— Я хороший, послушный сын, — сказал он довольно сурово, но веселые чертики прыгали в его глазах, пока он поднимался с кресла. — Покорно и тотчас исполню твою волю.

Герцогиня отмахнулась. Где еще найти такого своевольного и непослушного парня! Она поднялась, строго глянула на него, Роджер сгреб ее в охапку и стал целовать щеки.

— Знаешь, из всех женщин мне Элизабет нравится больше всех тем, что говорит и смотрит на меня строго, как ты.

Леди Херефорд не откликнулась на шутку сына, а только посуровела. Хотя она порой и бранила Роджера, но ей совсем не нравилось, когда это делал кто-то другой. Роджер — ее самое большое достояние, старший сын, рожденный после неудачи с тремя дочерями. Потом у нее родились еще двое сыновей и две младшие дочери, но никто ей не был так дорог, как первенец. Она помогла ему одеться и вышла в зал позвать старшего оруженосца помочь в снаряжении сына. Затем направилась на свою половину, но вернулась с полдороги.

— Роджер, сколько ты думаешь пробыть с нами?

— Недели две, разве я не говорил тебе вчера? А теперь… Пожалуй, отправлюсь-ка сразу к Честеру, осмотром хозяйства займусь после. Особой нужды в том нет, я знаю, за моим добром ты присматривала хорошо, но все же надо будет взглянуть самому и, кстати, подберу для службы парней порасторопнее.

— Видно, от лорда Честера недобрые вести?

— Нет, — Херефорд слегка поморщился, — ничего плохого. Так, пустяки…

— Не давай Честеру втянуть тебя в новые неприятности, слышишь?

Роджер усмехнулся:

— Что ты, мама. Скорее я втяну его в неприятности. Дело в другом. Леди Элизабет…

— Опять эта чертовка?

Леди Херефорд была готова откусить себе язык. Она и не думала говорить Роджеру, как ей не нравится его сватовство. Не уезжай он далеко из Англии и скажи ей вовремя, она бы отговорила его от этого брака, не сулящего ему счастья. Но он с ней не посоветовался, а теперь уже поздно идти на попятный, даже если сам Роджер надумает это.

— Не смей так говорить о женщине, которая почти моя жена! Чтобы я больше не слышал этого!..

Леди Херефорд едва узнавала глаза сына, такими жесткими они стали вдруг. Обычно она не видела в них ничего, кроме смеха и добродушия.

— Прости меня, Роджер.

— Ничего. — Но лицо его не смягчилось. — Леди Элизабет, видимо, решила, что приданое мне важнее ее самой, и тем расстроена. Может быть, это справедливо для других браков, но тебе скажу как на духу, мама, чтобы и ты ничего такого не подумала, — здесь все не так.

Вообще-то отчасти это было именно так, но Херефорд хотел убедить родительницу в искренности своего чувства к Элизабет и внушить матери сдержанность в отношениях с будущей невесткой.

— Я знаю, не так, ну конечно, — забормотала леди Херефорд, — она прекрасная женщина — и добрая, и умная. Я ничего не хотела сказать против нее, кроме того, что она чуть-чуть резковата. Совсем не собираюсь ее осуждать. Но если ты решил ехать туда, то мне надо сказать тебе пару слов.

—Да?

— Анне исполнилось шестнадцать, и ей пора замуж. Чем скорее состоится ее. помолвка, тем лучше. Время подумать и о муже для Кэтрин. Весной ей будет тринадцать.

— Ну и хорошо. Вот и займись приготовлением к выдаче Анны. Я, как разберусь, скажу, когда мне удобнее устроить свадьбу, и для Линкольна, конечно. Буду писать Раннулфу и спрошу его, когда он будет готов жениться. Что-нибудь еще? Ты ведь не думаешь, что у меня за пазухой есть готовый муж для Кэтрин? Его еще надо поискать!

— С этим можно подождать. Ты сердит, лучше успокойся и выслушай меня.

