Ширли Грин - С первого взгляда

Слегка потянувшись, чтобы хоть как-то снять напряжение в одеревеневшей от усталости спине, и подобрав под себя юбку, Абигейл Констанс Спенсер наконец-то присела на ступеньки крыльца своего дома. Сквозь открытую дверь было видно, что в холле и в кухне теперь все блестит и сияет чистотой. Сегодня утром Абби проснулась довольно бодрой и была настроена по отношению к своему жилищу весьма решительно, ведь в доме царил такой хаос, словно там побывал сам предводитель гуннов — Аттила. Сейчас же, в неясном свете сумерек, какие бывают только в самые последние дни лета, все в доме сверкало.

Правда, Абби уже едва могла сидеть от усталости. Она бессильно уронила голову на руки, и ее светло-русые волосы мягким водопадом рассыпались по плечам. И все-таки я не зря потратила на уборку весь день, подумала Абби.

После долгих лет бесконечных придирок и вздорных вспышек раздражения ее двоюродный дедушка Теодор на девяностом году жизни взял да и отправился к праотцам, напоследок не только передав внучатой племяннице Абигейл Спенсер наилучшие пожелания, но и оставил в придачу наследство. Его последняя воля была выражена в таких словах: «Завещаю мой дом на острове вместе со всем находящимся там имуществом Абигейл Спенсер, так как она — единственная из моих родственников, кто никогда не ссорился со мной».

Вспомнив об этом, Абби хмыкнула. В словах дядюшки Тедди — он предпочитал именно такое обращение — заключалась известная доля иронии, ведь из всех доныне здравствующих родственников Абби была единственной, общения с которой он особенно тщательно избегал в течение всех долгих лет своей жизни. Так что обычно печально заканчивавшиеся ссоры с другими родственниками, ссоры, которых дядюшка Тедди, казалось, так и искал сам, были с Абби просто невозможны. Ко всему прочему старый чудак, несмотря ни на что, всегда как-то по особенному нравился ей.

Конечно, самому дяде Теодору никогда бы не пришла в голову мысль считать удачным расположение своего дома, одиноко стоящего на холме над водами залива Наррангансет. Но именно это его уединение и отдаленность от всего остального мира на редкость удачно подходили такой женщине, как Абби, перебивавшейся случайными заработками — составлением для «Вашингтон санди миррор» рецензий на бесконечную вереницу посредственных романов, широким потоком сходящих с печатного станка.

Причина того, что Абби приехала сюда сейчас, когда сезон летних отпусков уже почти закончился, заключалась в тетушке Летти, точнее — в двоюродной бабушке Летти.

— Ты вконец измучилась, моя девочка. Кожа да кости. Слишком много людей командует тобой, и это явно не идет тебе на пользу, — назидательно заявила она. — Твоя мать, братья, этот ненормальный редактор в газете — все они, кажется, только и думают о том, как бы распорядиться твоей жизнью вместо тебя самой! Поезжай-ка на остров и постарайся немного отдохнуть и расслабиться!

Ну вот я и здесь, подумала Абби. Теперь я действительно отдохну и как следует расслаблюсь! Только закончу всю эту пустую возню по дому.

Что-то мягкое приятно скользнуло по ноге Абби, и она слегка приоткрыла один глаз. Клео потерлась серебристо-серой головой о лодыжку хозяйки.

— И это называется породистой собакой! Ха-ха! Твой папаша, возможно, и был шотландской овчаркой, а вот мать наверняка родом с каких-нибудь островов Южного моря!

Смерив ее серьезным взглядом карих глаз, колли обиженно отвернулась.

Собак дядюшка Тедди не выносил. Что же касается умницы Клео, то в отношении нее он явно пребывал в состоянии полной растерянности, видимо так окончательно и не решив, как же все-таки к ней следует относиться, подумала Абби. В ответ на этот своеобразный, хотя и не произнесенный вслух комплимент колли лишь высокомерно фыркнула своим длинным носом и неторопливо отправилась прочь.

Умирая от усталости, Абби снова уронила голову на руки и закрыла глаза. Надо же, подумала она, даже твоя собственная собака, и та не желает общаться с тобой! На этой мысли она задремала…

— Что вы делаете в моем доме? — По-мужски настойчивый вопрос требовательно прозвучал, казалось, у самого ее уха.

Резко подняв голову, Абигейл открыла глаза. Ютамек, этот крохотный островок, входящий в цепочку простирающихся от мыса Код до самого Лонг-Айленда островов Элизабет, — явно не то место, где можно было ожидать появления воинственно настроенного мальчишки в плавках.

За свою жизнь Абби уже не раз встречалась с воинственно настроенными представителями мужской половины рода человеческого. Это обстоятельство и было одной из причин, почему она неожиданно сбежала из города с небольшим чемоданчиком в руке. Казалось, ничто так болезненно не травмирует психику всей этой бесконечной вереницы мужчин — авторов детективных романов, — как ее весьма деликатные рецензии на их произведения. Абигейл никак не могла взять в толк, почему редакторы прозвали ее леди Серная кислота. А уже если бы сами писаки когда-нибудь узнали, что скрывающийся под псевдонимом Цицерон критик вдобавок ко всему еще и женщина, то Небесам наверняка стало бы жарко от их бурного негодования.

