— Я абсолютно серьезна. Он мне предлагал.

— И как точно он подкатил к тебе с таким предложением? — спросил Эйвери с улыбкой в голосе.

— Он расстегнул свои шорты и сказал мне, что это займет некоторое время.

Плечи Эйвери расслабились.

— Слава Богу.

Я нахмурилась.

— Извини?

— Нет. Я не так сказал. Я не говорю, что его поступок нормальный. Просто звучит так, как он и сделал бы, вот и все.

— Таким образом, для него в порядке вещей предлагать такое девчонкам?

Эйвери покачал головой.

— Вообще-то, ему даже не приходится это делать. Они обычно сами этого хотят.

Я ощутила, как мои руки напряглись и сжались в кулаки. Эта новость не шокировала меня. Скорее оттолкнула.

— Позволь мне за него извиниться, — продолжил Эйвери. — Потому что ничто не может оправдать его действия.

— Брось, Эйвери. Он уже большой мальчик и может взять на себя ответственность за то, что выходит из его рта.

— Ты права. Но долгое время ему давали все, что его душа пожелает и то, о чем он даже не думал просить. Люди не говорят Дрю Слейтеру «нет». И иногда, это по-настоящему плохо. Лично я думаю, что из-за этого ему сложно доверять людям. Когда дело доходит до человека, которого он не знает всю свою жизнь, Дрю нелегко его к себе подпустить. Но между нами, я думаю, что ему не помешает еще один друг.

Я не смогла скрыть своего раздражения.

— Тогда скажи ему перестать быть дебильным придурком.

— О, поверь мне, это непрекращающаяся битва, — он встал и улыбнулся мне. — Но, наверное, ты должна сказать ему это, так как ты — единственная, с кем он говорит.

— Как будто он станет меня слушать.

Эйвери пожал плечами.

— Кто знает.

— Спасибо, что заглянул. Я подумаю.

Его плечи затряслись от смеха.

— Серьезно. Я подумаю над тем, что ты сказал.

— У меня такое чувство, что ты это сделаешь, — сказал он немного слишком уверенно.


***

Вновь приобретенная чистота, свежая одежда и визит Эйвери побудили меня спуститься вниз. Не уверена, планировала ли я навестить Дрю или просто поговорить с медсестрами. Может, они заметили, что он говорит. Эйвери, возможно, был не прав. Скорей всего, я не единственная, с кем Дрю говорит.

Хриплый женский голос, доносящийся из палаты Дрю, остановил меня у поста медсестер напротив его палаты. Я ждала, делая вид, что интересуюсь брошюрой о генитальном герпесе, сконцентрировав все свое внимание на этом голосе.

— Ну же, Дрю. Твои родители сказали, что если кто-то и сможет разговорить тебя, то это буду я, — последовал хриплый смех. Я представила, что это наверняка какая-то супермодель. Дрю слишком горяч, чтобы не встречаться с такими. — Я же не смогу сказать им, что ты и я проводили время не за разговорами. Этого не про нас. Верно, детка?

Меня замутило, когда я поняла, что встретилась лицом к лицу с настоящей жизнью Дрю.

Я вытянула шею и увидела Дрю в кровати и его взгляд, прикованный к телевизору. Блондинка с распущенными ниспадающими локонами сидела около него, скрестив свои длинные загорелые ноги.

— Спорим, что знаю, как разговорить тебя, — она встала и медленным шагом, словно вышагивая по подиуму, направилась к двери. Она имела на это полное право. Она была сногсшибательно красивой, и ее облегающий белый топ демонстрировал больше, чем прикрывал.

Полное поражение.

Как только дверь в его палату закрылась, меня вдруг осенило. Не осознание того, что произойдет за закрытыми дверями. Не тот факт, что я немного ревновала. А тот факт, что я все еще была единственной, кто знал, что он может разговаривать.


***

Мои щеки покалывало на горячем полуденном солнце. Я сама в этом виновата, потому что решила выбраться из коляски и переползти на скамейку. Но глупая гордость не позволяла мне попросить у кого-нибудь помощи.

— Мисс Паркер?

Я открыла глаза.

Детектив Рой в штатском и бейсболке стоял возле меня и смотрел на пустующее рядом со мной место на скамейке.

— Не возражаете, если я присяду?

Я покачала головой.

Скамейка прогнулась под его весом.

— Сожалею, но потребовалось довольно много времени, чтобы вернуться сюда.

— Не думала, что вы вернетесь. Вроде довольно обычный случай.

Он рассматривал мое лицо так долго, что мне стало некомфортно.

Я что красная, как рак? У меня разошелся шов? Что-то еще? Я не смогла выдержать неведенье и спросила:

— Что?

Он покачал головой и обвел взглядом территорию.

— Есть ли причины, по которым кто-то хотел вас сбить?

Я повернулась к нему.

— Сбить меня?

Он повернулся ко мне, глядя прямо в глаза.

— Следы шин на обочине. Ясно, как день. Нет даже и признака того, что водитель пытался тормозить.

Я нахмурилась.

— Но вы сказали, что он потерял управление.

— Это было предположение.

