Вспомнила она и смуглое лицо молодого человека, его волнующий голос, шептавший ей: «Ты мне очень нравишься».

Она никогда не рассказывала Петеру о своей первой любви. Порой у нее возникало искушение сделать это, но что-то удерживало ее. Неужели далекое воспоминание, до сих пор хранившееся в ее сердце в полной неприкосновенности, все еще настолько важно для нее? Рано или поздно она должна от него освободиться.

Мария бросила взгляд на Петера, заносившего пометки в блокнот. А что, если сказать ему прямо сейчас? Вдалеке послышался шум двигателя. Какая-то машина поднималась вверх по холму, к вилле.

— Петер, — окликнула она его.

— Да? — ответил он рассеянно, поглощенный своей работой.

— Кто-то едет сюда.

— Это друзья, — улыбнулся Петер, положив бумаги на стол.

Он подошел к ней, наклонился и поцеловал ее.

— Я их знаю? — спросила Мария.

— Его ты знаешь, это Джордано Сачердоте. С ним будет Сара, его жена, — ответил Петер.

Мария была знакома с Джордано Сачердоте, вернее, видела его пару раз, когда позировала для рекламного плаката духов «Блю скай».

Они встретили гостей и выпили аперитив на веранде, а затем прошли в обеденный зал и сели за стол.

Сара и Мария сразу же нашли общий язык и прониклись симпатией друг к другу, пока мужчины говорили о делах.

— Настал момент для возобновления массированной рекламной кампании «Блю скай» во всех странах мира, — начал Джордано.

— Я тут кое-что подсчитал. У меня выходит какая-то фантастическая сумма, — ответил Петер.

— У меня есть идея, — улыбнулся специалист по рекламе. — Она осенила меня как раз в ту минуту, когда я понял, что сыт по горло сидячей работой.

— Продолжай, Джордано, — оживился финансист.

— Я подумал о том виде спорта, который перемещается по всему миру. Он обеспечит появление марки «Блю скай» во всех газетах и на телевидении, но не за плату, не в рекламных вставках, а в качестве сенсационной новости, помещаемой на первую полосу.

— Куда ты клонишь? — Петер был явно заинтригован.

— Я имею в виду «конюшню» «Формулы-1», — Джордано наконец-то вытащил кролика из рукава. — Я уже провел исследование. Самым эффективным способом продвижения товара на рынок, обеспечивающим наибольшую отдачу при минимальных затратах, является участие в гонках «Формулы-1».

Теперь и Мария живо заинтересовалась разговором. Она отметила про себя долгое молчание Петера, размышлявшего над предложением Джордано.

— Мы уже выступали в прошлом в качестве спонсоров нескольких автогонщиков. И заметных результатов не достигли, — возразил он наконец.

— А все потому, что название нашей фирмы фигурировало в виде узенькой полоски на шлеме пилота. Если имя не написано на корпусе машины, никто его не упоминает по телевизору или в газетах. Но если «болид», участвующий в гонках, называется «Блю скай», это уже совсем другое дело, — Джордано говорил с жаром, не в силах передать словами воодушевление, светившееся в его глазах.

— И как далеко ты зашел в практическом воплощении своей идеи? — пришпорил его Петер, которого этот разговор начал забавлять.

— Я достиг немалого прогресса. Команда «О'Доннелл» к концу сезона будет объявлена банкротом. Я изучил всю процедуру. Чтобы присвоить команде имя «Блю скай», достаточно выкупить восемьдесят процентов имущества «О'Доннелл». На это уйдет восемь миллиардов. Два из них нам сразу же дает фирма «Дзета Утенсили» при условии, что мы заключаем договор с пилотом по их выбору. Мастерские находятся в Англии, в получасе езды от Лондона. Предприятие насчитывает сто двадцать человек персонала, годовой оборот можно довести до тридцати миллиардов, если, конечно, управлять с толком. В первых шести состязаниях, согласно правилам, мы имеем право выставлять только одну машину. Позднее можно будет заявить и вторую. Главный инженер у них — итальянец, зовут его Андреа Сориа. Отличный парень. Менеджер команды в настоящее время — некий Джон Грэй. Я мог бы его заменить. Я же тебе уже говорил: мне осточертела сидячая работа, — заявил Джордано.

Петер разразился столь редким для него взрывом искреннего смеха.

— Значит, ты хочешь, чтобы я выложил восемь миллиардов, чтобы ты мог поиграть в машинки?

— Что-то в этом роде. Как тебе такая мысль?

— Мысль замечательная. Но ты мне так и не сказал, кто этот пилот, ради которого «Дзета Утенсили» готова вложить в дело два миллиарда, — напомнил Петер.

— Ну, если уж на то пошло, есть еще два крупных спонсора и пара-тройка рекламодателей помельче. Так что, еще прежде, чем мы вступим в игру, нас профинансируют на четыре миллиарда, — продолжал Джордано.

— Я спросил, как зовут пилота, — повторил Петер.

— Лучший из лучших, настоящий ас. Его зовут Мистраль Вернати.

В этот момент Мария подносила к губам хрустальный бокал. Он выпал у нее из рук и со звоном разбился.

