В школьные годы Олимпиада посещала секцию карате, так что инцидентов с битьем пацанов стало гораздо больше. К Евгении Петровне неоднократно приходили родители пострадавших и жаловались на дочь. В университете в Липе неожиданно проснулась трепетная девушка, она первый раз влюбилась. Но когда предмет любви ей изменил, она чуть не сделала его инвалидом. Впрочем, дочкина первая любовь Евгении Петровне не нравилась, и она нисколько не жалела, что изменник после общения с Липой стал заикаться. Были и другие потерпевшие от Липиной сильной руки. Поэтому в то, что ее дочь избивали, Евгения Петровна нисколько не поверила. Но разве ж это объяснишь соседкам?! Старые маразматички уже ничего не помнят.

Евгения Петровна откинула газету в сторону и тяжело вздохнула. Бог, если хочет наказать женщину, посылает ей дочь. Этого воина в юбке, которого никак не спровадишь замуж. Безусловно, с возрастом Липа стала спокойнее и тише, но откуда взялась эта ненависть к мужчинам? Неужели дочь заделалась ярой феминисткой, и теперь Евгения Петровна может забыть о внуках и похоронить свои мечты о подгузниках и сосках? Как бы она отлично смотрелась с розовой коляской, в которой сопела бы Липина малышка. Соседки бы захлебнулись ядом при виде этой розовой картины.

Может быть, стоит поговорить с дочерью на эту тему? Пусть родит малышку, используя искусственное оплодотворение, раз у нее появилось стойкое отвращение к мужчинам. А уж Евгения Петровна найдет, как выкрутиться перед соседками. К примеру, скажет им, что муж Липы – дипломат, работает на Крайнем Севере, налаживает отношения с местными аборигенами. Или бороздит просторы Вселенной на многоразовом челноке, до одной только Венеры лететь полжизни. Или целую жизнь? Лучше сказать соседкам, что Липин муж жертвует собой, испытывая новый лекарственный препарат от СПИДа. Нет, лучше от туберкулеза или от саранчи. Может же он что-нибудь испытывать на себе! Главное, чтобы Липушка согласилась Евгении Петровне кого-нибудь родить, а уж она придумает что-нибудь.

У входной двери послышалась возня, и в коридоре зажегся свет.

– Липа, это ты?! – осторожно поинтересовалась Евгения Петровна.

– Я, мамуль, я, – устало ответила дочь и показалась в комнате. – А ты чего в темноте сидишь? Не иначе как мечтаешь? Опустись с небес и помоги мне что-нибудь поджарить, я так есть хочу, просто ужас!

– Где это ты изголодалась? – Евгения Петровна встала и направилась на кухню.

– А, – махнула рукой Липа, – ездила к одному неблагодарному типу, возвращала ему шарф. Так его невеста закатила мне такую истерику, что вспоминать страшно. – Липа чмокнула мать в щеку и призналась: – Так и хотелось ее прибить, рыжуху чокнутую!

– Олимпиада! – испугалась Евгения Петровна. – Не смей никого убивать!

– Да я и не собиралась, – удивилась та, – выразилась абстрактно.

– Не нужно мне никаких абстракций, – неожиданно заявила та, – я хочу внучку! Или внука, так уж и быть. И мне все равно, откуда ты его возьмешь! – Евгения Петровна прошла на кухню и загремела пустой посудой.

– Ты хочешь от меня невозможного! – побежала за ней Липа. – Мамочка, я же говорила, что тебе мечтать вредно для здоровья!

– Это не рожать вредно для здоровья! – принялась спорить Евгения Петровна. – В наше время женщины твоего возраста назывались старородящими или имели по двое детишек! Я уже не говорю о количестве их мужей! Старая ты дева!

Липа осела на табуретку, мама впервые позволила себе выразиться подобным образом. Следовательно, нечто допекло ее очень сильно, нужно узнать, что же это было.

– Мамочка, что-то случилось, пока меня не было? – мягко поинтересовалась Липа.

– Случилось! – заявила та. – Еще как случилось! Варвара Семеновна с Еленой Станиславовной прочитали заметку про нашу девочку и заявили мне, что теперь тебя замуж никто не возьмет! Феминистка несчастная! – Евгения Петровна достала из принесенного пакета пирожки и сунула их в микроволновку.

– Почему несчастная? – пожала плечами Липа. – Я вполне счастливая феминистка, которой просто катастрофически не везет с мужчинами. Не ругайся, я подумаю над твоим предложением кого-нибудь родить. Если это будет необременительным и ты мне поможешь…

– Правда?! – обрадовалась Евгения Петровна внезапной перемене в дочери. – Я тебе обязательно помогу. Я могу гулять с малышкой в розовой коляске!

– Так это и есть твоя розовая мечта?! – всплеснула руками дочь. – Вот уж чего не ожидала!

– Естественно! Ведь твоя голова забита напрочь тупыми мужененавистническими идеями. Светлому образу там нет места! Ни мужскому, ни детскому. Ты опять поругалась с этим святым человеком?!

– Мама, – недоуменно ответила Липа, – с отцом Анатолием нас связывает только совместная деятельность по связям с общественностью.

– Ха! Как смешно! Еще бы ты совратила священника! От тебя атеисты-то бегут, как черти от ладана. Я говорю не про него, а про Станислава! Этого мученика, который мог бы стать хорошим отцом твоей малышке. – Евгения Петровна достала пирожки и плюхнула тарелку перед Липой. Следом за ними микроволновку заняла тарелка с принесенным супом.