— Хорошо, вы допрашивали водителя?

Он покачал головой.

— Сначала мне нужно спросить у вас.

— Почему?

— Он все еще недостаточно хорошо себя чувствует, чтобы давать показания.

Сказать, что мои мысли закружило, будет преуменьшением. Это был словно торнадо, засасывающий дома и выплевывающий их назад с беспощадной силой. Я не могла сосредоточиться ни на одной мысли. Их было слишком много, и они просто атаковали мой мозг. Слишком много лиц, с которыми столкнулась за эти годы. Слишком много печальных моментов подросткового возраста, которые я бы хотела стереть из памяти. Слишком много бывших, которых хотела бы забыть.

— Я приехал сюда не для того, чтобы беспокоить вас. Я просто хотел уточнить — вы все еще учитесь? — выбранная им тема вырвала меня обратно в настоящее.

— Через несколько недель я заканчиваю УСК, — моя речь была медленной, пока разум и тело приходили в себя.

— Вы работаете?

Я покачала головой.

— Я бегаю, — я мельком взглянула на свой гипс. — По крайней мере, бегала. Я, как предполагалось, этим летом должна была отправиться на Олимпийские игры.

Он поднял голову.

— Почему вы не рассказали мне?

Не рассказала ему?

— Почему это имеет значение?

— Вы, вероятно, слишком молоды, чтобы помнить. Но несколько лет назад в новостях рассказывали о двух конькобежцах. Один из них замыслил травмировать другого, чтобы обеспечить себе место в Олимпийской сборной, — он посмотрел на мой гипс. — Ничего не напоминает?

Мой взгляд метался из стороны в сторону, пока я пыталась осмыслить предположение детектива.

— Так вы думаете, что водитель сделал чью-то грязную работенку?

Он пожал плечами.

Чеееерт.

Я начала перебирать в уме, кто мог извлечь выгоду из моей травмы. Тех, кого обгоняла на дорожке. Тех, кому была неугодна. Кто был неугоден мне. Кажется таким неправдоподобным, что кто-то, в самом деле, мог замышлять причинить мне боль. Но вот я сижу здесь. Переломанные кости и порванные связки тому доказательство.

Я неохотно назвала ему два имени — Марли и другой девочки, которая частенько финишировала на десятые доли секунды после меня. Господи помилуй — после того, как их собьет автобус — я надеялась, что они не имеют к этому никакого отношения.

— Я проверю, где они находились в момент аварии, — ощущая мою неловкость, он по-отцовски посмотрел на меня. — Многие готовы сделать все возможное, чтобы быть на том месте, где были вы.

Я кивнула. Не знаю ни одного подающего надежды спортсмена, который не мечтал бы сняться в рекламе напитка для спортсменов или очутиться на пачке хлопьев. Но мне очень больно оттого, что кто-то решился навредить другому человеку, чтобы это желание осуществилось, особенно принимая во внимание, что этот кто-то — я.

Прежде чем уйти, детектив Рой помог мне сесть обратно в коляску. Я решила остаться снаружи на свежем воздухе, чтобы расслабить свой измотанный мозг. Детектив, должно быть, почувствовал жалость из-за принесенных дурных вестей или я действительно выглядела, словно рак, потому что он оставил мне свою бейсболку и заставил ее надеть, взяв с меня обещание не задерживаться на солнце.

Кто-то пытался навредить мне? Была ли я действительно мишенью, пока все время полагала, что это был просто несчастный случай? Я не очень хотела думать, что мои знакомые или девушки, с которыми я конкурировала, могли бы запланировать что-то столь хитрое. Столь жестокое и эгоистичное. И все-таки, я здесь. Неспособная бегать. Неспособная конкурировать. Неспособная выиграть медаль.

Через некоторое время, мысли о кровати заставили меня направиться обратно к больнице. Мне нужно затеряться во сне и надеяться, что происходящее со мной всего лишь оживший ночной кошмар. Я подъехала к раздвижным дверям, через которые выходила на улицу, но когда остановилась перед ними, они не открылись. Сломались? Их заперли на ночь?

Посмотрев вокруг, я поняла, что единственный вариант попасть внутрь, это главный вход с другой стороны здания. Фантастика. Я медленно объехала здание, давая рукам неожиданную тренировку. Завернув за угол, я резко остановилась. Телевизионные камеры были направлены прямо на парадные двери и повсюду слонялись фотографы с фотоаппаратами на шее. Некоторые оживленно разговаривали по телефону, а другие приклеились к экранам своих смартфонов.

— Что происходит? — спросила я у одного из тех, кто стоял немного в сторонке и торчал в своем телефоне.

Он даже не потрудился поднять головы.

— Внутри большая подающая надежды футбольная шишка.

— И это сенсация?

— Когда он вероятный номер один в драфте, и теперь, когда никто не знает, будет ли он в состоянии войти в драфт, то да. Это грандиозное событие, — он наконец-то посмотрел на меня. — Удивляюсь, что ты не знаешь. Женщины, кажется, любят парня. Ничто не делает их такими горячими, возбужденными и готовыми скупать журналы, как раненый спортсмен.