Она посмотрела на часы. Было полседьмого. Пора перестать волноваться по поводу чертова платья и найти Макса, чтобы вручить ему подарок. Случайно в Нижнем Манхэттене она нашла боксерские перчатки, которые носил и подписал его любимый боксер, Мухаммед Али. Они были дорогие, но должны были понравиться Максу. Она почистила их и сложила в красивую коробку из красного клена и стекла. Очень тяжелая вещь для перевозки, и все же она стоила улыбки на лице отца, подумала Амбер. Она аккуратно нанесла немного губной помады, выключила свет и закрыла дверь. Она уже слышала, как разыгрываются музыканты на заднем дворике; слуги сновали взад и вперед, пока она шла по коридору. Несмотря на то что она находилась в одном доме вместе с Франческой и Паолой, она немного волновалась. Ее попросили написать небольшую статью о празднике для лондонского журнала. Это было ее первое настоящее задание, и она нервничала. «Побольше шика, — попросил издатель. — Во что люди были одеты, кто с кем пришел… в этом духе». Это была не совсем та настоящая дебютная проба пера, как она надеялась, однако хороший журналист должен уметь писать все, что ему скажут, решила она для себя твердо.

Захваченная своими мыслями, она повернула за угол и нос к носу столкнулась с Паолой. Сердце упало. Если до этого она просто переживала по поводу своего наряда, то теперь впала в безумство. По сравнению с Паолой в утонченном, изящном платье, Амбер выглядела десятилетней девочкой. Какое-то мгновение две сестры взволнованно смотрели друг на друга в тишине, потом голос Макса нарушил ее, он подошел к ним, одарив их своей улыбкой. Очевидно, он был в исключительно хорошем настроении.

39

Танде Ндяи вел маленькую спортивную машину по узким изгибам дороги, наслаждаясь ревом мотора под его рукой и легким ветерком, ласкающим его лицо. Для него это было совершенно внепланово — два дня на Менорке по приглашению Макса Сэлла, которого он встретил во время одной из своих поездок в Восточный Берлин, — но он был рад этой возможности. Он не часто позволял себе такое. Его жизнь была сплошной работой и не включала никакого развлечения, но приглашение последовало за телефонным звонком, Макс предложил поговорить о чем-то важном. Танде позвонил своему отцу в Бамако и предупредил, что задержится.

На мгновение он отвел взгляд от дороги. Было начало седьмого вечера, и деревья отбрасывали длинные тени на дорогу. Вид был потрясающе красивым. Воздух переполнял аромат лаванды, сосен и чего-то еще, неведомого ему. Море появлялось и исчезало, пока он преодолевал изгибы; высокие, перпендикулярно ровные линии твердого черного кипариса каждый раз обрамляли сверкающую голубую поверхность. Средиземноморское солнце так отличалось от солнца у него дома. В Мали солнце светило яростно, изнуряло светом, особенно между полуднем и двумя часами дня, когда оно ослепляло все, и люди скрывались в домах от него. На Менорке дома поднимались и снова скрывались из виду; у гавани красовались белые многоэтажные дома. Когда он стал подниматься на холм, то заметил элегантные виллы из красного кирпича. Здесь чувствовалось богатство и вкус владельцев. Через чугунные ворота он рассматривал шикарные машины, яхты, привязанные к маленьким грузовичкам. В зеркале заднего вида, поднимаясь выше, он видел спящие, будто стеклянные, глади бассейнов, лишь иногда колеблемые одинокой человеческой головой или группой плескающихся в воде детей, и стройные ряды белых современных домов.

Вилла Макса, «Каса Белла», находилась на вершине горного хребта, как ему сказали. Он быстро вынул карту и сверился по ней. Слева от него по склону поднималась крутая дорожка. В стене была расположена резная, необычайно широкая деревянная дверь; над ним на ветру колыхался желтый полосатый навес. Дом, который органично вырастал прямо из стены склона, пребывал в каком-то сонном состоянии, словно уже немолодая, но красивая женщина пряталась за солнечными очками; ставни были закрыты. Маленькие декорированные балконы выступали, будто крохотные полки; огромнейшие горшки с геранью — кроваво-красной, розовой, бархатно-фиолетовой — украшали фасады. Он улыбнулся сам себе. Должно быть, жить здесь одно удовольствие. Он снова обратился к дороге и поехал дальше.

«Каса Белла». Танде повернул на подъездную лужайку и выключил двигатель. Было еще рано; поездка заняла меньше времени, чем он думал. Он улыбнулся, высвободив свое тело из неудобного пространства маленькой машины. Может быть, «альфа ромео спайдер» сделали меньше, чем должны были. Он достал из машины сумку и пошел по лужайке. Милая улыбчивая служанка встретила его и повела в дом. Она показала комнату, где он будет ночевать, на ломаном английском объяснила, что праздничный вечер начнется в семь часов в патио, и спросила, нужно ли ему что-то еще. Танде покачал головой. Когда за ней закрылась дверь, он с восхищением осмотрел комнату. Огромная, просторная, светлая… с отдельной душевой и террасой с замечательным видом на холмы. Он посмотрел на часы. Четверть седьмого. Достаточно времени для того, чтобы побриться и принять горячий душ. Танде быстро распаковал вещи, достал свою белоснежную бубу, длинную, изящно расшитую тунику, белые узкие брюки, которые мужчины носят в его стране, еще завернутые в упаковку, и положил все на кровать. Он разделся, обернул одно из полотенец, оставленных служанкой, вокруг пояса и пошел в душевую. В наличии были все необходимые вещи, дабы не доставлять гостям неудобства, заметил он. Туалетные принадлежности, полотенца, фен, зубные щетки, бритвы… все было продумано. Он мало что знал о домашней жизни Макса Сэлла. Как и многие другие, он знал, что Макс живет на две семьи, однако он не знал, в чьем именно доме он находится — жены или любовницы. Что ж, он это скоро выяснит. Он включил воду, встал под горячий напор воды, довольный, что все-таки смог попасть на событие, которое обещало быть чертовски грандиозным.