Но этот представитель мужской половины человечества все-таки был недостаточно взрослым, чтобы представлять собой действительно серьезную опасность. Поэтому Абби смело приняла брошенный ей вызов.

— Если уж на то пошло, молодой человек, то этот дом — мой. И в данный момент я занимаюсь его уборкой. А что, черт возьми, здесь делаете вы?

Усыпанная веснушками физиономия слегка поморщилась.

— Этот дом не ваш! Здесь живу я, вернее сказать, здесь живем мы с папой!

Затем по лицу мальчишки прокатилась волна сомнения.

— А папа случайно не продал вам мой дом?

— Не думаю, — ответила Абби и, словно приглашая продолжить начатую дискуссию, по-хозяйски многозначительно похлопала рукой по ступеньке.

Опасливо смерив ее взглядом, мальчишка отступил на шаг и сложил за спиной руки, всем своим видом демонстрируя отсутствие какого бы то ни было желания связываться с сидящей перед ним женщиной.

— Если хочешь знать, этот дом достался мне в наследство от двоюродного дедушки Теодора. Как, впрочем, и сам остров, — сказала Абби. — И я только что убралась здесь, так как намереваюсь немного пожить на своем острове.

У мальчишки слегка задрожали губы.

— Вы не имеете права распоряжаться моим домом, — заявил он. — Я обо всем расскажу папе. Вас арестуют и посадят в тюрьму! Поняли?

— Мне не очень-то по душе твои угрозы. Ну и где же твой папочка? Или он прячется от меня?

— Мой папа самый сильный человек на свете, и он никогда не станет прятаться от женщины вроде вас.

Абигейл неторопливо поднялась. Мальчишка следил за ее движениями. Абби была пяти с небольшим футов ростом, но в любимых туфлях на довольно высоких каблуках умела, когда это было необходимо, бросить полный достоинства взгляд на любого мужчину гораздо выше ее ростом. Мальчишка слегка отступил.

— Мой папа ужасно храбрый! Он никогда не испугается женщины… Даже такой, как вы, — быстро добавил он.

— Я в этом даже не сомневаюсь, — язвительно заверила мальчишку Абби.

Чего тебе, собственно, надо? — подумала она. На вид ему всего лет восемь, но мужского высокомерия уже хоть отбавляй.

Кроме Абби, в довольно большой семье Спенсер других дочерей не было, и все мужчины в их семействе вполне искренне полагали, что женщины — к которым они, естественно, причисляли и саму Абигейл — должны заниматься только тем, что прислуживать по дому, иметь хорошие манеры и, что особенно важно, не быть навязчивыми по отношению к мужчинам во всех прочих вопросах. Хорошенькая перспектива: даже на собственном острове столкнуться с привыкшим доминировать представителем мужской половины мира!

— Молодой человек, я устала и хочу пить. И мне нужно принять ванну в моей — слышите, в моей! — ванной комнате. Почему бы вам побыстрей не отправиться к вашему папуле?

Продолжая пятиться, мальчик едва не упал, споткнувшись о прибежавшую на звук голосов Клео.

Далеко на маленькая да к тому же весящая столько же, сколько и средних размеров волк, Клео по своей натуре была довольно незлой собакой, но крупные размеры и острые зубы сразу бросались в глаза. Испуганный мальчишка был просто не в состоянии осознать, какая благородная и добрая душа таится в этом огромном и страшном с виду звере. Судорожно глотнув и окинув женщину с собакой исполненным недовольства взглядом, он наконец-то ретировался. И когда незваный пришелец уже почти исчез за вершиной соседнего холма, до Абби донеслись его едва различимые, полные угрозы слова:

— Погодите, вы еще пожалеете об этом!

Собака посмотрела на Абби, как будто говоря: «Ну, и что ты наделала, Абигейл Спенсер?»

— Если бы я сама хоть что-нибудь понимала в происходящем, то непременно сказала бы тебе об этом, — заметила Абби.

Остров был до неудобного мал, на нем не могла спрятаться даже мышь. А мальчишка вел себя так, словно намеревался задержаться здесь надолго. Ну да ладно. Встряхнув головой, Абби направилась в дом.

— Хочу принять ванну. Может, загляну в другие спальни и посмотрю, что там творится. Пойдешь со мной? — обращаясь к собаке, спросила она.

Клео хорошо понимала слова «ванна», «ужин», хотя, конечно, такие понятия, как необходимость принять ванну, безусловно, были выше пределов ее собачьего понимания. Но несмотря ни на что, она была покладистой в общении собакой. Так что, войдя в дом, вместе с хозяйкой отправилась вверх по лестнице. Еще внизу, в холле, Клео нашла свой любимый желтый мячик и по привычке прихватила его с собой.

Поднявшись, Абби на мгновение остановилась и задумалась. Дом был большой, со множеством пристроенных позднее комнат. Пристройки не всегда соответствовали первоначальной планировке здания. В результате чего дом изобиловал множеством ступенек, а некоторые помещения даже имели пол с небольшим наклоном. В общем, дом был столь же эксцентричен, как и его бывший владелец.