— Привет, прости, ты — Бекки? Бекки Олдридж? — Она обернулась. Голос был низким и странно знакомым.

— Генри! — Она удивленно смотрела на него. Это был бывший бойфренд Амбер. Генри, который изводил Амбер ночными звонками и молчал в трубку.

— О боже, что, как?

— Привет, я не был уверен…

— Но как ты попал сюда?

— Я один из друзей Сабы. Она упомянула твое имя пару раз, и я подумал, что это должна быть ты. Рыжая, и все такое… — он улыбнулся. — Я просто пришел сюда.

— Значит, тебе повезло. Ты упустил самые яркие события, — сказала Бекки, чувствуя, что сейчас заплачет.

— Эй! Что с тобой? Бекки? — Генри озабоченно смотрел на нее.

— Ой, не обращай на меня внимания, — Бекки отвернулась, — я просто…

— Сюда, иди сюда. Что случилось? — Он быстро вывел ее из помещения. Слезы градом полились по лицу Бекки.

— Прости меня, — бормотала она сквозь слезы. — Я только что сделала все возможное, чтобы испортить себе жизнь. Я сорвала весь праздник. Я все испортила. Мораг вышвырнет меня завтра же и… — Она остановилась, потому что больше не могла продолжать.

— Завтра — суббота, — мягко заметил Генри. — Послушай, я, разумеется, не знаю, что здесь произошло до моего прихода, но мне это совсем не кажется полной катастрофой. Все вполне счастливы. Я встретил Сабу, когда входил, и она была довольна. Вот, возьми это. — Он вытащил носовой платок из кармана. Бекки с благодарностью взяла его.

— Мне правда очень жаль, — пробормотала она.

— Да не за что извиняться. Давай я принесу тебе стакан воды. — Бекки кивнула. Они стояли в самом дальнем конце холла. Один или два человека, поднимаясь по ступенькам из туалета, смотрели в их сторону, но все уже устали или просто достаточно выпили, чтобы заметить какой-то непорядок. Она высморкалась, появился Генри с двумя стаканами воды. — Не хочешь где-нибудь присесть? — спросил он, оглядываясь по сторонам. Бекки отрицательно помотала головой.

— Я просто хочу домой, — сказала она.

— Пойдем, я подброшу тебя.

— Нет-нет, не сходи с ума. Я возьму такси. Честно. Я живу очень далеко.

— Это не проблема. Пошли. Думаю, что вечеринка и так подходит к концу. У тебя есть сумка или пальто?

Бекки кивнула:

— Мои вещи в офисе. Но, правда, Генри. Я могу просто поймать такси.

— Ерунда. Бери свою сумку. Я жду тебя наверху.

Она снова высморкалась, заправила волосы за уши и спустилась вниз в офис. Генри был чертовски мил, смешно, но она не могла вспомнить, чтобы раньше он был милым. И правда, теперь мысль о сидении в одиночестве в такси показалась ей очень удручающей. Компания по дороге домой была лучше. А когда она доберется до дома, там окажется Чарли, будем надеяться. Она не знала, куда мог направиться Чарли и его дружки. Она взяла сумку и пальто и побежала наверх.

— Готова? — просто спросил он.

— Да, мне лучше сказать Мораг. Минуточку. — Дрожа, она направилась в галерею, чтобы разыскать хозяйку. Мораг выглядела, как ни странно, совершенно спокойной. Она бросила один взгляд на заплаканное лицо Бекки, велела ей ехать домой и хорошо выспаться. Неожиданное снисхождение и добрые пожелания вызвали у Бекки поток слез, но, к счастью, рядом оказался Генри и быстро вывел ее, пока она не успела сделать из себя еще большую дуру. Если это еще было возможно, говорила она ему, забираясь в машину.

— Такое случается, Бекки, — сказал он и завел мотор. — Из того, что ты рассказала, я понял, что это был твой первый показ?

— И последний.

— Да нет, вряд ли. Увидишь, к утру понедельника все покажется совсем другим. Подожди и сама убедишься. — Бекки промолчала. — Слушай, а у тебя есть что-нибудь поесть дома? — спросил ее Генри, встраиваясь в поток машин.

— Нет, я… я просто забыла об этом. Было так много дел.

— Я знаю один очень хороший тайский ресторанчик на углу Олд-стрит. Давай там перекусим: спринг-роллы, или суп, или еще что-нибудь, а потом я отвезу тебя домой. Сейчас только одиннадцать часов, и я могу поспорить, что ты умираешь от голода. Что скажешь?

Бекки взглянула на него и улыбнулась.

— Боже, это правда очень мило с твоей стороны, Генри. Я бы съела немного тайского супа.

— Отлично. Тогда едем туда.


Суп был чудесным — горячим, а атмосфера внутри маленького ресторанчика — шумной и приветливой. Все было именно таким, как нужно. Через полчаса она уже не помнила о своих прежних горестях. Генри оказался прекрасным собеседником и хорошей компанией для ужина. К тому времени, когда им подали счет и они направились к машине, она совсем забыла о том, что, когда они виделись в последний раз, он обозвал ее идиоткой. С ним было весело. Он задал ей множество вопросов о ее работе, о ней самой. Она показала ему свое колечко с бриллиантом, и они поговорили о Чарли. Когда он рассказал ей, что работает в Комитете по защите беженцев из Эритреи, Бекки призналась, что понятия не имеет о том, где находится Эритрея. Она и раньше испытывала своего рода благоговение перед Генри, который знал так много, ей нравился его мальчишеский вид, высокий рост. У нее всегда создавалось впечатление, что он считал ее довольно распущенной с ее лексиконом, вынесенным из художественной школы, и богемными замашками.