Холл и огромный зал начинали заполняться гостями к семи часам. Танде стоял в конце коридора, поражаясь количеству людей, успевших приехать за каких-то сорок минут, которые он провел в приготовлениях. Судя по парам, поднимавшимся по парадной дорожке в дом, это событие по-настоящему великое в жизни Менорки. Полных мужчин в льняных костюмах сопровождали худые блондинки, на каждой было еще больше золота и драгоценностей, чем на предыдущей. Он приподнял бровь. Навряд ли хоть одна из них была чьей-то женой. Среди мужчин некоторые были ему знакомы. Лорд Монтегю, английский табачный король; Вольфганг Гмайнер, немецкий промышленник; два-три политика; кинозвезда… весьма отборное общество. Он вышел в холл.


— Танде! — зазвенел голос Макса через все патио.

Амбер обернулась. Она увидела, как высокая, хорошо сложенная фигура приближается к ним. Ее глаза расширились от удивления — кто это мог быть?

— Фантастика! Я так рад, что ты смог приехать! — Макс подошел к нему и от души пожал руку человеку, который был одет в совершенно необычный красивый костюм: длинную белую рубашку, похожую на платье, до самых щиколоток и виднеющиеся из-под нее брюки из того же белоснежного хлопка. На голове у него была маленькая тюбетейка из той же ткани, только обрамленная тесьмой. Он был черный — глубокая, темная, фиолетовая чернота; на фоне белого хлопка одежды его кожа сияла. У Амбер было достаточно времени, чтобы рассмотреть его детально — темные глаза за густыми прямыми бровями; высокие резкие скулы и полные темные губы. Она знала, что бесцеремонно рассматривает его, но ничего с этим не могла поделать. Она повернулась к Максу.

— Амбер, познакомься, Танде, доктор Ндяи… тот самый человек, о котором я рассказывал. Мы встретились пару месяцев назад в Берлине.

Амбер слегка кивнула. Она понятия не имела, о ком он сейчас говорит. Она протянула свою руку. Его рукопожатие оказалось довольно крепким.

— Рада встречи, — пробормотала она, пытаясь скрыть свое удивление.

— Взаимно. — Он улыбнулся. Дежурная улыбка.

— Пойдем, Танде, я хочу представить тебя. Ты должен познакомиться кое с кем. — Макс сразу потянул его за собой. Он развернулся прежде, чем она успела что-то проронить, и исчез в толпе. Амбер осталась стоять на том же месте. На нее вдруг нахлынуло какое-то напряженное чувство в то время, как она наблюдала за Максом и высоким незнакомцем, пока они не исчезли в освещенном ночном пространстве.


Слышались самые разнообразные отрывки разговоров. «Вы просто обязаны приехать, когда станет немного холоднее, мы с удовольствием примем вас… — Да, именно это я и хотел сказать. — Я говорил ему, таков пункт договора, ты не должен ждать… — Неужели она так и сделала?» Амбер ходила среди них. Она поймала его взгляд раз или два. Она попробовала улыбнуться, когда думала, что он смотрит на нее; но нет… никакой реакции на его правильном лице. Даже не подворачивался случай в толпе столкнуться. Она сама себе удивлялась. Она встретила его всего на какое-то мгновение… смешно чего-то ждать весь вечер в этом дурацком напряжении в надежде наткнуться на него. Она принялась делать заметки для своей статьи, заговорив с парой друзей Макса, которых она знала по многочисленным встречам в течение года. Время от времени поглядывала на свое платье, подумывая о том, чтобы незаметно пройти в коридор и переодеться, но во что? В этом платье с рукавами-фонариками и цветочным рисунком она выглядела словно ребенок! Неудивительно, что Танде, или как там его, не реагировал на нее. Он еще не видел Паолу. Амбер с волнением ожидала ее прихода. Паола любила эффектно появляться на публике.

Она снова стала искать Танде и увидела его у бассейна, увлеченно беседовавшего с кем-то. Некоторое время она с восхищением смотрела, как на его лице и одежде переливается отблеск воды. Даже с такого далекого расстояния она видела, как напряжено его лицо. Его жесты были оживленными, эмоциональными. С кем бы он ни говорил — сейчас с одним из друзей Макса, низеньким седовласым человеком в смешном светлом костюме, — он смотрел на своего собеседника с чем-то вроде благоговения. Амбер обошла танцующих как можно естественнее, стараясь оказаться ближе к нему, чтобы слышать его голос и узнать, что же он такое говорит, что собеседник безмолвно, словно заколдованный, слушает его. «Да, конечно, французы заинтересованы в этом… разве можно допустить, что это не так? Вопрос только в том, как мы разделим предоставленные государственные должности, а не когда». Амбер подобралась ближе. Отрывки их разговора пролетали мимо нее. «От русских мы тоже не отвернемся — мы не настолько привередливые. Посмотрим, кто из них продержится дольше». Она тихо стояла спиной к нему, в двух шагах позади, потягивая свой напиток и слушая низкий призрачный голос, который заставлял ее трепетать.