– Поздравляю вас! – изрекла Липа и встала. – Надеюсь, ваша невеста снова не сбежит?

– Надейся! – нагло заявил тот и пошел к кассирше.

– Ой-ей-ей, – пропела ему вслед Липа и отвернулась к окну с черным платьем.

– Максик! – услышала она за своей спиной. – Как я тебе, милый?! Это платье – самое дорогое, как ты и хотел! Или я этого хотела, уже и не помню, – кокетничала с Кудриным Верочка.

Липа решила ни за что на свете не оборачиваться и не глядеть на эту дебильно-счастливую парочку.

Но обернуться пришлось.

– Липа, ну, как?! – требовательно и одновременно так жалостливо поинтересовалась Элька, что подруга тут же обернулась на ее зов.

– Вы?! – изумилась Верочка, которая, прыгая в белом кринолине к Кудрину, оказалась от нее в двух шагах. – И вы тут?! – Это уже прозвучало подозрительно.

– А что? – Липа уперла руки в бока. – Этот салон – ваша собственность?!

– Тише, Верочка, успокойся, – зашептал Кудрин, оттаскивая невесту подальше от Липы.

– Действительно, милочка, – поддакнула Липа, – выпейте успокоительного, что ли…

– Что?! – Верочка, до этого момента стоявшая в белом пушистом платье из перьев и поддерживающая его за подол, бросила подол, зажала ладони в кулаки и поперла на Липу.

– Максим! – Липа укоризненно поглядела на растерявшегося Кудрина. – Уймите свою озверевшую невесту. Нельзя же так откровенно бросаться на людей в общественных местах!

– Липа, а что здесь происходит? – недоуменно поинтересовалась Эля, вышедшая из раздевалки в белоснежном наряде с огромной искусственной розой на груди.

– Ничего особенного, Эля, – ответила ей Липа, не отступая ни на шаг от надвигающейся неизбежностью Верочки. – Знакомься, это его невеста! – И она кивнула на Верочку.

– Невеста Героя не твоего романа? – как ни странно, сразу дошло до Скороходовой.

– Какого такого романа? – шипела Верочка, остановившись вплотную к Липе. – Значит, у вас все-таки был роман?! – Перья на пока еще не ее свадебном платье вздыбились и нахохлились.

– Верочка, перестань, – пытался образумить ее Кудрин, – ничего не было, я же говорил! – Он схватил ее за руку и потащил к ресепшену.

– Мужчинам нельзя верить, – многозначительно заявила Элька, глядя им вслед.

– А! Ее подруга говорит, что тебе нельзя верить! – взвизгнула Верочка.

– Плохо быть полной идиоткой, – вздохнула Липа и поглядела на Эльку. Та нервно потеребила розу и виновато опустила глаза. – Да я не о тебе, – спохватилась Липа.

– Молчи, несчастная! – закричал Липе Кудрин, крепко удерживая вырывающуюся Верочку за руку. – Девушка! Считайте скорее! Я намерен расплатится немедленно! – И он полез в свою барсетку за деньгами.

Что у него там было: кредитка или наличные, Липа разглядеть не успела. Зато она отчетливо увидела свою пропавшую из кошелька фотографию, та выпала из паспорта Кудрина, нервно перебиравшего содержимое своей барсетки в поисках средств оплаты. Фотография спланировала на пол и упала Липиным лицом вверх. Все уставились на фото и замолчали.

Первым опомнился Кудрин. Он молниеносно схватил фотографию и сунул ее обратно в паспорт.

– Это не то, что вы все подумали! – заявил он, бросил Верочкину конечность и принялся трясти барсетку.

– Это как раз то, что я подумала! – заявила Липа и выхватила у него фотографию. Вместе с ней пришлось выхватить и паспорт.

Но это уже были мелочи, недостойные ее внимания. Главное, чтобы эта фотография вновь не оказалась у него. Неизвестно, чем все это может закончиться. Кто знает, что выкинет эта сумасшедшая рыжуха?! Еще возьмет Липину фотографию и по ней наведет на бедняжку порчу. А Кудрин тоже хорош! Для чего ему понадобился Липин фотопортрет? Чтобы плевать на него и ругаться?

Липа нисколько не сомневалась в правильности своих действий. Зато Кудрин оказал яростное сопротивление и потребовал фотографию обратно. Впрочем, назад он требовал паспорт, в котором она находилась. Но Липа не поняла его намерений, она лишь увидела, что он пытается вырвать у нее фото. Одним прыжком преодолев препятствие в виде кресла, Олимпиада Кутузова выбежала на улицу.

Следом за ней рванул оставшийся без удостоверяющего личность документа Кудрин, за ним побежали Верочка и Элька, подхватив кринолины и округлив глаза. Рамка, располагающаяся на выходе из салона и призванная ловить нечистых на руку посетителей, противно запищала. Такого количества ворованных товаров через нее еще не проносили: костюм мужской – один, сорочка мужская – одна, галстук в крапинку – один, лаковые туфли – пара, платья свадебные – два, диадемы – две, фаты – две… Рамка сбилась со счета и захлебнулась в собственном пищании.

Безразлично настроенная продавщица проводила беглецов грустным взглядом и нажала кнопку вызова охраны. Из соседнего помещения выскочили два дюжих охранника и ринулись следом за убегающими. Продавец-консультант, подпрыгивая возле ресепшена, кричал по телефону «02» о том, что на салон-магазин свадебной и вечерней моды среди бела дня напала хорошо подготовленная банда грабителей. Пока правоохранительные органы фиксировали вызов и подробно расспрашивали о приметах преступников, беглецы одолели два квартала.

