Открыв глаза, я увидела, что здание больницы окружено в буквальном смысле оазисом. Цветочные клумбы повсюду. Деревянные скамейки в тени под цветущими вишневыми деревьями. Кирпичные пешеходные дорожки по периметру свежескошенной лужайки.

Дрю покатил меня по дорожке, медленно двигаясь по территории.

— Тебе разрешено находиться здесь в твоем состоянии?

— Ты говоришь так, словно я должен быть в пузыре, — ответил он беспечно, но мне стало интересно, что в его голове на самом деле.

— А должен ли?

— Нет, — рассмеялся он.

Ничего не прояснилось, но я не отстану.

— Как тест? Что-нибудь нашли?

Он маневрировал, объезжая выступающие кирпичи.

— Неа.

— Тебе больно?

— Не в традиционном смысле этого слова.

Я отступила и попыталась унять гнев, но мне действительно хотелось узнать о нем, а Дрю такой изворотливый.

— Ты не сказал мне, откуда ты.

— Ты не спрашивала.

— Серьезно? Мы что играем в «двадцать вопросов»?

Он подавил смешок.

— Недалеко от Роли. (Примеч. Роли — город в США, штат Северная Каролина). А ты?

До аварии я планировала путешествовать повсюду, где будут проходить Олимпийские игры. Теперь это невозможно.

— Прямо отсюда, из Уилмингтона.

— Да? У моих родителей здесь дом на пляже.

— Странно. Никогда тебя не видела.

Дрю был позади меня, но я точно могла сказать, что он пожал своими широкими плечами.

— Обычно летом я занят. И не особо люблю пляж. Не пойми меня неправильно, мне нравятся девочки в бикини, но проводить время с семьей — не настолько.

— Так плохо?

— Хуже.

Мы миновали маленькую девочку с родителями, играющую с мячом на траве. Ее мама была одета в больничный халат и улыбалась, явно желая быть дома со своей семьей.

— Я слышал, ты говорила о своих родителях, — сказал Дрю позади меня, — звучало… занятно.

— Это единственный способ описать их.

— Так значит, киты? — весело спросил он.

Я кивнула.

— Не смогу изменить их, даже если захочу.

— Значит, в тебе нет всей этой чепухи?

Я посмотрела через плечо. Дрю смотрел вперед.

— Какой чепухи?

Он опустил взгляд вниз. На длительный момент наши взгляды встретились, прежде чем он заговорил.

— Спасение мира.

Я отрицательно покачала головой. Я была слишком поглощена стремлением попасть на Олимпийские игры, чтобы спасать мир. Теперь мне просто нужно спасти себя.

— Ты еще учишься? — спросил он, беря на себя инициативу в нашей игре в «двадцать вопросов».

Я повернулась, наслаждаясь окружающей красотой.

— Должна окончить УСК в следующем месяце. (Примеч. University of North Carolina — Университет Северной Каролины).

— Нихрена себе, — сказал он, словно это была самая интересная новость, которую он услышал за долгое время. — А я выпускаюсь из Дьюка. (Примеч. Университет Дьюка — частный исследовательский университет, расположенный в городе Дарем, Северная Каролина, США).

— Дьюк? Впечатляет.

— Не совсем. Они использовали меня из-за моей руки. Я использовал их для своего имени.

— Твоей руки?

— Футбол, — пояснил он. — Я квотербек. (Примеч. позиция игрока команды нападения в американском и канадском футболе).

Конечно. Спортивный драйв. Вот что я увидела в его глазах. Такой же взгляд был и у меня последние восемь лет.

— Так значит, думаешь, что к тому времени будешь в состоянии подняться на сцену за дипломом? — спросил он.

Сбитая с толку его поспешной сменой темы, я нахмурилась.

— Понятия не имею, буду ли к тому времени хотя бы на костылях.

Дрю остановился рядом с уединенной скамейкой под вишневым деревом, покрытым красивыми бледно-розовыми цветками. Он сел рядом со мной и повернулся ко мне.

— Могу тебя поддержать.

Я взглянула на него, ожидая увидеть искры веселья в глубинах его зеленых глаз, но не обнаружила их. Он был серьезен.

— Ты едва знаешь меня.

— Ох, я знаю достаточно.

Я задумчиво прикусила губу, встревоженная тем, что он имеет в виду.

— Да?

— Да.

Продолжая изучать его поразительные черты лица, я задалась вопросом, что именно он знает.

Я махнула рукой.

— Итак. Просвети меня.

Он выпрямил спину, словно готовясь к испытанию.

— В твоей жизни не много верных людей, которые поддержат тебя, когда будешь в этом нуждаться.

Я скрестила на груди руки, как будто они могли как-то оградить меня от его откровенной оценки.

— Ты узнал об этом, поговорив со мной пару раз?

— Я знаю об этом, потому что с тех пор, как ты здесь, никто не приходил к тебе, кроме сумасшедшей подружки.

