тобой, как китобои вокруг раненого кита. Голову даю на отсечение, что за этот год они тебя женят.

– Рискуй своей головой ради более стоящих вещей, – ответил Алек, его глаза искрились смехом. – У меня нет намерения жениться.

– Старина, у тебя нет выбора. Ни один мужчина не намеревается жениться, но рано или поздно большинство из нас приходят именно к такому финалу. Проклятие! Я тоже не собирался жениться, пока однажды, проснувшись, не обнаружил, что спящая рядом женщина – моя жена.

– Так приятная холостяцкая дрема была нарушена грубым пробуждением в браке.

– Совершенно верно, – подхватил Мельбурн, собираясь развить начатую тему, но его взгляд упал через плечо Алека.

Его лицо приняло холодное выражение. – Боже милостивый, – сказал он тихо, смущение заставило его слегка поморщить рыжеватые брови. – Кто это? Я думал, это…

Алек обернулся и бросил быстрый взгляд на только что вошедшего мужчину. Ею пальцы сжали бокал, затем он снова обратился к Мельбурну, который быстро взял себя в руки.

– Это Карр Фолкнер. Как обычно опаздывает, – медленно произнес Алек; его манера говорить была расслабленной, но глаза выдавали внутреннее напряжение. – Недавно вернулся из долгой поездки за границу. Младший брат Холта, ему чуть больше двадцати.

Мельбурн кивнул, румянец возвращался на его красивое лицо. Давняя взаимная неприязнь Kappa и Холта немало беспокоила Мельбурна, хотя он был из тех мужчин, кто не теряет спокойствие в любой ситуации.

– Я был знаком с твоим покойным кузеном, – негромко сказал Мельбурн, – но, к сожалению, не с его ближайшими родственниками. Я даже не подозревал, что у него был младший брат, так похожий на него.

– Карр никогда не появлялся в лондонском обществе.

Он предпочитал жить в загородном поместье и сидеть над книгами, – пояснил Алек, мрачнея. – До сих пор.

– Не осуждай его за это, – мягко посоветовал Мельбурн. – Он находится в том возрасте, когда молодые люди стремятся испытать все соблазны жизни: женщин, карты…

– Я подозреваю, что причины, побудившие его переехать в Лондон, этим не исчерпываются. – Алек вспомнил холодное выражение лица Карра, когда тело Холта опускали в могилу, поездку за границу, повторявшую такую же поездку, совершенную Холтом в его двадцать два года, резкую перемену в поведении Карра, прежде тихого юноши, а теперь столь же безрассудного, как был безрассуден Холт. – Боюсь, что Карр пытается занять в жизни место своего брата.

– Сознательно?

– Не знаю. – Алек передернул плечами в ответ на смех Карра. Он смеялся слишком похоже на Холта. Переливы голоса так сильно напомнили ему молодого Холта, и это воспоминание вызвало в Фолкнере бурю гнева.

Еще мальчиком Карр был лукавым и хитрым: любимец семьи, зеленоглазый, с милой улыбкой, шаловливый тихоня с ангельским личиком. Не раз Холт и Алек обнаруживали, что их планы нарушены и секреты раскрыты из-за страсти Карра подслушивать и сочинять небылицы. Когда они повзрослели, Карр превратился в типичного школяра – ничего удивительного, учитывая его замечательную память и способность повторять услышанное. Теперь они повзрослели.

Алек вспомнил, каким ненадежным был младший брат Холта, и он сомневался, что Карр изменился в лучшую сторону.

Если только существовал кто-нибудь, кого Алек мог ненавидеть, – это были именно ненадежные люди.

– Он идет сюда, очевидно, хочет поговорить с тобой, – предупредил Мельбурн, и губы Алека искривились в полуулыбке.

– Интересно, о чем.

Видит Бог, им было нечего сказать друг другу даже на похоронах Холта.

– Привет, Алек! – Подойдя, Карр крепко пожал ему руку.

После короткого знакомства Мельбурн отступил назад и посмотрел на них, извиняясь.

– Я должен потанцевать с женой, пока не вызвал ее упреков за невнимание. – Он посмотрел на обоих Фолкнеров с нескрываемым удивлением. – Рад был познакомиться с вами, – сказал он, обращаясь к Карру. – Всего хорошего.

– Благодарю, – ответил Алек, задумчиво провожая Мельбурна взглядом.

Он понимал, что именно привело в такое смятение этого джентльмена. Алек и Карр были слишком похожи друг на друга, их обоих природа щедро наделила характерными фолкнеровскими чертами. Так же, как и Алек, Карр был черноволосым, имел четкую линию бровей и золотистый опенок кожи, выступающие скулы и неуступчивый, четко очерченный рот. Но в отличие от холодно-зимних серых глаз Алека глаза Карра были темно-зелеными, он был ниже ростом и более хрупкий. В его внешности преобладало скорее изящество, чем сила Алека.

– Ты одет как щеголь, – отметил Алек. Его взгляд не упустил ни малейшей детали обновленной внешности кузена. Уложенные черные волосы блестели, одежда черного и белого цветов была безупречна. Разительное отличие по сравнению с неряшливым юнцом, корпящим над грудами книг.