– Отдай по-хорошему! – кричал Кудрин быстроногой Олимпиаде, которая целиком и полностью оправдывала свое спортивное имя. К тому же бежать по снегу в лаковых туфлях оказалось очень непростым делом.

– Ни за что! – отвечала ему Липа, стараясь оторваться от него на безопасное расстояние. Тратить силы на ругательства она не собиралась, несмотря на то, что послать Кудрина хотелось ко всем чертям.

– Паспорт! Зараза! Отдай паспорт! – из последних сил призывала Верочка, скользя по обледенелому тротуару в неоплаченных белых туфлях на шпильке. Если бы забег на шпильке проводили в январе, то она точно бы стала победительницей! – Мы все равно распишемся! По временным документам! У меня в загсе блат!

– Липа! Что происходит?! – Процессию бегущих замыкала Скороходова, в отличие от подруги, надругавшаяся своей скоростью передвижения над собственной фамилией.

Через полквартала за ними бежали двое охранников. Они бежали со знанием дела и мастерством: не надрываясь, не упуская грабителей из поля зрения, следя за своим дыханием. Судя по количеству украденного, банда собиралась бежать не один километр. Видимо, воры отлично все продумали, раз не воспользовались автомобилем. Движение в центре города было затруднено, зато соседние дворы пустовали и только того и дожидались, что через них пробежит украденное добро.

– Хорошо бегут эти невесты в белых платьях, – сказал своей симпатичной пассажирке водитель «Мерседеса», застрявшего в пробке.

– Жених тоже ничего, успевает перебирать ногами, – улыбнулась та. – Только они его все равно не догонят!

– Нет, ну где справедливость, – возмутился водитель «Мерседеса», – на одного жениха сразу две невесты! Бабы совсем с ума посходили.

– Ты это своей жене расскажи, – усмехнулась пассажирка.

– Я совсем другое дело, – заявил тот, – нельзя же так, в открытую.

– Да они кино снимают! – опустив стекло, заметил водитель соседнего автомобиля. – Глядите, впереди девица бежит и ими командует. А они все – за ней.

– А камера-то где?! – всполошилась симпатичная пассажирка и втянула голову в плечи.

– Не боись, – заявил ей водитель «Мерседеса», – стекла тонированные.

– От этих киношников нет никакого покоя даже в автомобильных пробках! – надула губки девица.

– И не говори! – согласился с ней тот и продвинулся вперед на полметра.

Бесконечно долго бежать Липа не собиралась. К тому же она услышала крик Верочки о паспорте, после чего до нее дошло, из-за чего, собственно, за ней бежит Кудрин. Оказывается, ему нужен его документ, а не ее фотография! Этот меркантильный тип собрался по этому документу расписываться со своей невестой! Как она сразу не подумала, что совершила такую глупость? Впрочем, до Липы тут же дошла крамольная мысль, а что будет, если она порвет его паспорт?! Он не женится?! Отчего-то захотелось порвать паспорт Кудрина на мелкие кусочки, после чего хорошенько разжевать и проглотить. Но нет! Она этого не сделает! Тот сразу подумает, что она не хочет, чтобы он женился на своей рыжухе. Естественно, Липа этого не хочет, чего уж врать-то самой себе. Но ему она об этом не скажет! По крайней мере, сейчас.

Кудрин все же поскользнулся первым и упал на тротуар. Сверху на него упала Верочка, на нее свалилась Скороходова. Запыхавшиеся охранники, не упускающие из поля зрения бандитов, упали на них.

Олимпиада остановилась и отдышалась. Куча мала копошилась и стонала. Из нее выглядывало испуганное лицо Эльки и белая туфля Верочки с оторванным каблуком. А из-под самого низа Кудрин нецензурными словами пытался описать происшедшее с ним приключение.

– Держите! – Олимпиада вытащила свою фотографию из паспорта, а сам документ бросила в кучу. – Женитесь на здоровье! Я только спасала саму себя! – Она бережно разгладила свое фото и положила его в сумку. – Скороходова, созвонимся!

Элька освободила руку для того, чтобы помахать на прощание подруге, и жалобно улыбнулась.

Олимпиада запрыгнула в остановившийся троллейбус и поехала прочь от этого копошащегося вертепа.


Вечером она с тревогой ждала звонка от подруги. Сначала, правда, позвонил Стас, он сообщил, что добрался отлично, дела подготовил и сейчас отдыхает. Во время отдыха он думает о ней. Липа ответила ему, что рада, что он вообще о ней думает, произнесла еще пару дежурных фраз, на том разговор и завершился.

Возможно, Липа сказала бы жениху, что любит его и ждет скорого возвращения, но в данный момент она больше всего ждала неприятностей от правоохранительных органов. Не зря же за компанией бежали два дюжих охранника. Правда, лично Олимпиада ничего из салона-магазина не унесла, за исключением собственной фотографии и сумки, но предчувствие было нехорошим.

Элька позвонила поздно вечером и сообщила, что только сейчас ее освободили из камеры предварительного заключения и что ей еще повезло. За нехваткой мест Кудрина временно отправили в медицинский вытрезвитель, где он провел весь день с алкашами и наркоманами, надышался парами и на «допросе» нес полную околесицу.