Херефорд отошел к огню, постоял у него, подошел к матери с повеселевшим лицом.

— Не сержусь я. Верно, у леди Элизабет характер не из мягких. Не знаю почему, но меня задели твои слова. Все, забудем это. Лучше поговорим о том, о чем ты хотела спросить, пока сэр Джон не приехал. Он будет обедать со мной, и, думаю, он хочет отдать мне своего сына на воспитание. Все это можно быстро решить, но он будет болтать и болтать, так что у нас времени поговорить больше не будет, а утром я уже уеду.

— Вот что, твой брат Вальтер…

— Господи, что еще он натворил?

— Еще ничего, но совсем отбился от рук. Все было хорошо, пока он не узнал, что ты возвращаешься. Тут он связался с законченными разбойниками, и ему просто грозит виселица. Ума не приложу, почему он так осатанел. Ты всегда обращался с ним по-хорошему, чего ему не хватает!

— Ему будет не хватать головы, если я возьмусь за него! — Херефорд покраснел от ярости. — Мне некогда с ним возиться! Так ему и передай, мама: если он только посадит пятнышко на честь семьи, я вздерну его как бандита, чтобы больше он не гневил ни небо, ни меня.

Скамейка с треском полетела от удара ногой. Леди Херефорд стояла молча, скрестив руки и опустив глаза. Она думала, каким больше любит Роджера: когда он смеется и подшучивает над ней или в ярости, каким бывал его отец? Вспомнила она мужа, и сердце кольнуло. Гнев сына не пугал ее, она свыклась с горячим темпераментом Роджера. Вот когда он становился холоден, она его не узнавала и боялась этого.

— Я довольно терпел! Все, терпение кончилось. Я ему…

— Этим ничего не добьешься, Роджер. — Герцогиня была все-таки мать, могла себе позволить прервать сына. — Ты можешь сколько угодно сердиться, но Вальтер от этого только расходится. Прекрати шуметь и подумай, что нам делать, иначе мы просто получим атамана разбойников, и один из нашей семьи окажется на виселице.

— Дай сказать, я… — тут Херефорд осекся. Раскрасневшееся лицо снова стало нормальным. Он стоял в задумчивости, вперив взгляд в пустоту и подергивая себя за ухо. — Вот что, передай ему, чтоб не валял дурака, и пусть после Крещения приедет ко мне. У меня, кажется, для него есть дело по душе. Он получит богатую добычу и вдобавок завоюет славу вместо позора.

— Ты не вынуждаешь меня поставить ему ловушку, Роджер? Он тоже мне сын, хотя ты и дороже.

— Неужели я так переменился, мама? У меня нет никаких задних мыслей. Я не рассказывал, тебе это неинтересно, но сразу по возвращении из Франции я встречался с Гонтом и Глостером, у меня большие планы. — Он улыбнулся в ответ на ее удивленный взгляд. — Ничего страшного, не переживай. Это не женского ума дело, точнее, не для всякого женского ума, но Вальтер может быть полезен для меня, а заодно наверховодится всласть.

* * *

Лорд Херефорд со своими ратниками поднялся на взгорок и с облегчением увидел серые башни замка Честер. Ему так хотелось приехать пораньше, что в путь они отправились под вечер, заночевали прямо в поле, где едва совсем не замерзли. Роджер подозвал сэра Алана из Ившема.

— Скачи вперед и предупреди лорда Честера, что мы прибудем следом. Если его нет, спроси леди Элизабет.

— Слушаюсь, милорд. Помещение для людей просить?

— Да. Не отсылать же их назад в такой холод. — Лорд Херефорд улыбнулся. — Сам-то закоченел небось?

— Ух, милорд, не говорите! Такого еще с нами не бывало! Хотя с вами вместе мы готовы застыть в ледышку. Не скажу, что лорд Сторм плохо охранял вашу землю, он старался, и все было тихо, но эти дозоры так мне надоели, да и скучно с ним было.