— Однажды ты назвал меня идиоткой, — сказала она, когда они снова сели в машину. Генри убедительно изобразил смущение.

— Да, я помню. Извини.

— Нет, возможно, я заслужила это.

— Сомневаюсь, — сухо заметил он. — Я был тогда, собственно, я и сейчас остаюсь слишком напыщенным и высокомерным. Так или почти так выражаются мои друзья.

— Но не сегодня. Спасибо. Правда. Мне было так плохо.

— Такое со всяким может произойти, разве не так? — Он завел мотор. — Я помню, когда мы с Амбер расстались, мне казалось, что мир рушится. — Бекки взглянула на него. Он в первый раз упомянул об Амбер за весь вечер. Его лицо напряглось. — Ты переживешь это.

— Да. Она должна была быть здесь, — заметила Бекки через некоторое время. Генри молчал. — Амбер сейчас в Африке. Она вернется на будущей неделе.

— В Африке? Что она там делает? — В голосе Генри она уловила волнение. Бекки подумала, не могла ли она его чем-то задеть.

— Она получила задание, какую-то статью о пустыне написать.

— Понятно, ей повезло. Итак, куда я должен ехать? — Генри обернулся к ней. На его лице ясно читалась боль, и Бекки это заметила. Значит, он все еще не сумел смириться. Прошло уже четыре года с тех пор, как они разошлись с Амбер, и что бы там Амбер ни говорила, было ясно, что Генри до сих пор больно.

— Восточный Далвич, — сказала Бекки, ощутив волну сочувствия к Генри, — боюсь, это далековато.

— Не так уж далеко для этой девчонки, — ответил он, указывая на приборную панель. Бекки рассмеялась. Его машина определенно была очень древней.


— Дорогая, — пробормотал Чарли, когда Бекки открыла дверь в спальню и включила свет. Она удивилась, увидев его дома. В окнах не было света, и она предположила, что Чарли дома нет. Они с Генри сидели в машине еще несколько минут, после того как подъехали. Они пообещали друг другу быть на связи, но Бекки поняла, что Генри не станет поддерживать с ней отношения. Он был очень добр с ней в этот вечер, но она заметила, что новости об Амбер выбили его из колеи, и поняла, что теперь он будет держаться на расстоянии. Она следила за тем, как огни его машины исчезают на дороге, и с изумлением обнаружила, что почти забыла о катастрофе в галерее.

— Иди ко мне, дорогая, — сквозь сон проговорил Чарли. Она быстро выключила свет.

— Спи, — шепнула она, снимая одежду. Она направилась в ванную, закрыла дверь и включила свет. Выглядела она просто ужасно. По лицу пролегли следы от слез, тушь размазалась по щекам. Она удрученно усмехнулась. Значит, она в таком виде сидела весь вечер напротив Генри Флетчера? Неудивительно, что он ее пожалел. Она быстро умылась, почистила зубы. Что за вечер! Бекки выключила свет и скользнула под одеяло. По долгому опыту она знала, что Чарли повернется к ней, попытается ее поцеловать или коснуться и провалится в сон. Она была права. Она почувствовала горячую руку, которая ощупала ее грудь, живот, пошарила по сторонам… и он захрапел рядом с ее щекой. Ее последние мысли перед сном были о Генри. Она представляла себе его лицо напротив, его улыбку. Ей нравилась такая улыбка.

54

На другом конце города Мадлен проснулась незадолго до рассвета и задумалась. Рядом с ней, завернувшись в одеяло, спал Аласдэр, тихонько посапывая. Одеяло обрисовывало его крупное тело. Она размышляла о только что закончившихся выходных. Всякий раз, когда у нее был выходной, она ездила домой, чтобы повидаться с родителями. И, конечно, мама сразу заметила, что она как-то изменилась. У Мадлен были распущены волосы, новые туфли. Очень мило. А шарфик? Мадлен не знала, как ей отвечать на расспросы.

— Ах, это? О, это просто так, я нашла его пару дней назад, — бормотала она в ответ, заливаясь краской. Ей никогда не удавалось скрыть что-либо от матери. Глаза Майи следили за ней, за тем, как она вставала с постели, шла на кухню.

— Итак. Как у тебя на работе? — спросила мама, как только Мадлен вернулась из кухни.

— Хорошо. Ничего нового. Меня постоянно куда-то вызывали. Послушай, я тут подумала, не хотели бы вы с папой съездить в этом году в отпуск? В Будапешт?

Майя с испугом взглянула на нее:

— Отпуск? В Будапешт? Нет. Не говори глупостей! Я не могу заплатить за это, это слишком дорого, это стоит кучу денег…

— Мам, я уже говорила тебе. Если вы с папой захотите съездить в Будапешт, то я найду на это деньги. Я серьезно, мне хочется это сделать для вас.

— Мадлен, это слишком! Если мы захотим поехать в Будапешт, мы с отцом сами найдем деньги. Да и вообще, кто хочет туда съездить?