Джудит Айвори - Рыжий ангел

Перед ее внутренним взором предстал Адриан. В том же темно-синем сюртуке, в расшитом золотом жилете. Его кольца. Часовая цепочка. Движения. Улыбка. То, как он запускает руку в свою роскошную шевелюру.

– Подождите… – Она оттолкнула пытавшихся помочь ей людей. – Дайте мне посмотреть еще раз.

– Кристина, – попытался удержать ее отец.

– Леди Хант, – присоединился к нему Клейборн.

Но Кристина вдруг обрела невиданную силу и решительность. Она протолкнулась вперед.

– Я хочу видеть… – Она смотрела в гроб. Всматривалась в то, что осталось от лица какого-то бедняги, убитого за сходство с графом Кьюичестером. – Это не он, – отчетливо произнесла она.

– Ну, моя милая…

Она повернулась к Клейборну:

– Не он.

– Почему вы так уверены?

Кристина снова повернулась к ужасному трупу. Что в этой очень хитрой подделке было не так?

– Волосы, – ответила она. За исключением их все совпадало. Они были немного длиннее, чем обычно носил Адриан. Вот оно! – Посмотрите, – сказала она, указывая на линию роста волос. – Корни каштановые. Волосы крашеные.

– Действительно, когда человек умирает, волосы продолжают расти, – сказал Ангус Таунсенд. – Как и ногти на руках и ногах.

Доктор явно хотел добавить свой голос к, казалось бы, неминуемому расследованию. Но Клейборн быстро отодвинул Таунсенда, объявив, что ему нужна только «объективная медицинская информация».

– Ангус в таких случаях становится чересчур эмоциональным, – объяснил Клейборн, когда все рассаживались в две кареты, привезшие их на кладбище. – Я с самого начала этого не хотел. Не выношу, когда ему приходится иметь дело с трупом. Понимаете, его сын… Мальчик умер полтора года назад. В ту ночь Ангус дежурил на ночных вызовах, и его жена вызвала его в собственный дом. Очень печально. Мальчик всегда был немного слаб на голову. – Он помолчал. – Мистер Лиллингз решил поехать в другой карете?

– Нет, – ответила Кристина. – Он остался, чтобы доктор не возвращался в одиночестве.

– Что за чепуха! – Клейборн резко подался вперед, словно собрался пойти за Томасом.

У Кристины мелькнула мгновенная мысль: доктор что-то знает.

Потом Клейборн улыбнулся и откинулся на спинку сиденья.

– Думаю, при таких обстоятельствах Ангусу нужен душевный покой.

Полдороги до Лондона Кристина обдумывала эту фразу. Какой гуманный ответ! Но она была уверена, что за мгновение до него видела на лице Клейборна озабоченность и тревогу. Вероятно, министр решил, что может доверять врачу. Или – эта мысль немного тревожила Кристину – Томасу. Клейборн, вероятно, по-прежнему верил, что Томас все еще в сговоре с ним. Глупая ошибка…

Хотя… Кристина нахмурилась. Клейборн – умный и коварный человек. Он не мог не заметить, что за два с лишним месяца Томас не проявлял к нему ничего, кроме отвращения и враждебности. Томас явно ненавидел старого министра, одурачившего его и едва не превратившего в убийцу. Вопрос в том, почему Клейборн не придает этому значения? Как он может улыбаться, зная, что Томас сейчас с доктором, который минуту назад явно собирался что-то сказать?

Тревожные чувства терзали Кристину остаток пути.

В Уайтхолле, в кабинете Клейборна, подали чай. Отец Кристины вернулся в собственный кабинет, у него были назначены встречи. Но Кристина осталась. Она сидела среди пятерых мужчин, деловито обсуждавших возможность обнаружения чужого тела в могиле.

Она ждала. Клейборн был педантичен. Он не упускал ни единой мелочи. И если что-то знал или принимал участие в этой отвратительной мистификации, то не подавал виду.

К концу встречи Клейборн поручил расследование трем чиновникам, вежливо отчитал их, переложив на них ответственность за фиаско в поисках исчезнувшего человека. А ведь только четыре часа назад он отрицал это. Министр вдохновил всех и возглавил поиски.

Кристина сообразила, что Клейборн сейчас, как и Адриан, герой момента. Это человек, который знает, как оседлать волну. Его изворотливый ум, стремление выигрывать, порой недозволенными приемами, живо напомнили ей Адриана.

Они должны были стать друзьями, поймала себя на мысли Кристина.

Она смотрела в свою чашку.

– Простите, миледи, – прервал ее мысли Клейборн, – еще один вопрос. Граф мог красить волосы? Так, чтобы вы не знали об этом? – Он сказал это с подчеркнутой вежливостью и почтительностью.

– Адриан не красил волосы, – сурово взглянула на него Кристина. – Я думала, что мы уже установили, что это не его тело.

– А как вы объясняете шрам?

Кристина снова почувствовала, что ее загоняют в угол.

– Я… я не знаю…

– Уэзерс, – обратился Клейборн к одному из мужчин, – запишите это. Граф, вероятно, красил волосы.

Кристина встала, со звоном поставив чашку на стол.

– Я утверждаю, что он этого не делал, – заявила она. – А если делал, значит, ему приходилось красить каждый волосок на теле.

