— Вы не беспокойтесь, организацию похорон взяли на себя городская администрация и Союз художников, — сказал Алексей, когда они вошли в квартиру. — Согласитесь, у них гораздо больше сил и возможностей. У вас не будет необходимости лишний раз светиться, а на похороны мы съездим, это я обещаю. Уже есть распоряжение, что Павла Аркадьевича и Григория Олялю похоронят рядом на Бузулукском кладбище.

— Спасибо, — сказала Даша, хотя знала, что в таких обстоятельствах не благодарят. Подобная забота в порядке вещей по тому обычаю, который еще не стерся из памяти русского народа.

— Располагайтесь, устраивайтесь, не стесняйтесь, — Алексей распахнул перед ней дверь спальни. Вошел следом и достал из одежного шкафа мягкий стеганый халат и большое полотенце. — Возьмите, для банных дел пригодится! Шампунь, мыло, что там еще, все в ванной! Можете плескаться, сколько душа пожелает.

Он быстро вышел из комнаты. Даша осмотрелась. Спальня была не по-мужски уютной и светлой. Широкая кровать под нарядным покрывалом, большое зеркало на стене, комод, одежный шкаф, небольшой телевизор в углу, множество цветов — на подоконнике, на специальных подставках у стен — и какое-то разлапистое, размером с небольшое дерево, растение в углу в обыкновенной деревенской кадушке. Словом, спальня Даше понравилась. Но мысли вновь вернулись к Грише.

В душе она была готова к тому тяжкому известию, которое принес ей Алексей. Лялька погиб, этот удар она тоже переживет достойно, сцепив до боли зубы, но переживет. И непременно возьмет себя в руки, чтобы никто не увидел ее слабой и подавленной. Пусть знают, что ее не смять и не раздавить. Те, кто явится на похороны Паши, а затем Оляли, должны понять: да, она страдает, да, ей горько, но она не сломлена. Еще не вечер! И есть все основания не опускать голову и не пасовать перед обстоятельствами. Она выдержит и победит! Без Ржавого Рыцаря, без Паши, без Оляли, но победит обязательно, потому что они научили ее быть сильной и мужественной! Навсегда научили!

Даша подошла к окну и увидела переливающуюся множеством огней панораму Краснокаменска. Далекие горы вставали на горизонте острыми пиками, похожими на шипы мифического чудовища, стерегущего и этот город, и это небо, и все, что между ними на самом краю земли. И тогда впервые за последние дни Даша подумала, что самые страшные события в ее жизни позади. В новую жизнь, которая, несомненно, началась с порога этой комнаты, она вступает хотя и потрясенным, израненным и немного сбитым с толку, но вместе с тем абсолютно другим и, бесспорно, более сильным человеком.

* * *

Сначала она просто хотела принять душ и постирать свой вконец испачканный пуховик, но ванна у Алексея оказалась новомодной, с гидромассажем, и Даша не удержалась перед соблазном немного побаловать себя. Долго нежилась в воде, предаваясь необыкновенному чувству наслаждения от ощущения чистоты и свежести, подобного которому она давно уже не испытывала. А может, это уходили из ее души страхи и горе, утекали сквозь поры и тонули в воде опасения и тревоги, безысходная печаль об утраченной любви и потерянном счастье? Она не заметила, как задремала, и испуганно вздрогнула, когда Алексей постучал в дверь ванной:

— Даша, ау! Вы не утонули? Ужин уже на столе! Кухня у бывшего десантника оказалась не большой, но и не маленькой, чистенькой, с веселыми занавесками на окне и стильным кухонным гарнитуром.

— Славно как у вас! — похвалила Даша, располагаясь возле стола, и поинтересовалась: — Когда вы успеваете наводить порядок?

— Раз в неделю ко мне приходит женщина. Соседка, Татьяна… Делает генеральную уборку. Она — молодая мама, сидит дома с ребенком, так что деньги нужны, сами понимаете.

— Я поразилась, сколько у вас цветов! Не у всякой женщины до них руки доходят.

— Да вот на старости лет крыша поехала, — засмеялся Алексей, выкладывая на ее тарелочку весьма аппетитную отбивную и горку тушеных овощей. — С работы вернешься, поговоришь с ними, на тяготы службы пожалуешься, и на душе полегчает. Танюша их поливает, а вот кошку или собаку из-за частых командировок завести не могу. С ними гораздо больше забот. — Он посмотрел на то, как она расправляется с отбивной, и вдруг хлопнул себя по лбу: — Ну, бестолочь! У меня ведь бутылка грузинского вина имеется. Не из порошка, настоящего. Приятель на днях подарил! Он в Краснокаменске грузинский ресторанчик держит, вот и подкидывает иногда подарочки. Выпьем?

— Конечно, — улыбнулась Даша, — с превеликим удовольствием.

Вино оказалось и впрямь замечательным, и Даша не заметила, как выпила раз за разом три бокала. И съела две отбивные. А потом они пили чай с какими-то травами и медом, Даша чувствовала себя, как после хорошей парной, умиротворенной и расслабленной. Она вытирала испарину на лице полотенцем и с веселым удивлением наблюдала за Алексеем. На самом деле он оказался милым и остроумным. И Даша поняла: его прежние хамоватость и развязность всего лишь своеобразный бронежилет, за которым полковник Щеглов прятался, подобно любому из мужчин, желающему скрыть явный интерес к малознакомой женщине.

