Над лагерем пыль стояла столбом и какие-то большие черные тени мелькали на фоне костра. Фокс и Таннер добежали до своих лошадей, когда поняли, что это было стадо лосей.

Таннер схватил Фокс за руку и оттащил в сторону, опасаясь, что ее могут задеть выстрелы. Ханратти и Браун пытались выгнать лосей из лагеря, но выстрелы почему-то не достигали цели. Таннер не мог понять, в каком направлении они стреляли. По стаду? Поверх стада? Или в него и Фокс?

— Лоси! — воскликнула Фокс. У нее вдруг опустились руки.

Подождав, пока животные почти бесшумно — если учесть их огромные размеры и количество — промчались через лагерь и стрельба прекратилась, Таннер и Фокс приблизились к месту, где должен был быть костер, чтобы выяснить, какой нанесен ущерб.

Яма для костра была разворочена. Ханратти заливал питьевой водой языки пламени, вырывавшиеся из-под разбросанных во все стороны камней. Браун сбивал пламя попоной. Убедившись, что опасности пожара больше нет, а костер удалось восстановить, Таннер пошел посмотреть, что произошло со стоянкой.

Палатки были повалены, брезент порван, жерди сломаны. Седла были втоптаны в землю копытами, кожа разорвана в клочья, но похоже, что в остальном они могли еще послужить. Продукты и одежда валялись на земле. Несколько кастрюль были смяты и уже непригодны.

Золотые монеты, поблескивая в свете звезд, были разбросаны по всему лагерю и за его пределами.

Первой заговорила Фокс:

— Все в порядке? Никто не пострадал?

— Господи Иисусе. — Ханратти оглядел лагерь. — Все произошло так неожиданно. Мы сидели у костра и разговаривали, и вдруг нас окружило две сотни животных.

Джубал Браун поднял втоптанную в землю шляпу, с отвращением посмотрел на разорванные поля и отшвырнул ее. Подойдя к лежавшей на земле туше, он пнул ее носком сапога.

— Я жалею, что не уложил еще нескольких.

— А где Пич?

— Я здесь, Мисси. — Пич появился из темноты. — Наши животные все целы, но они страшно возбуждены и напуганы. — Он глянул на мертвое животное. — Что ж, завтра на ужин у нас будут отличные бифштексы из лосятины.

Таннер обнаружил банковские мешки возле того места, где стояла его палатка. Все, кроме одного, были разорваны копытами лосей. Куда бы он ни повернулся, везде были видны монеты. То, что ему предстояло, заставило его содрогнуться.

— Ну хватит, — сказала Фокс, когда все вдоволь насмотрелись на разрушения. — Пич, ты сможешь разделать тушу?

— Думаю, что сумею, — не слишком уверенно отозвался Пич.

— Хорошо. Надо найти фонари. Браун, начни приводить в порядок лагерь. А ты, Ханратти, помоги мне и Таннеру собрать монеты.

— Сейчас? В темноте?

Отыскать их и сосчитать займет несколько часов. — Она посмотрела на Таннера, и тот подтвердил ее слова кивком головы. — Мы не можем себе позволить потерять еще один день, так что придется поработать ночью. — Все смотрели, как она подняла с земли какой-то разорванный рукав, оторвала от него длинную полоску и перевязала волосы. — Начнем.

Таннер нашел небольшую жаровню и склонился над разодранными мешками. В них застряло много монет, и он пересыпал их в жаровню. По его подсчетам не менее одной тысячи восьмисот семидесяти пяти монет валялось где-то на земле. Он посмотрел на свои карманные часы.

— Сейчас десять тридцать пять, — ответил он на вопрос Фокс.

Она кивнула и отошла, держа в одной руке фонарь, в другой — таз для мытья посуды.

Таннер смотрел ей вслед. Она шла, покачивая бедрами. Рыжие кудри, схваченные в хвост, спускались по спине до самой талии. На минуту он представил ее такой, какой она была всего каких-нибудь полчаса назад — идеалом женской красоты. Если и была на свете женщина, которой не надо скрывать под бесформенной одеждой свою фигуру, так это Фокс.

Наполняя монетами жаровню, а потом еще и кастрюлю, выковыривая их из земли и подбирая на траве, он беспрерывно думал о Фокс.

Даже если бы она не сказала ему о своей неопытности, он понял бы, что она мало знала мужчин, а тот, кого она мельком упомянула, просто ею воспользовался. О таком дураке и вспоминать незачем, подумал он.

Фокс была самой чуткой женщиной из тех, кого Таннер когда-либо знал. Более чуткой, чем профессионалки, и менее сдержанной, чем приличные женщины. Она была мечтой каждого мужчины: красивая, открытая, готовая ублажать и страстная в своем желании. Он почувствовал возбуждение при одном воспоминании о прикосновении к ее упругому телу и о легком мускусном аромате ее кожи. Как же быстро пролетело время! Слишком быстро.

В час ночи он, Ханратти и Фокс в последний раз прошлись по лагерю, высоко подняв фонари и глядя в землю. Ханратти нашел две монеты, которые они пропустили, и они решили на этом закончить поиски.

— Дело пойдет быстрее, если вы с Джубалом будете считать монеты из одних кастрюль, а мы с Ханратти из других, — предложила Фокс, потирая поясницу.

— А вы доверяете мне считать монеты? — зевнув, спросил Джубал.

— Я буду за тобой следить. — Таннер улыбнулся одними губами.

