Были в этой книжке и настолько странные советы, что иначе, как шутливыми, их не назовешь: «Джентльмену следует начинать делать леди комплименты, как только она является с визитом, и прекращать, когда она покинет его общество».

С некоторыми из правил Лоретта соглашалась полностью. К примеру: «Истинная леди всегда по достоинству оценит джентльмена, у которого постоянно хорошее настроение». И еще одно: «Джентльмену следует всегда оставлять последнее слово за леди».

Были в «Руководстве…» указания, которые, к сожалению, едва ли применимы в реальном мире, но в которые от всей души хочется верить: «Настоящий джентльмен всегда даст леди знать, что ее сердце будет в целости и сохранности, если она отдаст его своему избраннику».

– Тпру! – донеслось с козел, и Лоретта, закрыв книгу, аккуратно убрала ее на место.

Пакстон очнулся от сна, потер переносицу, потянулся и сладко зевнул. Лоретта выглянула в окно. Они ехали по липовой аллее в форме дуги с большим радиусом. Ночь еще не наступила, но газовые фонари уже горели, освещая местность, на сколько хватал глаз.

– На что это ты смотришь? – спросил Пакстон.

– На поместье, – с замиранием сердца ответила Лоретта. – Мы приехали.

– Чудесно, – отозвался Пакстон и, приосанившись, пригладил ладонью волосы. – Как раз вовремя. Я наконец-то выспался. Не помню, когда я в последний раз так долго спал.

Вдали показались крыши большого здания в форме буквы Г. Наверное, это главный усадебный дом. Он был так велик, что весь Маммот-Хаус уместился бы в уголке одного из флигелей. Размах поражал воображение, хотя, наверное, ей следовало бы ожидать чего-то подобного: в конце концов герцог – второе лицо после короля. Теперь уже она различала крыши домов поменьше, в которых, надо полагать, жили фермеры-арендаторы и слуги. И вот уже показались хозяйственные постройки, загоны для скота, конюшни и каретные сараи.

Еще пара минут, и главный усадебный дом предстал перед ней во всем своем величественном великолепии. Как раз в этот момент, словно по волшебству, ветер разогнал тучи, и в лиловом небе слева над домом появилась мерцающая полоса солнца, последние лучи которого залили дом и окрестности теплым золотистым сиянием.

Закат обещал перемену погоды к лучшему. Похоже, весна все же вступила в свои права и зима смирилась с тем, что пора уходить.

Лоретта надела отороченный мехом коричневый капор под цвет накидки и дорожного платья с такой же меховой оторочкой, и, когда завязывала под подбородком атласную ленту, пальцы не слушались – то ли от холода, то ли от волнения.

– Посмотри, капор прямо сидит? – обратилась она к брату.

– Идеально, – с деланой серьезностью ответил тот, окинув ее придирчивым взглядом, и спросил в свою очередь:

– А как моя прическа?

– Спереди и с боков хорошо. Повернись и дай мне посмотреть, как обстоят дела сзади.

Пакстон послушно подчинился, и Лоретта озабоченно заметила:

– Вот беда! Можно подумать, что у тебя в волосах кувыркались сразу две белки.

Пакстон принялся лихорадочно приглаживать волосы пятерней, и Лоретта со смехом воскликнула:

– Да перестань же! Я просто пошутила. Вот уж не думала, что ты примешь мои слова всерьез. Прическа у тебя в полном порядке, можешь не сомневаться.

– Хорошая у меня сестрица, – незлобиво проворчал Пакстон, поправляя шейный платок. – Были бы дома, я защекотал бы тебя до полусмерти в отместку.

– Сначала тебе пришлось бы меня поймать.

– Хотя уже несколько лет не пытался, я почему-то уверен, что все равно смог бы поймать тебя без труда.

Они дружно рассмеялись, и как раз в этот момент экипаж остановился. Лоретта мельком взглянула в окно, увидела герцога, и сердце ее замерло. Он стоял рядом с юной леди – видимо, с сестрой, – и с ними была дама постарше (наверное, та самая вдовствующая кузина). Все трое вышли, чтобы встретить гостей у огромных резных парадных дверей дома, который смело можно назвать дворцом.

Как ни странно, Лоретта чувствовала себя вполне непринужденно: не было ни страха, ни смущения, естественных для бедной родственницы графа, очутившейся в гостях у герцога, почти небожителя. Должно быть, шутливая перепалка с Пакстоном оказалась как нельзя кстати: сейчас напряжения как не бывало, и Лоретта чувствовала себя уверенно и предвкушала новую встречу с герцогом и знакомство с его сестрой.

Лакей приладил ступеньки к порогу кареты и открыл дверь. Пакстон вышел первым и подал руку сестре. Едва ступив на приставную лесенку, Лоретта устремила взгляд на герцога, и по телу ее побежали мурашки. Да поможет ей Бог, но она не могла оторвать от него взгляда, словно он и только он мог утолить все желания ее души и тела. Непостижимым образом даже в туго накрахмаленном шейном платке, стеганом жилете и безупречно сидевшем темно-синем сюртуке он смотрелся непринужденно-раскованным, горделиво-властным, но не неприступным.

