— Вот я и пробую, пока про себя, — наконец повернула голову и посмотрела на него Кира.

— Ты отняла совок у ребенка в песочнице или сделала нечто еще более страшное? — предпринял попытку номер два разрядить возникшее напряжение Крайнов.

— Пока нет, — очень серьезно ответила она.

— Может, тогда войдем в дом, выпьем шампанского за твой успех, — кивнул он головой на дверь подъезда.

Оказалось, что они уже приехали и Крайнов успел даже припарковаться, а она и не заметила, поглощенная своими терзаниями.

Главное, ведь глупость какая‑то, как вообще из такой ерунды могла возникнуть целая проблема! Кира так разозлилась на себя, на свою странную жизнь, на то, что незначительное обстоятельство разрослось в невесть что и она теперь мучается и не знает, что вообще с этим делать! Идиотизм крепчал!

— Идем! — решительно, почти зло заявила Кира, открывая дверцу. — Выпьем шампанского!

Ему‑то хотелось прямо с порога заграбастать ее, поцеловать и ни о чем не говорить, ничего не обсуждать до завтрашнего утра! А если и обсуждать что утром, так только то, как им было фантастически здорово!

Ох‑хо‑хо! Крайнову сильно не нравилось Кирино странное настроение и заранее не нравилось все, что она собиралась ему сообщить! Может, все‑таки заграбастать, и все дела? В прошлый раз от поцелуя она сразу думать перестала!

Ведь совершенно все ясно и однозначно — она пригласила его к себе, тем самым давая понять, что готова заняться с ним любовью, и вдруг ей обязательно надо что‑то ему объяснить! Что? Что она замужем, или у нее какие‑то с этим проблемы?

Крайнов вдруг осознал, что собрался, сосредоточился, как перед выступлением на соревнованиях. Нет, он не будет с наскока и целеустремленно тащить ее в постель! Так он может проиграть — она закроет какую‑то часть себя от него, а он собирался завоевать эту женщину! Всю! Не только ее тело! Не только! Ладно, прорвемся! Чем‑чем, а терпением Николая Крайнова бог не обидел!

Напряжение и неудобство чувствовали оба, пока раздевались в прихожей, проходили в кухню, где он поставил на столешницу все многочисленные пакеты из супермаркета. Николай сразу достал бутылку шампанского, благо в магазине дорогие достойные сорта держали охлажденными.

— Шампанского? — спросил, уже открывая бутылку.

— Да, — рассеянно кивнула Кира и заспешила. — Я сейчас накрою на стол!

— Погоди, не надо, — остановил он, придержав ее за руку, когда она двинулась в сторону гостиной. — Давай немного выпьем за твой сегодняшний успех.

Она кивнула, открыла верхний шкафчик, достала два высоких бокала. Негромко хлопнула пробка, открываясь, Крайнов налил шампанское, один бокал протянул ей, взял свой в руку, приподнял тостовым жестом:

— За тебя! — чокнулся и отпил, не сводя взгляда с Киры.

— Да, — кивнула она рассеянно, что‑то сосредоточенно обдумывая.

Поставила бокал на стол, даже не пригубив, и решилась. Он уловил тот момент, когда у нее переменилось настроение, и Кира, словно со скалы прыгнув, выпалила:

— Я никогда не была с мужчиной! — Громко выдохнула и посмотрела ему в глаза.

— В каком смысле? — не врубился в столь сильное заявление Николай.

— Ну, не спала, не занималась сексом, — растерялась Кира, явно ожидавшая какой‑то иной реакции.

— Подожди, но ты же была замужем? — как‑то даже опешил Крайнов.

— Почему ты решил, что я была замужем? — не поняла теперь она.

— Ты же поменяла фамилию, — все еще не въезжал в тему Николай.

— А, это. Да, но я поменяла ее по другой причине, — выдала еще одну порцию непонятной информации Кира.

Она взяла рассеянно бокал, повертела его в руках, невидяще разглядывая содержимое, снова поставила на место, посмотрела на Николая, пытавшегося осмыслить сказанное, и попробовала объяснить:

— Понимаешь, так получилось в моей жизни. Не потому, что я мужененавистница какая или боялась и избегала близости с мужчинами, нет. Просто вот так сложилась жизнь, во многом по не зависящим от меня и моего выбора обстоятельствам. — Она смотрела ему в глаза каким‑то потерянным взглядом, мучаясь необходимостью что‑то объяснять.

А у него от отпустившего напряжения, от облегчения — он‑то ждал чего угодно, вплоть до признания в убийстве, но никак не такого поворота, — такая нежность, граничащая с болью, к этой женщине разлилась внутри теплом, что защемило в груди. И вновь появилось желание защитить Киру от всего на свете, от ее мучительных попыток что‑то объяснять.

Он поставил бокал на стол, не отрывая взгляда от ее измученных глаз, подался было к ней, но Кира остановила его, выставив вперед ладонь.

— Подожди, — попросила она, помолчала немного, вздохнула и продолжила: — Если бы на твоем месте был сейчас другой мужчина, я не стала бы ничего объяснять и говорить бы ничего не стала. Но я боюсь, что ты неправильно это поймешь и выводы неправильные сделаешь, и это все испортит.

— Как неправильно? — спросил он вдруг охрипшим голосом.

