В этой главе Милочка наконец понимает, кто из ее поклонников – настоящий герой

Вот и все.

Вот так, из-за одного неправильного и очень некрасивого поступка – что же может быть хорошего в случайном сексе в нетрезвом виде? – Милочка одним выстрелом наповал убила двух зайцев. В том смысле, что убила в них веру в себя, как в богиню, в Джульетту и просто в настоящую женщину.

«Я думал, ты – настоящая, не такая, как все... А ты – ...» – интеллигентный Егор даже выругался. И у Милочки не поднялась рука дать ему пощечину.

«Извини, я ошибся в тебе...» – походя бросил Арканя, стремительно улетая на поиски новой богини.

Весь день Милочку тошнило от выпитого, от Амиго, от самой себя в частности и от жизни в целом. Она выпила два литра сока, пять раз помылась, но если очиститься физически вышло, то внутри оставалась какая-то мерзкая грязь.

«Почему?» – в миллионный раз задавала себе вопрос Милочка.

Глупо, конечно, было потерять двух возлюбленных разом, двух прекрасных претендентов на ее руку и сердце. Но, как ей казалось, тошнило ее не из-за этого. Тошнило ее от воспоминания об Амиго.

Что-то в Милочкином миропонимании изменилось. Промеж них – ее и Климки и их общих знакомых – это было нормально: в процессе оттопыривания, выпив и отплясав в клубе, на сладкое, так сказать, познакомиться с симпатичным мужиком и провести с ним ночь. Просто ночь – без обязательств, совместных планов на будущее, воспоминаний о прошлом. Легко и весело. Чтобы страсть, чтобы трусики на люстре, чтобы с утра все тело болело, чтобы не знать его номера и, может быть, его имени. Не часто, конечно: достойных кандидатов не так уж и много. Но для формы, что ли. Для настроения. Куража. Для ощущения жизни, а не существования.

Милочка всегда пользовалась презервативами. И если ночевала у него на квартире, всегда старалась улизнуть с утра пораньше. Так было проще.

– Женщины по своей природе более привязчивы. Надо учиться легко относиться ко всему: мужикам, сексу, отношениям, – однажды подвела под это дело теоретическую базу Климка. – Секс на одну ночь помогает бороться с привязчивостью.

И Милочка старательно следовала этому постулату: боролась.

Каждый раз, правда, надеялась на что-то. Ждала, что случайный любовник в пылу страсти разглядит ее божественную душу и чудесным образом поймет, что ей совсем не это нужно... Но никому об этом не говорила.

– Секс с ним был прекрасен! – говорила она Климке. – Помолодела на десять лет! – И все.

Теперь же Милочка отчетливо, со всей безжалостностью, поняла, что не нужен ей был случайный секс. Ни сейчас, ни тогда. Никаких хлорных бассейнов, никаких заболоченных прудов и грязных луж – только настоящий чистый океан – море любви и нежности. И не знала, что теперь делать.

Все воскресенье Милочка билась в истерике на плече у Климки.

– Как низко я пала!!! Мне ведь совсем не это нужно!!! И кого ты мне, кстати, подсунула?! Где ты нашла этого урода?!

– Я еще в прошлое наше оттопыривание с мужиком познакомилась. Спокойный такой, уверенный в себе и робкий одновременно – так странно. Он мне телефон свой дал, мой взял. И не позвонил. А когда мы с тобой напились, я про него вспомнила и позвала его в клуб. А это – его двоюродный брат. Что поделаешь, в семье не без урода.

– Это все ты виновата, что я с первым встречным сексом занималась. Это ты обычно этим занимаешься! Ты со своими глупыми постулатами!

– Господи, Милочка, какая ты пошлая. Да, я ошибалась.

– То есть ты не затащила своего высокого блондина в постель?

– Нет. Мы почти сразу ушли из клуба, катались на речном трамвайчике всю ночь. А потом он меня домой проводил. Я даже поцеловать себя не разрешила. Я ведь теперь – Джульетта.

Милочка всмотрелась Климке в лицо: подруга действительно выглядела на четырнадцать лет – такая была юная, красивая и глуповатая.

– Ты что – влюбилась? – ахнула Милочка.

Климка в ответ замурлыкала какую-то песенку, воздев очи горе.

– А я всех потеря-а-ала! – снова разрыдалась Милочка. – И Егора потеряла, и Арканю... И себя потеряла... На работе придется отпуск взять за свой счет, не вынесу я Егора видеть – он на меня с таким презрением смотрел!.. Из меня Джульетты не вышло... Я никому не нужна – я старая тридцатилетняя тетка...

Они проехались по магазинам, даже в кино сходили. Климка проявляла чудеса эмпатии, выслушивая Милочку. Милочка весь сеанс продолжала шепотом страдать:

– Неужели же они ко мне не вернутся? Ведь если любишь человека, все можешь ему простить? Хоть бы кто-нибудь – Арканя, Егор, – кто-нибудь позвонил, простил бы меня, ободрил. Не плохая я. Просто попала в глупую ситуацию.

– Правильно мыслишь, – отвечала Климка, – конструктивно. Ты – не плохая. Просто поступила нехорошо. Сделай выводы и забудь – зачем себя мучить?

– Я-то забуду – а они? Я ведь и Егора люблю, и Арканю. Я не могу сейчас оставаться одна, – ныла Милочка. – Может, им просто время нужно, чтобы принять меня такой, какая я есть? Может, они простят?