Герцог улыбнулся ей, и Лоретта ответила ему улыбкой, а когда спустилась на землю и повернулась к леди Адель, тут же поняла, что придется попросить у Хоксторна прощения за то, что была так несправедлива в своих оценках. Сестра герцога оказалась настоящей красавицей, и с такой внешностью недостатка в поклонниках у нее просто не могло быть. Не стоило сомневаться, что она без труда нашла бы себе самого достойного мужа за время сезона, если бы захотела.

Леди Адель была ниже Лоретты, но великолепная фигура не давала выглядеть коротышкой. Густые золотистые кудри обрамляли ее лицо с изящными мелкими чертами, ясными глазами того же яркого зеленого оттенка, что и у герцога. Ее чистую кожу покрывал здоровый румянец, по-детски пухлые губы придавали трогательности. Адель смотрела Лоретте прямо в глаза, и взгляд этот был одновременно приветливым и испытующим. Вежливо кивнув ей, сестра герцога перевела взгляд на Пакстона.

Лоретта поняла сразу, едва взгляды их встретились, что Пакстону девушка понравилась. Брат, который никогда за словом в карман не лез, вдруг словно лишился дара речи. И по улыбке на хорошеньком лице леди Адель Лоретта поняла, что Пакстон тоже пришелся ей по сердцу.

– Мистер и мисс Квик, – обратился к ним герцог, – добро пожаловать в Хоксторн.

Лоретта грациозно присела в реверансе, Пакстон поклонился, и они одновременно сказали:

– Спасибо, ваша светлость.

За этим последовали официальные представления и приличествующие случаю дежурные фразы. Герцог не забыл представить и леди Минерву, кузину и компаньонку леди Адель. Минерва была еще ниже ростом, чем леди Адель. Худоба и постное выражение лица делали ее похожей на очень строгую гувернантку с незыблемыми моральными принципами. В собранных в тугой узел на затылке каштановых волосах было уже немало седых прядок. Взгляд ее миндалевидных зеленовато-голубых глаз скользнул по Лоретте и остановился на Пакстоне на несколько долгих секунд. Леди Минерва, не стесняясь, изучала его подробно и придирчиво.

Если герцог и поделился с сестрой мнением о ней Лоретты и ее отношением к перспективе семейного союза между ею и Пакстоном, то леди Адель, по-видимому, решила не держать на гостью зла. Во всяком случае, Лоретта не заметила враждебности ни во взгляде, ни в словах леди Адель.

– Мисс Квик, – обратилась к ней леди Адель, после того как формальное представление было закончено. – Хок рассказал мне, как вы с братом преданы друг другу, и это вызывает во мне самое глубокое уважение и восхищение. – Бросив взгляд на герцога, девушка добавила: – Я тоже обожаю своего брата.

Краем глаза Лоретта заметила снисходительную улыбку герцога на ее слова и учтиво произнесла:

– Это замечательно, что у нас обеих есть братья, которые нас любят и готовы о нас заботиться.

– Что касается меня, то думаю, Хок вздохнет с облегчением, сбросив этот груз ответственности за меня на другие плечи: я для него лишь обуза. – Заметив, что герцог все еще улыбается, – леди Адель игриво шлепнула брата по руке кружевным носовым платком и добавила: – Видите, он даже не потрудился опровергнуть мои слова. В том, что касается моих ощущений и переживаний, я никогда не находила в нем сочувствия: в этом смысле он совершеннейший варвар. Ну что ж, дорогой братец, придется мне искать иной объект для любви и внимания.

– Буду только рад, – тем же непринужденно-шутливым тоном ответил герцог. – Даю тебе на то мое благословление.

Лоретта с удовольствием наблюдала эту шуточную перепалку между братом и сестрой. Все это очень походило на их с Пакстоном общение. При всей взаимной любви они по многим вопросам имели прямо противоположные точки зрения и не уставали напоминать друг другу об этом. Неожиданно леди Адель обратилась к Пакстону:

– Скажите, мистер Квик, достаточно ли комфортной была дорога?

Только теперь, когда сестра переключила внимание на Пакстона, герцог позволил себе задержать взгляд на Лоретте.

– А как себя чувствуете вы, мисс Квик. Все ли у вас в порядке?

Ей нравилось, когда он смотрел на нее вот так.

– Да, – сделав глубокий вдох, ответила Лоретта, ощущая, как плавится воздух от жара их взглядов. – Вы позаботились о каждой мелочи, и мне оставалось лишь наслаждаться видами из окна.

– Должен признаться, у меня хорошие помощники.

Лоретта окинула взглядом массивные двустворчатые двери за его спиной, скользнула рассеянным взглядом по бескрайней лужайке с еще по-зимнему пожухлой травой и добавила:

– У вас такой большой дом. Могу представить, как роскошно смотрится усадьба поздней весной и летом.

– Что правда, то правда. Мои садовники свое дело знают.

– Теперь-то я уже не сомневаюсь, что ваше поместье почти не уступает Маммот-Хаусу, – нарочито серьезно сказала Лоретта.

– Ваше чувство юмора, мисс Квик, не устает меня восхищать, – оценил шутку герцог и почти шепотом добавил: – Я рад, что вы здесь.

А уж как она-то рада.

– Надеюсь, Фарли чувствует себя комфортно в надежных руках миссис Хадлстон, – сказал герцог как раз в тот момент, когда второй экипаж подъехал к дому и остановился напротив черного входа.