Амелия Грей - С любовью, герцог

– Пусть остается столько, сколько нужно: Арнольд с удовольствием будет за ней ухаживать.

– Вы ведь сообщите брату, что я приезжал?

Ее нежные губы разомкнулись в улыбке, и Солан поймал себя на том, что не может отвести от них взгляд.

– Тотчас же сообщу, ваша светлость: можете не сомневаться, – и о причине вашего визита тоже скажу.

Глаза ее насмешливо блеснули, но непреклонность при этом никуда не исчезла. И решительность, и чувство юмора одинаково сильно привлекали Хоксторна в женщинах, и то, что она не собирается сдавать свои позиции и пересматривать взгляды на брак по договоренности, нисколько его не смущало. Он не боялся конфликтов и уже предвкушал удовольствие от предстоящей борьбы, а исход поединка был ему известен заранее: победа все равно будет за ним.

– Иной возможности я и не рассматривал, – заверил ее Солан и, многозначительно помолчав, добавил: – И еще передайте, что в следующий четверг я вернусь и, надеюсь, он меня дождется. А к вам у меня просьба: о цели моего визита, как и о самом факте, никто, кроме нас троих, знать не должен.

Ее плечи чуть заметно приподнялись, выражая строптивость.

– Меньше всего мне хочется, чтобы о вашем предложении узнали посторонние, а тем паче друзья Пакстона. Они непременно станут уговаривать его как можно скорее заключить сделку. Многие из них были бы безмерно рады дружить с зятем герцога, даже если это не сулит им никакой выгоды.

Да уж, на компромисс мисс Квик не пойдет: в ней живет дух истинной воительницы, усмехнулся про себя Хоксторн.

– Я бы просил вас дать возможность Пакстону самому решить, что для него хорошо, что плохо.

Мисс Квик нервно облизнула губы и сглотнула комок.

– Разумеется: мой брат сам себе хозяин, однако вам нет нужды возвращаться в Маммот-Хаус, Пакстон и сам может приехать в Лондон для встречи с вами, я в этом уверена. К тому же он редко остается тут надолго.

– Если бы я не был уверен в обратном, мисс Квик, – с кривой усмешкой заметил Хоксторн, – то мог бы подумать, что вы всячески избегаете встречи со мной.

Лоретта отступила на шаг и плотнее укуталась в шаль.

– Я всего лишь пытаюсь отговорить вас от долгого и утомительного путешествия, в котором нет необходимости.

– Нет, – возразил Солан и шагнул к ней. – Вы пытаетесь сделать все возможное, чтобы убедить меня, будто вам нет до меня дела.

Она не стала кокетничать, опускать глаза, а заявила прямо:

– Я действительно думаю, что так будет лучше.

Ее беспримерная честность заставила Хоксторна задуматься о своих истинных мотивах. Была ли она истинной причиной его желания сюда вернуться? В том, что воспылал к ней страстью, он уже себе признался, и да, хотел увидеть ее вновь. Но для чего? Только ли из стремления утолить желание? На этот вопрос он ответить себе не мог. И если уж сюда возвращаться, то хотелось бы получить однозначный ответ.

– Я приеду за ним, – кивнул на спящего мальчика Хоксторн. – При том безупречном уходе, что вы с миссис Хадлстон, я уверен, ему обеспечите, он скоро поправится, и я отвезу его в Гримсфилд или в Лондон – туда, откуда пришел.

– А что, если он не захочет возвращаться туда, откуда пришел? Вы же понимаете, что там, где он жил, о нем никто не заботился и, более того, с ним, вполне вероятно, обращались дурно. Может, мальчик сбежал от своих мучителей, поэтому и оказался здесь один.

Глядя в ее встревоженные глаза, Солан подумал, что она не переживет, если мальчик погибнет.

– Тогда я отвезу его туда, куда захочет.

Кажется, его ответ устроил мисс Квик. Плечи ее расслабленно опустились, дыхание выровнялось. Надо было бы ему на этом поставить точку, но Хоксторн, увы, вовремя останавливаться не умел и зачем-то добавил:

– Кроме того, уверен, что вы, мисс Квик, хотите со мной увидеться.

Лоретта скептически усмехнулась:

– Это ваше личное мнение, ваша светлость, а о моих чувствах позвольте судить мне самой.

– Я говорю за нас обоих, и это, хотите вы признавать или нет, правда, о чем вы прекрасно знаете. Разногласия между нами еще, увы, не улажены, так что не удивляйтесь, но я намерен доказать свою правоту, как, впрочем, и вы, судя по всему.

– Так и есть, если только дело не безнадежно провальное, но в данном случае я уверена, что у меня есть все шансы.

– То же могу сказать и я.

– Вы знаете, что я буду отговаривать брата от помолвки с вашей сестрой.

– Да, знаю, – кивнул Хоксторн, – но сейчас речь не об этой битве.

Лоретта в недоумении посмотрела ему в лицо:

– О какой же тогда?

И если ему самому до последнего мгновения было непонятно, о чем он говорит, то сейчас все стало ясно как день.

Сердца их отстукивали мгновения паузы, и герцог, выдержав ее, ответил:

– О битве за вас, мисс Квик.