— Ну… — она отвела взгляд, принялась рассматривать свои ладони, сложив их в замок, — ты можешь подумать, что это из‑за тебя. В том смысле, что я влюбилась в тебя девчонкой, и любила всю жизнь, и кроме тебя мне никто не нужен был. А это не так. Я никогда не искала с тобой встреч, не ждала продолжения нашего знакомства, я даже об этом не думала, жила обычной жизнью, без таких идиллических глупостей в голове. Да и вообще! — расстроилась сложности объяснений Кира. — Ты для меня был прекрасным воспоминанием, близким человеком, но как далекий друг, с которым когда‑то дружил. Я влюблялась в других мужчин, но это неважно. Просто я хочу, чтобы ты понял, что это не из‑за тебя, и я не ждала тебя всю жизнь. Ам‑м‑м… — Она сделала неопределенный жест руками, пытаясь подобрать еще какие‑то слова, посмотрела на него. — Вот. Наверное, надо сказать, что если ты захочешь уйти, я пойму.

— И что именно ты поймешь? — плавясь в тепле нежности, чуть улыбнувшись, спросил он.

— Ну… — смутилась окончательно Кира, так, что щеки порозовели. — Ты привык к женщинам опытным, раскованным, все умеющим, а у меня даже теория хромает. Порнографию я никогда не смотрела, глянцевые журналы с советами бывалых дам не читаю, камасутру не штудировала, как‑то не до этого было. Максимум моих знаний в данном вопросе — эротические сцены из фильмов.

Он протянул к ней руку и тихо позвал:

— Иди ко мне.

Кира помедлила, словно сомневалась, и шагнула ему навстречу. Он обнял и прижал ее голову к своей груди, тихонько покачивая, успокаивая.

— Ну, девственницы, конечно, не совсем мой профиль, но мы что‑нибудь придумаем, — улыбнулся Крайнов и поцеловал ее в макушку.

Она пробурчала нечто невнятное, груди в том месте, где она прижималась, стало тепло, наверное, интересовалась, что именно он придумает.

Господи, как же ему было хорошо! Как необычайно, незнакомо хорошо ему было!

Он усмехнулся пришедшей мысли, взял в ладони Кирино лицо, заглянул в смущенные глаза и поделился очевидным выводом:

— А ведь получается, что именно меня ты ждала всю жизнь.

И, не дав ей опомниться, возразить или возмутиться, поцеловал нежно и осторожно, а через пару секунд со всей серьезностью, уже не сдерживая, не останавливая себя и ни о чем не думая, кроме этой женщины в его объятиях.

«Можно сойти с ума!» — успела восторженно подумать Кира, погружаясь в потрясающие, незнакомые, яростные ощущения.

Все! Их больше ничего не разделяло — никакие недосказанности, смущения или непонимание! Они теперь были — центр и начало вселенной!

И спешили, и не спешили, и торопливо срывали друг с друга одежду, и замирали, разглядывая друг друга, и нежно поглаживали, узнавая, и снова срывались вперед. И никто из них не помнил и не осознавал, как они, не размыкая объятий, оказались в кровати, и Кира удивленно распахивала глаза каждой новой ласке, а он успокаивал, вел ее по незнакомому пути.

— Ничего не бойся, девочка, все хорошо… — шептал, целуя и лаская.

— Я не понимаю… — пыталась невнятно объяснить она. — Пожалуйста…

От того накала чувств, ощущений, которые проживал сейчас Крайнов, у него не хватило сил остановиться и спросить, как она, когда одним мощным движением вошел в Киру — и понесся вперед, шепча что‑то нежное и ободряющее, и успокаивающее…

— О, господи! — пугалась Кира. — Мне хочется кричать…

— Кричи, солнце мое, — поощрял он. — Кричи, не сдерживай себя…

— Это… — сделала последний шаг к своей вершине она и свободно, победно прокричала: — Коля‑я‑я!!

А он отозвался утробным рыком, успев в последний момент вместе с ней на эту вершину…


Кире казалось, что она провалилась во времени и пространстве, звенела каждая клетка обессиленного тела, ставшего тяжелым и желеобразным. Она начала понемногу возвращаться в мир реальный, почувствовав легкое прикосновение, открыла глаза. Коля лежал на боку, подперев голову рукой, и вырисовывал круги вокруг ее груди, медленными плавными кольцами, еле дотрагиваясь кончиками пальцев.

— Это всегда так прекрасно? — спросила Кира бархатным, чуть охрипшим голосом.

— Не всегда, — довольно улыбался он, — только у тех, кому повезет.

— А нам повезло? — выясняла подробности новых знаний она.

— Нам очень повезло, — уверил Крайнов.

— Тогда я хочу еще! — заявила она требовательно и немного капризно.

Крайнов откинулся на подушку и расхохотался во все горло, от души!

— Кажется, я выпустил из клетки сексуального монстрика! — смеялся он.

— А что? — обеспокоилась Кира. — Это не положено хотеть еще? Или об этом не принято говорить? Объясни мне правила.

Не прекращая смеяться, он притянул ее к себе, прижал, поцеловал в лоб и объяснил «правила»:

— Нам все положено, и обо всем можно говорить, а хотеть еще рекомендуется как можно чаще, и мы обязательно все повторим, и не один раз. Но, может, сначала поедим?