– Он сам мне не звонит, – буркнула Липа и принялась уплетать мамин пирожок.

– Подумаешь, какая цаца, – заявила Евгения Петровна, – позвони ему сама!

– Кудрин тоже обозвал меня цацой, – задумалась Липа, – во мне что-то такое есть?

– Ничего нет, не беспокойся, – усмехнулась Евгения Петровна, – одна дурь. Липушка, дочка, – она решила действовать как хороший следователь и плохой следователь, чередуя кнут и пряник. – Хочешь, я позвоню ему сама?! Прошлый раз он так рыдал в трубку!

– Не хочу, – буркнула Липа и потребовала суп.

Евгения Петровна села напротив дочери и принялась глядеть на ее жующую физиономию. Итак, она многого добилась. Липушка, несмотря на свой упертый характер, вполне покладистый ребенок. К ней просто нужен особый подход. Если на нее капать изо дня в день, то она обязательно сдастся. Нужно подсказать это Дружинину, если тот, конечно, еще захочет иметь с ее дочерью хоть что-то общее.

– Доченька, – забросила удочку Евгения Петровна, – а как тот тип-то? Максим, что ли, его зовут?

– Максим, – утвердительно кивнула та, – мы с ним поругались. Навсегда. Он такой, такой, – Липа прожевала и продолжила, – мямля! Понимаешь, никак не может разобраться ни со своей невестой, ни со мной. – Тут она спохватилась. – Муж из него вышел бы никудышный, и отец, между прочим, тоже.

– Так, – вздохнула Евгения Петровна, – и с этим молодым человеком ты поругалась.

– Мама! Какой он молодой? Вот его невеста та еще глупомань малолетняя. А Максим – мужчина в самом расцвете сил.

– Вот повезло-то глупомани, – покачала головой Евгения Петровна. – Только мы, такие умные, никому не нужны. Я сейчас же позвоню Стасу и повинюсь за тебя! Иначе не дождаться мне внуков…

Евгения Петровна не успела договорить, как раздался требовательный звонок в дверь. Липа притихла и посмотрела на мать.

– Кто это может быть?! – прошептала Евгения Петровна, втайне надеясь на мужчину.

– Кудрин, – предположила Липа, – я, наверное, у него опять что-нибудь забыла. Нет, я не могла ничего забыть, сумка, по крайней мере, была со мной, а шубу я не снимала.

– Ты его довела до такой степени, что он даже не предложил тебе раздеться?! – возмутилась мама.

– Никого я не доводила, – резко ответила Липа, – они сами себя довели.

Звон не прекращался, гость явно не собирался верить тому, что дома никого нет.

– Пойди, открой дверь мужчине в самом расцвете сил, – приказала Евгения Петровна дочери.

– Может, не надо? – засомневалась та. – Мы как-то не очень хорошо расстались. Вдруг это не он, а его неадекватная невеста?!

– Откуда она узнала твой адрес?! – испугалась Евгения Петровна.

– Мама, не забывай, что у нас с Кудриным одинаковые адреса. Разные только города.

– Ах да. Ну, ничего страшного, – Евгения Петровна прошла в комнату и включила телевизор. – Открывай! При мне и она, и он станут себя вести более сдержанно. Главное, чтобы ты, Липушка, их не убила.

– Ага, нашла маньячку-одиночку, – фыркнула Липа и отправилась открывать дверь.

Страшиться ей, в принципе, было нечего. К тому же мама довольно правдоподобно устроилась перед телевизором, как будто приросла к дивану одним местом. Тихий семейный вечер. Просто не хотелось вновь оказаться действующим лицом трагикомедии «Кто за этого мужчину? Налетай!». Липа представила, как она сейчас заявит Верочке, чтобы та катилась на все четыре стороны. Липа не собирается иметь ничего общего с ее бывшим или уже настоящим женихом. Она усмехнулась, ну, а если это окажется Кудрин? Отчего-то захотелось, чтобы за дверью названивал именно он. Она тоже ему скажет! Она так ему скажет, что мало не покажется. Уж Липа-то ему наговорит…

– Привет, – пробормотала Липа, открыв дверь и увидев Дружинина, висящего на звонке.

– Хеллоу, крошка, – пробормотал в стельку пьяный Дружинин и упал на Липу. Та согнулась под его тяжестью, но оказала достойное сопротивление.

– Ты откуда такой? – У Липы из головы вылетели все слова разом, кроме этих.

– Оттуда, – объяснил тот, довольно глядя на ее озадаченное лицо.

– А почему в таком состоянии?! – недоумевала растерянная Липа.

– Тебе можно, а мне нельзя?! – фальцетом присвистнул бывший жених. – Я тоже человек, а не тварь дорожащая, между прочим, – и Дружинин широко улыбнулся.

– Тварь дрожащая, – поправила его Липа.

– Не обзывайся, – отмахнулся от нее Дружинин и шаткой походкой направился в ванную комнату.

Липа развела руками и забежала в комнату. Евгения Петровна сидела тихо, как мышь-мамаша взрослой, но все еще безмозглой белой мышки, и в тридцать пятый раз глядела на то, как развивается действие в ее любимом фильме «Ирония судьбы». Ипполит в дорогом пальто и меховой шапке там как раз лез в ванну и требовал потереть ему спинку.

– Мама, – возбужденно зашептала ей Липа, – там пришел Дружинин!