Хоксторн знал, что опекунство над младшей сестрой далеко не самое худшее, что может случиться с человеком, но в данный момент верилось в это с трудом. По возвращении в столицу меньше всего он рассчитывал встретить Адель и непременно решил бы, что приключилось какое-то несчастье, если бы не радостный блеск в ее зеленых глазах.

– За каким чертом тебя сюда принесло? – раздраженно бросил Солан, швырнув шляпу на стол.

– Очень уж хотелось повидать любимого братца, – бойко, в своей обычной манере, ответила Адель.

– Чтобы увидеть меня? – Хоксторн с досадой сбросил плащ. – Ты для этого ехала сюда одна? В разгар зимы? Мы виделись всего месяц назад: я приезжал в имение. Неужели уже успела соскучиться?

– Во-первых, я ехала не одна, – с улыбкой забрав у брата плащ, весело щебетала Адель. – Меня сопровождали Минерва, лакей, кучер и, конечно, моя камеристка, как и в тот раз, когда мы ехали в Лондон вместе с тобой. А что касается твоего замечания насчет разгара зимы, то спешу напомнить, что до весны осталась всего пара недель и дороги оказались вполне сносными. Почему ты такой угрюмый? Я думала, ты мне обрадуешься.

– Ты серьезно? – раздраженно воскликнул Солан, жестом отослав прочь слугу.

– Ну конечно! – жизнерадостно заявила маленькая нахалка.

Больше всего его вывело из себя, что Адель, похоже, и не догадывается, какую непростительную глупость совершила, отправившись в столь рискованное путешествие. Окрестные леса кишели разбойниками, и кучер, пусть и вооруженный, вряд ли смог бы их защитить.

Он еще отчитает Минерву за то, что не остановила сестру, хотя все это без толку: Адель вертела своей старшей кузиной как хотела, и та не смела ей и слова сказать поперек. Взбалмошная девица ни в чем не знала отказа с тех пор, как появилась на свет у далеко не молодых родителей. Когда отец и мать скончались один за другим от дизентерии, Минерва переехала жить в имение, и Адель быстро научилась и из нее веревки вить.

– Не сердись на меня, братец, – с трудом сдерживая радостное волнение, попросила маленькая интриганка. – У меня есть новость, которая тебе непременно понравится, и, уверена, ты захочешь услышать ее как можно скорее. У Мисс Уиггинс скоро будут щенки!

Какого дьявола? Хоксторн скрипнул зубами, едва сдерживал ярость, изрядно сдобренную досадой.

– Щенки – у Мисс Уиггинс?.. И ты приехала в Лондон лишь затем, чтобы сообщить мне об этом?

– Ты же знаешь, как сильно я люблю Мисс Уиггинс, вот и думала, что обрадуешься…

– Я мог бы порадоваться этому счастливому событию чуть позднее, приехав в имение. Мне не нравится, когда ты разъезжаешь без меня, да еще являешься без предупреждения.

Вернувшись домой после долгой тряски в карете, промерзший и уставший, мечтая устроиться в кресле перед камином с бокалом доброго бренди и погрузиться в мысли о мисс Квик, Хоксторн совсем не обрадовался приезду сестры, хоть та и была уверена, что ее здесь примут с распростертыми объятиями.

Нет, Солан, конечно, любил свою сестру, но с ней ему было нелегко и требовалась вся сила воли, чтобы не терять самообладание. Он ничего не имел против, чтобы заботиться о ней, и если бы Адель не была такой своенравной, а временами даже неуправляемой, никаких проблем у него не возникало бы. Вот он и решил, что пришла пора перепоручить ее заботам другого мужчины, мужа.

– Сколько ни дуйся, мне это настроения не испортит, – без тени сомнения заявила Адель.

Кто бы сомневался!

– Понимаю: ты устал с дороги и мечтаешь отдохнуть. Пойдем-ка, я налью тебе бокал твоего любимого бренди, – заявила взбалмошная девица и, не дожидаясь ответа, направилась в гостиную.

– Можно подумать, что я сам не в состоянии налить себе бренди, – проворчал Хоксторн, со вздохом стягивая перчатки.

Чем скорее он найдет для нее мужа, тем скорее распрощается с постоянной тревогой за нее. Опекунство лежало на его плечах непосильным бременем. Возможно, ему было бы проще выбросить тревожные мысли из головы и предоставить Адель полную свободу действий: пусть себе шалит сколько хочет, – если бы не его привязанность к сестре. Ее невозможно не любить.

Да, она избалована и капризна, но при этом в ней нет ни капли злости. Ни о ком она не сказала ни одного дурного слова, никому не желала причинить вред, а потому не могла даже заподозрить в окружающих людей злонамеренных. Именно поэтому Хоксторн опасался, что Адель попадется в сети какого-нибудь негодяя или охотника за приданым. Не мог он сбрасывать со счетов и то, что Адель попытаются использовать, чтобы отомстить за грехи молодости ему, и готов был сделать все, чтобы исключить эту возможность.

– Вообще-то я приехала не только из-за щенков Мисс Уиггинс, – призналась Адель, когда Солан следом за ней вошел в гостиную.

– Мне следовало догадаться, – ответил он, устраиваясь поудобнее в кресле перед камином.