Прошло две недели.

Милочка по горящей путевке слетала в Египет. Лежала там на берегу настоящего моря и не могла на него насмотреться. Не могла надышаться. Какой, ну какой бассейн может с этим сравниться? С этим вот мелким золотым песком, с волнами, с бирюзовым простором и тем особым йодным запахом – настоящим запахом моря...

Милочка из воды почти не вылезала – жабры отращивала. Плавала, плавала, плавала бесконечно.

И все было хорошо. Кроме одного: ни Егор, ни Арканя ей не звонили.

Милочке трудно было себе признаться в этом, но она страстно ждала звонка хотя бы от одного из них. Ждала прощения. Отпущения ее глупого грешка. И еще ждала любви. Взаимной любви. Настоящей. Большой и толстой. Возвышенно-романтичной.

Вот позвонил бы ей Егор – она тут же вернулась бы в Россию. Стала бы снова ходить в театры и музеи. Читала бы Шекспира перед сном. Была бы вся такая скромная, всепрощающая и терпеливая. Ждала бы его вечерами дома...

Или, например, позвонил бы ей Арканя... Она, конечно, тут же вернулась бы в Россию. Стала бы отчаянно-бойкая, веселая, легкая на подъем. Висела бы в Инете перед сном – вела бы свой суперпопулярный ЖЖ. Не ругала бы его за гулянки с друзьями...

Иными словами, Милочка на многое была готова, чтобы вернуть столь близкое еще совсем недавно и так глупо потерянное счастье. Но мобильник молчал. А сама она звонить не могла: все-таки Милочка была уже немножко настоящей женщиной.

Милочка вернулась в Санкт-Петербург.


– Ну, рассказывай! – Едва Милочка приехала, как Климка заявилась к ней в гости.

– Да что рассказывать? Там море!.. – Милочка томно закатила глазки. – Настоящее.

Она показала фотографии: пирамиды, верблюды. Похвасталась загаром, шмотками и украшениями.

Неожиданно у Милочки запиликал мобильник: с неизвестного номера ей пришла эсэмэска: «Ты где?» Милочка от неожиданности чуть не выронила телефон. Климка пожала плечами: а я откуда знаю, кто это?

«Дома», – быстро набрала Милочка ответ.

– Если не знаешь, чей номер, зачем отвечаешь? – спросила рассудительная Климка.

– А вдруг это Арканя? Или лучше – Егор? Они хотят помириться!!! – У Милочки даже глазки загорелись.

– Слушай, старушка, положа руку на сердце, я сомневаюсь, что мужчина, застав свою женщину с другим, может ее простить. По крайней мере, так быстро.

– Во-первых, прошло две недели. Во-вторых, я же не такая на самом деле! Я же – Джульетта, я нежная, трогательная и ранимая. И вообще этот Амиго был давно, и это вообще неправда.

– Ну да, конечно... – неопределенно сказала Климка.

Мобильный молчал.

– А вдруг он придет? – Милочка в ужасе схватилась за голову. – Надо привести себя в порядок!

Милочка суетливо подскочила, побежала наряжаться, умываться и краситься. Климка сходила на кухню и поставила чайник. У нее на душе все пело. Женя – так звали ее Ромео – звонил ей постоянно: приглашал на свидания, дарил цветы.

– Знаешь, – задумчиво сказала она, стоя под дверью ванной, где гримировалась Милочка, – а ведь все эти дурацкие правила «настоящей женщины» – это такая ерунда. Ведь не напейся я тогда с тобой за компанию, не решись позвонить – не было бы сейчас у меня Женьки. Знаешь, что оказалось? Он и сам очень хотел меня видеть, но тогда, в первое знакомство, неверно расслышал мой телефон. А найти в Петербурге Екатерину Климентьеву, прописанную по-прежнему в Пскове, невозможно.

Милочка даже из ванной высунулась:

– Ты опять меня путаешь! Почему ты меня все время путаешь? – Она и правда выглядела озадаченно. – Хотя, впрочем, я просто по-человечески за тебя рада. И знаешь, может, ты и права. Джульетта ведь не знала никаких правил. Она просто любила. И действовала по велению своего сердца. Все наши проблемы от того, что мы не умеем слушать свое сердце.

Выдав эту тираду, Милочка снова скрылась в ванной.

– Я бы, как психиатр, сказала, что мы не умеем воспринимать сигналы своего бессознательного, – задумчиво, сама себе под нос, протянула Клементьева. – Или хотя бы, что мы не верим своей интуиции.


Запиликал домофон. Совершенно не мучимая любопытством к чужой жизни – насмотрелась, наслушалась уже за все миллионы часов своих консультаций – Климка ушла на кухню. А наскоро мазнувшая помадой по губам Милочка бросилась открывать.

«Кто?» – стучал в ее голове единственный вопрос. «Кто из двоих сумеет ее простить, с тем она и будет», – решила Милочка для себя.

Не глядя в глазок, она распахнула дверь...

На пороге стоял Гошик.

– Знаешь... – он потупился, – ...я был не прав. Нам нужно просто узнать друг друга получше. Ты права: я просто испугался. Я боялся поверить тебе, себе, поверить, что все может быть хорошо, что... Что мы будем счастливы вместе. Подожди, ничего не говори! – Он снял с плеча сумку и стал в ней судорожно что-то искать.

«Ничего не говори!» – Милочка дара речи лишилась: даже если бы он попросил ее что-то сказать – она бы не смогла.