Я отвела взгляд, слегка смущенная тем фактом, что он прав. У меня не много близких друзей. Я всегда была занята учебой и тренировками. Бег — это не командный вид спорта, поэтому большую часть времени я проводила в одиночестве. Пока он не указал на это, зная меня всего пару дней, я не считала это чем-то постыдным. В смысле, разве не лучше один близкий друг, которому можно доверить свою жизнь, чем куча псевдо друзей, способных унизить тебя меньше, чем за десять центов? Я резко перевела взгляд на Дрю.

— Логан не сумасшедшая. Она просто страстная.

Его не убедило мое описание Логан, и мы оба расхохотались.

— Я не согласен. Кроме того, мы говорим о тебе. И ты решительно настроена.

Я прекратила смеяться.

— С чего ты это взял?

— Твои вопросы к доктору. О беге.

Я кивнула. Я настроена решительно. Сейчас еще больше.

— А я не говорил, что ты милая? — спросил он с греховно-сексуальной ухмылкой. — Потому что ты чертовски милая.

Я с трудом подавила улыбку.

— Это очевидно.

— И скромная.

— Не забудь застенчивая, — ухмыльнулась я.

— И саркастичная.

Мы снова одновременно рассмеялись. Так прекрасно хотя бы на некоторое время избавиться от этой съедающей изнутри тоски.

— Ты должен быть осторожен. Мне, наверное, нужны будут такие дни, так что могу и принять твое предложение.

— Ты будешь дурочкой, если не примешь. Большинство девушек готовы заплатить большие деньги, чтобы я был с ними в один из важнейших дней в их жизни.

— Выпускной?

Он склонил голову, не потрудившись ответить. Но могу сказать, что ему нравится наш легкий стеб так же, как и мне.

— Даже если я смогу вовремя сдать экзамены и диплом, не уверена, что ты, я и твоя большая голова сможем подняться на сцену.

Я думала, что он посмеется или пошутит, но этого не произошло. Что-то изменилось. Как будто щелкнул переключатель, и он закрылся. Внимание Дрю переключилось на футбольный мяч, подкатившийся к его ногам. Он склонился и поднял его, глядя на мальчишек, играющих на лужайке. Я ожидала, что он покажет свое мастерство и бросит мяч обратно, но Дрю этого не сделал. Вместо этого он вручил его мне.

— Хочешь, чтобы его бросила я?

Он кивнул.

Схватив мяч, я сжала неровную кожу и выровняла пальцы по шву, как показывал мне папа, когда я была его маленьким сорванцом. Затем глубоко вдохнула, надеясь, что не опозорюсь и не брошу мяч как типичная девчонка.

Я отвела руку назад и одним рывком бросила мяч. Он полетел легко и непринужденно, по идеальной спирали.

— Хороший бросок, — сказал Дрю, удивившись, когда мяч действительно приземлился в руки парнишки.

— Один из многих моих талантов.

Он по-прежнему не смеялся.

— Что случилось? Боишься конкуренции?

Он долгое время молчал, просто уставился на мальчишек, наблюдая, как они ловят мяч. Их броски были далеко не совершенны, конечно же, как и мои. Но они веселились. Смеялись и шутили. Хлопали, когда забивали воображаемый тачдаун.

— Я должен готовиться к профессиональной лиге, — низкий голос Дрю напугал меня.

Я повернулась к нему.

— Профессиональная лига? Это потрясающе.

Его взгляд застыл на парнях.

— Каждый говорит мне это. Но никто, на самом деле, не спросил, хочу ли я этого.

Я замолчала, не уверенная в том, хочет ли он, чтобы я спросила.

— А ты хочешь?

Он пожал плечами.

— Не представляю, как можно заниматься спортом и не хотеть достичь вершин.

— Ох, поверь мне. Это случается, — в его голосе не было ни капли веселья.

Я кивнула, хотя и не поняла. Наши обстоятельства такие разные.

— Я должна была участвовать в Олимпийских играх. Отборочный тур был на следующий день после моей аварии. И я этого хотела. Хотела так сильно, что могла ощутить на вкус, — я опустила голову, изучая лужайку. — Теперь этого никогда не будет, и у меня нет ни единой мысли, что с этим делать, — я посмотрела вниз на хитрые изобретения, препятствующие моей мечте.

Я думала, что удержу язык за зубами, и никогда ни при каких обстоятельствах не озвучу этого. Я затолкала разыгравшиеся эмоции поглубже. Нужно оставаться сильной.

Когда я повернулась к Дрю, он смотрел на меня и его взгляд больше не был далеким и рассеянным, а стал нежным и озабоченным.

— Какая дистанция?

— Ох, погоди-погоди. Хорошо… 800 метров.

— Чеееееерт, — прошептал Дрю, и этим было все сказано.

Мы одновременно отвернулись и посмотрели на сад. Дрю смотрел на парней, которые наслаждались игрой в футбол. Они играют, потому что им нравится. Не потому, что должны это делать. А я рассматривала пациентов, счастливо прогуливающихся со своими посетителями. Но я знала правду. Они не счастливы. Они заключенные. Пойманы в ловушку, которую не просили. Ни один из них не хочет здесь быть.