Она горела в его руках. Прижималась плотнее, водила ладонями по плечам, груди, спине, будто не веря, что он настоящий.

— Как долго ты ехал. — Улыбалась сквозь слезы, невольно проступающие под закрытыми веками. — Как долго прощал.

— Я не знал. — Шептал Марк, прислонившись лбом к ее лбу. — Я думал, ты выбрала его. Я чуть не сдох без тебя, любимая.

— Повтори это, — сквозь ураган эмоций.

— Любимая, — нежный поцелуй в уголок рта. — Оля, любимая. — Ещё один поцелуй. — Оказывается, я обожаю сердечки, красивые слова и признания. Оказывается, я обожаю тебя, и хочу прожить с тобой всю жизнь. Хочу быть причиной твоих улыбок, быть твоим лучшим другом, тем, кому ты посвящаешь свои картины, отцом твоих детей. Лучше девчонок. — Рассмеялся он, продолжая покрывать ее заплаканное лицо поцелуями. — Ты согласна?

— Я согласна. Согласна, согласна, согласна.

Как в бреду шептала она. Оля не могла поверить, что это не сон. Сжимала сильное тело мужчины напротив своим холодными пальцами, вдыхала его запах, слушала неровное дыхание. И молилась всем известным ей богам, чтобы это было реальностью.

Марк поднял ее на руки. Занёс в квартиру, захлопывая ногой входную дверь, и опустил на не застеленную кровать. Несколько секунд просто стоял и наслаждался видом девушки с затуманенным желанием взглядом, ее влажными волосами, разметавшимися по белоснежной подушке, ее обнаженным телом, оголившемся от одного движения рукой. Присел рядом с ней на колени. Ладонью очертил изгибы ее бедра, талии, плеч. Дотронулся до губ пальцами, обводя их контур. Невесомыми поцелуями очертил линию от шеи до ключиц, сводящих его с ума.

Любил ее нежно, вкладывая все свои чувства. Дышал одним с ней воздухом, боготворил каждым движением, каждым "люблю". Впитывал ее стоны, желая растянуть эти минуты в часы, дни, года.

Многим позже лежал в полумраке, прижимая любимую женщину к себе, поглаживая ее оголенное плечо, и строил планы. Оля тихо посмеивалась над его напором, не давая себе слишком много думать наперед. Пусть все идет своим чередом. Они с Марком просто будут очень стараться, и все обязательно получится!

Она водила пальцами по его торсу, очерчивая подтянутые мышцы, и чувствовала, как огонь разгоревшийся часами ранее, вновь полыхает внутри. Но неожиданная находка заставила ее сесть в кровати, откинув одеяло.

— Что это? — спросила она.

— Да, шрам уродский. Бесплатная медицина безжалостна и беспощадна. — С лёгким смешком ответил Марк. — Никто не заботится об эстетике, когда на кону жизнь человека.

— Что произошло, Марк? — Оля была огорошена.

— Авария. В тот день…я был на эмоциях, гнал, как сумасшедший, неудачно проскочил на желтый. Ребро проткнуло легкое, три дня реанимации. Я думал, ты знаешь. — Смотря в обеспокоенные глаза любимой, он понял, как много обстоятельств сложилось против них. — А ты все это время считала…

— Да, думала ты не готов. Думала, не простил, ненавидишь, не хочешь знать меня. Я столько передумала за эти недели.

— Детка, поверь мне, если бы я увидел твое письмо раньше, то приполз бы даже с капельницей в руке, кровоточащий и безногий!

— Как так вышло, что ты его не увидел?

— Аня. Она удалила его, пока я был в несознанке.

— Твоя сестра… Она все знает? — кивок Марка усилил ее нервозное состояние. — Что же мы будем делать? Как я смогу смотреть ей в глаза?

— Не будем думать об этом сейчас. Будем решать проблемы по мере их поступления. Я люблю тебя. Остальное — второстепенно.

Оля прижалась к его губам с нежным поцелуем, постепенно набирающим оборот, и, вот, спустя мгновение, их накрыла волна страсти, сметающая все сомнения и тревоги.

Они вместе. Любят друг друга. Хотят провести жизнь вдвоем. Остальное — не важно.

Эпилог

Тонкое кружево мягко струилось по плечам, соединяясь в V-образный вырез на обнаженной спине. Невесомая юбка складывалась слоями, придавая образу легкости и волшебства. Голову венчал венок из красных роз, подчеркивающий особую белизну наряда.

— Мать моя женщина, Штерн, — без пяти минут Летунова, — ты как лесная нимфа во всем этом белом безумии. Завидую тебе страшной завистью. Почти ненавижу. Почему, ну почему, ты жрешь и не толстеешь, а твоя кожа не выглядит болезненно зелёной в искусственном освещении? Я, надо сказать, сильно рассчитывала затмить собой невесту и переспать с симпатичным англичанином на твоей свадьбе! Но теперь — обломиссимо, на меня никто и не взглянет.

Оля звонко рассмеялась, глядя на подругу-некогда-блондинку. Про "никто и не взглянет", она, конечно, сильно преувеличила. Недавняя смена образа, — случайное и нелепое последствие девичника — дико шла задорной рыжухе, которой она теперь стала. Ну, а кольцо в носу…только придало дополнительного шарма неугомонной Инне. Не тату в неприличном месте, которое изначально предполагалось, и ладно. Хотя ту часть вечера, Оля помнила уже смутно, так что вполне возможно, пирсингом все не ограничилось.