Подсчет длился до трех часов утра.

— Не хватает тринадцати монет, — заявил Таннер. Фокс подняла фонарь, собираясь возобновить поиски, но он покачал головой. — Поищем утром.

Фокс села на траву и потерла глаза.

— Мы нашли одну тысячу и восемьсот шестьдесят две монеты. Я не верил, что это возможно.

— Нам не хватает только двухсот шестидесяти долларов. — Ханратти поднялся, расправляя спину и оглядывая лагерь, который Браун привел в относительный порядок.

— Только? — хмыкнул Джубал. — С каких это пор двести шестьдесят долларов пустяковая сумма? У тебя что, есть наследство, которое ты скрываешь?

— Заткнись. Поищу одеяло и завалюсь спать. — С этими словами Ханратти исчез в темноте. Джубал пошел за ним.

— Я слишком устала, — заявила Фокс, — чтобы думать о том, что нам делать с этими монетами дальше. Ведь все мешки разорваны.

— Прежде чем пойти спать, мистер Эрнандес сшил несколько новых мешков из палаточного брезента.

— В этом весь Пич, — улыбнулась Фокс. — Всегда делает то, что нужно, и без суеты. — Опустив голову и теребя полу рубашки, она сказала: — Сегодняшний вечер… то, что было до стрельбы и лосей…

Таннер обнял ее за плечи, чувствуя, как она устала.

— Ты была великолепна.

— Правда? — На него смотрели большие голубые глаза. — Мне показалось, что все делал ты, а я просто…

Он поцеловал ее и улыбнулся, когда она вздохнула.

— Я уже говорил тебе, что твой… ну, относительно попки очень удачен?

Она тихо рассмеялась и прильнула к нему.

— А имя у тебя есть?

— Фокс.

— А какое-нибудь еще? Или тебя так назвала твоя мама?

— Есть у меня имя, — неохотно призналась она. — Но я тебе его не скажу. Это одно из тех имен, которыми называют леди, а не таких, как я.

«Таких, как я». Ему было больно это слышать от нее. Она была умна, толкова, независима. Красива, бесстрашна и благородна.

Еще долго после того, как все уснули, Таннер сидел в темноте и курил, поглядывая на звездное небо. Он думал о своем отце, который ждет, чтобы он его освободил. О неоконченном проекте новой шахты, которым он занимался в Карсон-Сити. Но больше всего его мысли занимала Фокс.

Будет чертовски трудно расстаться с ней, когда они прибудут в Денвер.


Утром они нашли одиннадцать из недостающих тринадцати монет, после чего Таннер решил, что важнее отправиться в путь, чем потратить на поиски сорока долларов еще час. К тому же им пришлось ждать, пока Пич сядет на мула. Ребекка не привыкла к седлу и дважды сбрасывала Пича.

С болью в сердце Фокс наблюдала, как Пич каждый раз вставал с земли и медленно выпрямлялся.

— Ты в порядке, старичок?

Пич скорчил гримасу и потер бок.

— Начинаю чувствовать свой возраст. Неудивительно, подумала Фокс, если учесть, что ему пришлось перенести за последние два дня. Когда ему удалось наконец оседлать Ребекку, Пич поискал глазами связку, которую обычно вел за собой.

— Сегодня твоих мулов поведет Джубал. Я хочу, чтобы ты немного отдохнул и расслабился.

Пич закрыл глаза и кивнул, и Фокс забеспокоилась еще больше. День предстоял длинный, но, слава Богу, этот участок пути, насколько она помнила, был относительно легким.

Однако прямо перед ними возвышались огромные скалы. Фокс знала по опыту, что хребет Шелл-Крик перейти невозможно. Им придется обойти его с юга, а потом снова подняться на высоту. Взглянув на бледное лицо Пича и его согбенную фигуру, Фокс взяла связку мулов и проехала в начало процессии.

Стоянка дорого им обошлась. На переправе пострадал Пич, и они потеряли лошадь, а теперь у них не осталось ни одной палатки и очень мало продуктов и целой одежды. И они недосчитались двух золотых монет.

Спина у Фокс болела. Сколько еще раз им придется часами ползать по земле в поисках этих чертовых монет, спросила она себя. И сама же себе ответила: сколько надо, столько и будут ползать.

К полудню, поднимаясь все выше мимо зарослей полыни, они наткнулись на громадные образования известняка, которые никого, кроме Таннера, не заинтересовали. Все молча проглотили обед и отправились дальше, чтобы наверстать упущенное время.

На ночь они расположились лагерем на небольшой поляне, окруженной гранитными скалами.

— Иди и посиди, — приказала Фокс Пичу, увидев его усталое лицо и опущенные плечи. — Я распакую груз и найду все необходимое для ужина.

Пич не стал возражать, а лишь кивнул и сел на землю, прислонившись к стволу дерева.

— Что-то опять стало холодать, — сказал Ханратти после того, как они поужинали галетами и бифштексами из лосятины. — Похоже, снова пойдет снег.

— Еще далеко до того места, где мы могли бы купить палатки? — поинтересовался Браун.

— На том конце пустыни есть поселок, где мы, возможно, найдем все необходимое. — Точнее она не могла сказать. В этой части страны поселки иногда процветали, а иногда могли вдруг в течение шести месяцев исчезнуть. — Если мы будем продвигаться в том же темпе, как сегодня, доберемся до него примерно через неделю.