Вероятно, здесь сыграло свою роль вино, но, скорее всего, на собственной кухне Алексей чувствовал себя гораздо увереннее, чем в присутствии матери. Даше не хотелось думать, что таким способом он добивается ее расположения. Сейчас это было более чем неуместно и некстати. За весь вечер он не сказал ей ни одного комплимента и если шутил, то очень деликатно, и ухаживал тоже ненавязчиво, в пределах допустимого. И его забота была вдвойне приятна Даше, потому что Алексей не только щадил ее чувства, но и с не показным сочувствием относился к ее горю.

Даша, чтобы выказать ему свое расположение, вызвалась вымыть посуду. Но он не позволил. Тогда она взяла в руки полотенце и принялась вытирать тарелки. Алексей рассказывал ей о своей армейской службе, хохотал, вспоминая курсантские приколы, и при этом очень ловко управлялся с тарелками и чашками. Даша тоже смеялась в ответ на его шутки и просто потому, что на душе стало легче. Тоска наконец отступила, возможно, ненадолго, но все же это было лучше, чем постоянная сосущая боль под сердцем. И тут ее взгляд, как нарочно, упал на его руки, крепкие и широкие в запястье, с длинными сильными пальцами. Сердце ее снова сжалось от боли. Руки Алексея очень сильно походили на руки Паши. На те самые нежные и сильные руки, которые всего два дня назад обнимали и ласкали ее. Даша закрыла глаза и стиснула зубы, чтобы не разрыдаться.

— Что с вами? Вам плохо? — Алексей взял из ее рук тарелку и поставил в шкафчик. — Может, вам полежать?

— Нет, нет, просто голова закружилась. — Даша не призналась в истинной причине. Она подняла взгляд на Алексея и вдруг заметила паутину за его спиной. Та протянулась между двумя кухонными шкафчиками, а по ней деловито сновал черный паучок. — Паук? — поразилась Даша. — Откуда он взялся зимой?

— Сам удивляюсь, — Алексей проследил за ее взглядом. — Недавно появился. Днем исчезает, а вечером возвращается. И чем только кормится? Тараканами разве приблудными? У меня, как видите, Танюха всех повывела. Но я его не прогоняю. Матушка сама пауков не привечает, а тут говорит: «Хозяин пришел!» Примета такая есть: если паук среди зимы затеял паутину плести, к добру это, к счастью. — Алексей взял ее под руку, и Даша невольно прижалась к его теплому боку. — Я иногда наблюдаю за ним и удивляюсь, как эта паутина напоминает нашу жизнь, все переплетено и скручено. Вот, к примеру, моя ниточка, а вот ваша, а между ними перемычка, узелок, связочка… Но как легко их оборвать, правда? И как трудно восстановить!

— В большинстве случаев их, наоборот, невозможно разорвать, — вздохнула Даша и посмотрела на Алексея. — Сейчас я чувствую себя мухой, которая застряла в паутине, бьется, рвется… Но толку никакого! Без чужой помощи не освободиться, не разорвать путы.

— Не все так безнадежно, — Алексей неожиданно обнял и поцеловал ее в губы. — Позвольте, и я помогу ее разорвать!

— Нет! — Она с силой оттолкнула его и враждебно выкрикнула: — Не надо помощи! И прекратите приставать ко мне! Я ведь просила! Мне неприятны ваши поцелуи, и вообще… Как вам не стыдно? Вы обещали…

— Простите, я не хотел, — Алексей виновато улыбнулся. — Это совсем не то, что вы думаете! Простите! И забудьте! — Он быстро взглянул на часы. — Давайте посмотрим «Вести». Осталось пять минут.

Глава 27

Стараясь не смотреть друг на друга, они прошли в гостиную. Даша забралась с ногами в кресло, расположенное рядом с огромным, в четверть стены, аквариумом. Он тоже поразил ее. Даша давно хотела завести рыбок, но представила, сколько с ними будет возни, и отказалась от своей затеи. Чтобы снять напряжение, которое возникло между ними из-за злосчастного поцелуя, она достаточно миролюбиво поинтересовалась, не много ли хлопот доставляет аквариум, ведь за ним нужен специальный уход: чистить, менять воду, кормить рыбок…

Алексей пояснил, что забот, по сути, мало: раз в неделю появляется сотрудник фирмы и за определенную плату приводит все в порядок. Во время командировок рыбок кормит все та же многофункциональная Татьяна.

Даша хотела съязвить, спросив, что еще входит в служебные обязанности молодой соседки, но поняла, что это будет перебор. Вопрос был пошловатым и мог навести Алексея на мысль, что втайне она его ревнует и, того хуже, мечтает подтолкнуть к наведению более прочных мостов.

Алексей же, не подозревая о скрытых соображениях своей нечаянной гостьи, включил тем временем телевизор и устроился в кресле напротив.

Сначала шли официальные сообщения. Визит президента в Испанию… Встреча европейских министров иностранных дел в Финляндии… Очередная перепалка в Думе: Жириновский сцепился с Шандыбиным. Оба борца за народное счастье хватали друг друга за грудки и, если судить по пробивавшимся в эфир сквозь заглушку редким членораздельным выкрикам, изъяснялись отнюдь не парламентским языком…