— Инна, я тебя умоляю, вырез на сантиметр ниже, и гости вообще забудут, что на свадьбе должна быть невеста!

Подруга опустила взгляд на свою "твердую четверку" и растянула губы в улыбке.

— Думаешь, клюнут? А то ещё пара дней, и я закрою квартал простоя! А для молодого женского организма это вредно, ты же знаешь. — Подмигнула она Оле.

— Не знаю, — заливаясь краской, ответила та. — Подожди, ещё недавно же был "почти год". Когда ты успела "поправить здоровье"? — лукаво улыбалась невеста.

— А вот, успела. Ой, подруга, кажется мы опаздываем! — резко перевела тему рыжая.

— Я на это не куплюсь, Инн. Наступит время банкета и выжму из тебя всю правду!

Пожалуй, впервые с их знакомства, младший специалист по маркетингу, решила промолчать. А что говорить, если она поклялась себе под страхом потолстеть еще на два размера, никому не рассказывать о том позоре. Подумать только, провела умопомрачительную ночь с с другом Летунова, а он ее на утро и не вспомнил. Урод. Ну, ничего, сегодня же, она отомстит. И мстя её будет страшна.

Марк скептически разглядывал два галстука перед собой. Один — светло голубой, в цвет глаз ненаглядной невесты, другой — классический, черный. И оба казались категорически лишними в его образе. Стройный силуэт подтянутого мужчины облегал светло-серый костюм именитого бренда, белоснежная рубашка была распахнута на пару верхних пуговиц, волосы в тщательно уложенном беспорядке. Может, к черту эту удавку? Сегодняшний день совсем не предполагал скованности, ограничений, официоза. Он женится на любимой женщине, это прекрасный день.

В дверь комнаты ожидания постучали. Тихо приоткрыв дверь, в помещение несмело зашла Аня. Глаза Марка осветила улыбка. Она приехала, все таки приехала.

— Систер! — широко улыбнулся он, заключая сестру в объятия. — Спасибо, что сделала это.

— Ради тебя, Марк, ты же знаешь. Я бы жалела всю жизнь, пропустив такое событие. И пусть, я не могу поддержать выбор твоей невесты… — в глазах Ани заблестели слезы.

— Может когда-нибудь… — не терял надежды Марк.

— Может. — Грустно улыбнулась она и, с взглядом, полным любви, провела рукой по его волосам. — Выглядишь счастливым. И очень-очень красивым.

— Раз ты здесь, поможешь? Не могу решить, какой галстук лучше. — Марк приподнял два предмета, поочередно прикладывая их к груди.

— Никакой. Утяжеляют твой образ.

— Я рад, что наши мнения совпадают. Ты всегда знала, что для меня лучше. Поймёшь и теперь, да? — Аня кивнула, прекрасно понимая, о чем говорит ее брат.

Она должна позволить Марку сделать этот шаг, как бы тяжело ей не было его принять.

Как бы не кричало ее сердце от обиды.

Двое молодых ребят из местной школы искусств виртуозно выводили марш Мендельсона на скрипке. Красные лепестки роз украшали мраморный пол, по которому неспешно продвигалась невеста, под руку с отцом. В величественном зале замка Hedsor House, графства Бакингемшир, снятого для такого события, ее шаги гулко отзывались эхом о куполообразный свод потолка центр-холла. По сторонам от прохода были расположены стулья, украшенные белым шелком и живыми красными розами, в точности повторяя те, что венчали каштановые волосы Оли. В конце их пути располагалась арка, богато драпированная в изящные белые тюли. Но, каким бы шикарным и магически прекрасным не был антураж вокруг, настоящее волшебство происходило в глазах смотрящего на нее мужчины.

Марк взял ее за руку, произнес клятву верности, принятую на второй родине Ольги, и с трепетом одел на ее палец кольцо. Когда настало время "можете поцеловать невесту", весь окружающий мир растворился, в первом соприкосновении губ мужа и жены.

— Хорошо, что я согласился на церемонию за бугром, иначе был бы лишён удовольствия лицезреть твой проход к алтарю, а это, клянусь, было лучшим, что я видел в своей жизни. — Шептал ей Марк, открывая вечер первым танцем молодых. — Жаль только, и половины не понял из того, что говорил священнослужитель.

— О, ну что ж, тогда знай, что ты согласился любить меня вечно, даже если я ещё больше похудею, мой отец обанкротится, а я превращусь в несносную каргу, называющую тебя старым болваном.

— Какая вольная интерпретация "почитать, уважать, в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности", дорогая. Неужели я действительно так плохо владею языком?

— О, языком ты владеешь виртуозно. Просто не английским. — Вновь заливаясь краской, пошутила новоиспеченная Летунова.

— Я никогда не перестану фанатеть от того, как ты мило смущаешься. Как думаешь, гости сильно обидятся, если мы сбежим с этого пафосного мероприятия, уединившись в отведенных нам апартаментах?

— Да плевать на них. — Озорно улыбалась Оля. — Бежим.

То, как молодежны покидали танцпол заметили не многие. Но особенно переживательная личность, в лице отца невесты, все же преградила им путь.