— Ничего, Алан. Скоро наступят горячие денечки и ты повидаешь белый свет. Без дела я сидеть не стану.

— Уж это точно, милорд, ручаюсь головой.

— Ну пошел.

Лорда Честера не было дома — он уехал на охоту, которой занимался неистово, и в этом его не останавливали ни мороз, ни слякоть. Алана встретила Элизабет. Алан происходил из дворян, но был младшим сыном в семье и потому состоял на службе у Херефорда. Элизабет была вежлива с благородным вестником и не выдала смешанного чувства, вызванного полученным известием. Устроив его с горячим вином перед очагом в большом зале, она поспешила заняться подготовкой к размещению людей Херефорда. Предстояло вынести оружие и продукты, что хранились на первом этаже внутренней крепостной башни-донжона: снаряжение она распорядилась поднять наверх, а продовольствие убрать в амбар внутреннего двора. Сердито указав на переполненный золой очаг, Элизабет приказала чисто его вымести и развести большой огонь. Берега речки Ди замерзли, но леди велела собрать мужчин и послала их за свежим тростником на подстилку. Из сараев принеели старые запасы и, перемешав все с душистым сеном, разложили на полу. Послала пажа к главному повару с приказом заколоть еще одну свинью и добавить солонины из дичи: мяса на обед потребуется сегодня много.

«Сначала сообщает о приезде через две недели, а через четыре дня уже тут, — ворчала Элизабет, стараясь заглушить поднимающееся в груди волнение. — И все это делается мне назло, чтобы досадить, чтобы застать меня врасплох».

— Уже поздно вывешивать мясо на огонь, не зажарится, — указывала она, запыхавшись, поварятам. — Быстро сварите его в котлах, а потом обжарьте на горячих углях. Не забудьте добавить побольше перца. Если не хватит, скажите. Приготовьте мясо для пирогов, штук десять надо поставить на верхний стол. Его светлость пожелает поохотиться утром с отцом, и для скорого завтрака хлеба с вином им будет мало.

— Слушаюсь, миледи, но…

— Что еще? — Элизабет сердито обернулась к слуге. — Кто тут повар, я или ты? Ты что, не можешь управиться сам? Я должна переставлять твои горшки?

— Нет-нет, миледи! — Слуга испуганно попятился: миледи запросто может пустить в ход свои коготки. — Хотел лишь сказать, что мы не успеем испечь свежих хлебов, их осталось мало, хлебный день у нас завтра.

— Идиот! Пошли в пивоварню и забери все оттуда. Отправь кого-нибудь в деревню, пусть соберут хлеб по домам: по булке или половине с каждого. Если им ничего не останется, большой беды не будет. Бойцов надо кормить в первую очередь. Да-да, уже иду! — крикнула она мальчику, прибежавшему сообщить, что приехал лорд Херефорд.

«Чертов мужлан, — думала она, глотая слезы, приглаживая руками волосы, щипая щеки, покусывая губы. — Он нарочно подстроил так, чтобы в первую встречу за два года увидеть меня неприбранной и нечесаной». И то и другое, конечно, было неправдой. За своей внешностью Элизабет очень следила, даже когда была совсем одна. Ее огорчало, что она оказалась ненадушенной и без придворных нарядов, в которых обычно видел ее Роджер раньше. Ей также было непонятно, почему это ее огорчает, раз она не собиралась разогревать в Роджере страсть, и почему у нее слегка перехватило дыхание при виде его, стоящего с Аланом Ившемом возле огня в свободной, не лишенной изящества позе. Плащ его был распахнут, капюшон откинут, и золотые кудри перемешались с блеском дорогого шитья накидки поверх доспехов. Элизабет намеренно замедлила шаг, изо всех сил стараясь не выдать одышку. Алан тронул господина за локоть, и Херефорд, замолчав на полуслове, быстро обернулся. Шагнул навстречу и тут же остановился.