– Странная осведомленность для жены, – подняв бровь, повернулся к ней Клейборн. – Он определенно не раздевался перед вами догола при дневном свете.

– А вы, мистер Клейборн определенно можете оставить свое похотливое любопытство при себе.

Но старик не потерял присутствия духа. Пожав плечами, он взял перо и принялся играть им.

– Это всего лишь профессиональный интерес, чтобы помочь расследованию. – Министр повернулся к стоявшему чиновнику: – Уэзерс, займитесь гробовщиком. Проверьте все передвижения графа в тот день. Начните с причала. Нам нужно знать, что стало с подлинным телом.

Холод пробежал по жилам Кристины. Чего она достигла десятью неделями непрерывных усилий? Теперь за поиски Адриана взялся Клейборн. Никогда у него не было лучшего основания получить труп Адриана.

Господи, молилась она про себя, пусть что-то – помимо ее неумелой помощи – встанет между Адрианом и смертью…

Адриан точно не знал, где находится. Он знал лишь, что его заперли в подвале какого-то старого запущенного дома, куда может безбоязненно приходить Клейборн и куда больше никто не заглянет. Адриан здесь не видел ни единой души, кроме старого министра и Грегори.

Подвал был ничуть не лучше того места, где его держали вначале, тут было грязно, низкий потолок, земляной пол. Огромные столбы поддерживали стоявший наверху дом. Все это превращало подземелье в замкнутое пространство. В подвале было темно, слабый свет проникал только в оконце под потолком. Адриан внимательно обследовал грязную темницу. Тут не было ничего, чем можно было бы воспользоваться, никаких потайных окон или дверей, только какое-то маленькое отверстие в дальней стене, назначения которого он не мог объяснить. Похоже, через него что-нибудь ссыпали. Например, уголь. Хотя это не слишком хорошее объяснение, поскольку печь находилась в противоположной стороне, у стены с окном. Да какая разница. Адриан отодвинул сложенные у лаза камни, за ними был засов, запертый на висячий замок.

Послышался стук. В отверстие под дверью подсунули поднос с едой. Шорох в темном углу свидетельствовал о том, что другие обитатели комнаты интересуются обедом Адриана гораздо больше, чем он сам. Пусть едят, подумал он. Жидкий чай. Неаппетитная на вид пища. Потом, наклонившись, он заметил новый сверточек с опиумом. Господи, что с этим делать?

Адриан перестал принимать его на четвертый день. Он заставил себя это сделать. Хотя продолжал притворяться перед Клейборном, и до сих пор «проверки» не было.

Его игра была убедительной, поскольку Адриан действовал, исходя из собственного опыта. И больше не желал иметь дело с мадам Опиум. Ему нужен ясный ум.

Взяв упаковку опиума, он огляделся. Адриан боялся прятать наркотик. Клейборн проводит слишком много времени в этой дыре, ходит, смотрит, ощупывает. До сих пор Адриан, вскарабкавшись на изголовье кровати (единственный здесь предмет мебели), прятал наркотик в чахлую клумбу за окном. Это была самая дорогая кучка сорных трав в Гемпшире.

Адриан был почти уверен, что он в Гемпшире. Было что-то знакомое в этой траве, в клочке неба, видневшемся в оконце, в весеннем воздухе. Адриан узнавал запах дома.

Окно выходило на въездные ворота, столбы которых закрывали обзор.

Адриан начал снова тихо подвигать кровать к окну. Но не успел он вскарабкаться на нее, как на полной скорости подкатила карета. Гравий брызнул из-под колес. Адриан быстро отскочил.

– Грегори!

«Это Клейборн. Почему он приехал так быстро?» – задавался вопросом Адриан. Обычно он не приезжал после полуночи.

– Он в ясном уме?

Адриан не разобрал ответа, но услышал, как Клейборн выбрался из кареты и вошел в дом. Над головой Адриана заскрипели половицы.

– Надеюсь, что его сознание не слишком притуплено, чтобы оценить это, – произнес приглушенный голос Клейборна. – Мы позабавимся, и сегодня все будет кончено. Завтра мне нужен его труп.

Кристина приехала домой из Уайтхолла поздно вечером. Она ужинала с Эванджелин и Чарлзом. Сняв в холле шляпку, она огляделась. Томаса не видно, но вниз по лестнице спешит экономка.

– Простите, мэм. Мы не слышали, как подъехала ваша карета.

– Ничего. – Кристина сбросила плащ и отдала перчатки. – Пожалуйста, скажите на кухне, что я не буду ужинать. Но пусть оставят что-нибудь для мистера Лиллингза. – Она помолчала. – Как Ксавьер?

– Спит, мэм.

Кристина вздохнула. Переполненная молоком грудь болела.

– А месье Лафонтен?

Вместо того чтобы отправить деда Адриана в Гемпшир, как планировала, она пригласила его остаться с ней в лондонском доме.

– Он заснул в библиотеке.

– Проследите, пожалуйста, чтобы он поднялся в спальню. Кристина пошла в свои апартаменты.

Приняла ванну и забралась в постель. Она пыталась читать, но не могла сосредоточиться. Сама того не желая, она прислушивалась, не идет ли Томас, может, он задерживается, потому что нащупал важную информацию?

А он все не шел и не шел. Наверное, она забылась тяжелым тревожным сном.