18

Достигнув вершины зрелого возраста, Петер Штраус наконец-то познал удовлетворение и счастье. Он преодолел свои страхи, навязчивые представления, мнительность, боязнь болезней. Марии удалось совершить чудо. Теперь он смотрел в будущее спокойно, с жадным энтузиазмом двадцатилетнего.

— Похоже, дело идет к тому, что у нас действительно будет «конюшня» в «Формуле-1», — сказал он как-то раз, ложась в кровать рядом с Марией.

— Решено? — спросила она.

— Я бы сказал, что да, — подтвердил он. — Это новая игра. С тех пор как ты со мной, похоже, жизнь готовит мне одни лишь приятные сюрпризы.

Петер, насколько мог, сократил свое рабочее расписание и проводил большую часть времени с Марией.

Когда ему приходилось путешествовать, он обязательно брал ее с собой.

— В следующем месяце съездим в Англию, посмотрим мастерские «О'Доннелл». И наконец-то познакомимся с легендарным Мистралем Вернати. Джордано превозносит его до небес.

Мария ответила не сразу.

— Я с ним уже знакома, — сказала она наконец.

— Ты никогда мне об этом не говорила.

— Разве я тебе не рассказывала о парне, который увлекался гоночными машинами?

Петер взглянул на часы.

— Если ты немедленно не выложишь мне все начистоту, через десять секунд я начну ревновать, — шутливо пригрозил он.

— Мы с ним были земляками. Встречались в юности. Потом он уехал, и мы потеряли друг друга из виду.

— Значит, тебе будет приятно вновь его повидать?

— Ничего подобного.

— Я должен заподозрить неладное? — насторожился Петер.

— Вовсе нет. Возможно, я была влюблена в него. Знаешь, как влюбляются в восемнадцать лет?

— А он?

— А он был влюблен в свои гоночные автомобили. Вот и все, — отрезала она.

— Я всегда подозревал, что в твоей жизни был кто-то еще до меня. Не думал, что это был Мистраль Вернати, но догадывался, что это какой-то гонщик, — сказал Петер.

— Откуда ты это взял?

— Видел, с каким увлечением ты следишь за хроникой автогонок, как тебе нравятся быстроходные машины, — объяснил он.

— Почему же ты никогда меня ни о чем не спрашивал?

— Доверие надо заслужить, к нему нельзя принудить, — заметил он, нежно погладив ее по щеке.

— А ты не хочешь спросить: может быть, я все еще его люблю?

— Ты все еще его любишь? — повторил Петер, чтобы ей угодить.

— Думаю, нет. Но это не так-то легко объяснить. Мистраль занимал много места в моей жизни, но это перевернутая страница. И я точно знаю, что человек, которого я люблю, — это ты.

— Я думаю, тебе следует возобновить знакомство с ним, — задумчиво произнес Петер.

— Зачем?

— Чтобы понять, не занимает ли он по-прежнему какое-то место в твоем сердце.

— А я и не знала, что в тебе есть садистская жилка, Петер. И мне это совсем не нравится, — ответила она, притворяясь раздосадованной.

— Но зато все остальное тебе во мне нравится, верно?

— Как человек, ты очень привлекателен, я даже нахожу тебя неотразимым. Но прошу тебя: не заставляй меня встречаться с Мистралем Вернати, — повторила она полушутя-полусерьезно.

— Это означает, что мне одному придется ехать в Англию, — вздохнул он жалобно.

— Я буду здесь ждать твоего возвращения. И горе тебе, если ты посмеешь упомянуть при нем о Марии Гвиди. Я не хочу, чтобы он знал, что я его иногда вспоминаю. Обещай мне.

— Клянусь, — торжественно пообещал Петер, прикладывая руку к сердцу. — Но тебе недолго осталось играть роль загадочной женщины. Потому что скоро ты станешь моей женой.

* * *

Антонино Катания вошел в тюремную комнату для свиданий, чтобы переговорить со своим адвокатом. Весь торс у него был затянут в жесткий корсет, поддерживающий поврежденный позвоночник. Петер Штраус здорово его отделал, но ни в малейшей степени не угасил в нем страстную жажду жить. Его осудили на шесть лет, но Антонино надеялся, что ему скостят срок за хорошее поведение. Кроме того, он стал искать среди своих многочисленных сообщников, оставшихся на свободе, кого-то, кто мог бы еще больше приблизить дату его выхода из тюрьмы. Так ему пришло на ум имя Вирджилио Финолли.

— Он может мне помочь, — говорил Антонино адвокату. — Делай что хочешь, но достань мне его хоть из-под земли. А потом я придумаю, как лучше к нему подобраться, чтобы он поработал на нас.

И вот теперь адвокат вернулся с ответом.

— Ты его нашел?

— И да, и нет.

— Что ты лепишь мне горбатого? Говори прямо! — рассердился Антонино.

— У меня для тебя плохие новости.

— Финолли умыл руки. Так? — предположил негодяй, все больше свирепея.

— Все гораздо проще и гораздо сложнее. Финолли тебе больше не поможет, ни сейчас, ни в будущем.