– Хотелось бы надеяться, – протянул Карр, подражая тону денди. – Но эта чертовщина дорого обошлась мне.

– Как прошло путешествие? – равнодушно поинтересовался Алек, и Карр вздрогнул.

– Приятно. Нет, скорее, терпимо. – Его темно-зеленые глаза встретили взгляд Алека, и он увидел отчаяние, промелькнувшее во взгляде Kappa. – Ужасно! Я хотел поговорить с тобой.

– Обсуждай свои проблемы с кем-нибудь другим. Ты не хуже меня знаешь, у нас нет ничего общего… Более того, в семье я не считаюсь сострадательным…

– Нет, – перебил Карр, его лицо было испуганным, будто он задумался над тем, почему первым делом подошел именно к своему кузену. – Но ты единственный, кто поймет меня.

Чувствуя, что любопытные уши прислушиваются к их разговору, Алек заколебался с минуту, а потом кивнул:

– Если ты готов рисковать быть подслушанным.

– Все слишком далеко, чтобы расслышать, – сказал Карр, оглядев комнату и вновь остановив взгляд на лице Алека.

– Тогда начинай.

– Поездка была неудачной. Я не мог видеть ничего. Я не мог слышать ничего. Я не мог спать. Каждую ночь я думал об этом, я почти потерял рассудок. Вопросы без ответов медленно убивают меня.

– Холт? – тихо спросил Алек, и Карр кивнул.

– Да… Холт. Я мог бы смириться с его смертью, если бы на то была причина. Но ее не было, не было объяснения всему случившемуся и почему он был… – Карр замолчал и сделал над собой усилие, чтобы говорить спокойнее. – Я должен был выяснить, почему, я должен был выяснить… Почему ты так смотришь на меня?

– Ты что-то слишком уж искренен сегодня. Хотелось бы знать в действительности, в чем дело и к чему вся эта театральная сцена.

– Неужели так тяжело поверить в то, что я любил брата?

– Я знаю тебя и знаю, что за отношения были у вас с Холтом. Вы редко обменивались даже словом.

– Я не мог разговаривать с ним, – с искренностью сказал Карр, делая большие глаза. – Я слишком боялся его. Ты не понимаешь, каково на самом деле мне было… Всю жизнь все только и говорили, какой он замечательный… Я старался соответствовать его уровню, и всякий раз мне не удавалось.

Но я любил Холта и должен выяснить, кто убил его, иначе я буду мучиться над этим вопросом до конца жизни. Если я даже не попытаюсь, то никогда не обрету покоя. Ты не знаешь, каковы были последние месяцы…

– Я знаю, – перебил Алек. В его голосе звучала нотка искренности, свидетельствующая о том, что он задет за живое. Ее моментально уловил молодой человек. – Но не было никаких зацепок, никакой ниточки.

– Мы можем поискать их вместе.

– Ты думаешь? – холодно поинтересовался Алек– Кому из нас будет лучше, если мы начнем вновь и вновь ворошить прошлое? Потребовалось достаточно времени, чтобы я смог смириться с происшедшим…

– Я не могу больше выносить этого. Алек, ты единственный, в ком я надеялся найти опору в поиске убийцы Холта.

Я думал, ты любил его так же сильно, как…

– Черт тебя побери! – Глаза Алека внезапно вспыхнули. – Если ты собираешься и дальше бросаться подобными словами, щенок, мы продолжим разговор на улице. Холт значил для меня больше, чем брат. Еще одно такое замечание, и я сотру тебя в порошок.., или вызову на дуэль. Этого ты, пожалуй, больше заслуживаешь.

– Извини. – Карр понурил голову.

Это движение вызвало столько воспоминаний о том, как извинялся виноватый Холт, что Алек отвел взгляд и стиснул зубы.

– Черт тебя побери, – повторил он.

– Забудь об этом, – тихо произнес Карр. – Я иду в трактир «Гудменз». Посижу там вечерок, если хочешь, присоединяйся ко мне, выпьем за мое извинение. Я не" хотел обидеть тебя.

Алек не ответил, продолжая смотреть в сторону, когда Карр уходил. Заняв свое место за столом, он рассматривал вышитый узор на скатерти, внезапное видение предстало перед его мысленным взором: Холт, входящий в его комнату без стука, в хорошем настроении, слегка выпивший.

– Это я, мой уважаемый, трудолюбивый кузен, – объявлял о себе Холт, ставя бутылку джина посреди бумаг на столе Алека.

Глядя, как пятно джина расползается на чернилах, Алек притворно хмуро встретил взгляд Холта.

– Если ты пришел за деньгами – у меня их нет.

– Черт возьми… Нет, я пришел не за этим, – высокопарно сообщил Холт, грозя пальцем, как строгий учитель, в детстве преподававший им математику. – Я пришел отвлечь тебя от трудов праведных, пока твои мозги не свихнулись от всей этой писанины. Я собираюсь найти тебе женщину. – Взяв бутылку, Холт сделал глоток джина, затем продолжил: