Ирина Мазаева - Рыцари в ассортименте

И Милочка облегченно отвлеклась от чужих проблем, погрузившись в собственные радости. Тем более что через сорок минут в это кафе за ней должен был заехать Егор. И просто подвезти ее до дома. И после вчерашних страстных поцелуев в парадном оба прекрасно понимали, что Милочка пригласит Егора выпить чашечку кофе, и тот непременно поднимется к ней.

Да, да, именно сегодня Милочка решила, что хватит уже мучить бедного Егора. Точнее, хватит уже самой мучиться. Милочка уже давно хотела упасть в его сильные объятия и забыть всех Аркань и Гошиков навсегда. Но до вчерашнего вечера, когда она окончательно решилась, это желание не было абсолютным. Еще какие-то страхи мешали, какие-то ненужные мысли в голову лезли.

Милочка старательно не думала о желаемой свадьбе, не выбирала фасоны платья – вообще не загадывала наперед, пытаясь жить здесь и сейчас. Это помогало ей не бояться. Егор Милочке нравился. Она уже перестала следовать своей привычке – оценивать мужчин по шкале герой – не герой. Егор был просто милым. Просто умным и образованным. Ей просто было хорошо с ним. И еще он был красивым. И спокойным. Этого было достаточно.

Вчера, целуя ее в парадном, он так мило волновался, так смешно подбирал слова, запинался... Что это, как не явные признаки влюбленности? И сама Милочка холодела, краснела и бледнела – и тогда, и сейчас, в кафе, вспоминая их вчерашнее прощание. И как она поняла, что это должно случиться завтра. То есть сегодня.

У Егора были такие сильные красивые руки, такие умелые губы, от него так хорошо пахло! Милочка предвкушала и таяла от сладостной истомы в предвкушении. Прямо сейчас. Прямо в кафе.

Волнение потихоньку достигало своего апогея. У Милочки тряслись поджилки. Потели ладошки. Она периодически в ужасе вспоминала, какое на ней белье и когда она последний раз делала эпиляцию. Но все было хорошо. Все было идеально. И следовало просто расслабиться, ждать и получать удовольствие от предвкушения неземного – а Милочка в этом не сомневалась – блаженства.

Сорок минут прошло, а Егора не было. Климка, расцеловавшись на прощание, спокойно направилась к своей небесно-голубой малютке, чтобы ехать домой, где уже под дверью ее ожидал Ванечка. Милочка осталась в кафе одна. Официантки недовольно посматривали, и ей пришлось заказать себе еще кофе.

Милочка стала волноваться, но уже по другому поводу.

Все же было так хорошо! Неужели что-то могло пойти не так? Его задержали? Он попал в пробку? Он передумал? Он решил, что она его хочет привязать и, пока не поздно, следует сматывать удочки? Он нашел себе другую, ненастоящую, но простую и послушную? От нехороших мыслей Милочка вспотела уже по-серьезному. Потеть было неприятно. К тому же пот означал испуг. Испугалась Милочка того, чего боится каждый влюбленный – что его/ее бросили.

Через полчаса она все-таки взяла себя в руки. Милочка решила нарушить правило и деловым тоном без малейших признаков обиды позвонить Егору и уточнить, ждать его дальше или нет. Она вытащила свою миленькую розовую раскладушечку и сделала вызов. В трубке раздались полные неопределенности гудки. После чего... Егор сбросил ее вызов.

Милочка чуть со стула не выпала. Она два раза глубоко вдохнула и два раза активно выдохнула. Сосчитала от одного до десяти и от десяти до одного. После чего решила, что это вышло случайно, и снова набрала номер Егора.

Его

телефон

был отключен.

Милочка не поверила своим ушам.

Потом поверила и почувствовала себя полной дурой.

Она увидела себя со стороны: сидит такая вся разодетая-накрашенная, с блестящими глазами, с надеждой. А он просто забыл про нее. Передумал. И когда?! Когда она – так и быть! – решила допустить его до себя. Решила устроить ему умопомрачительный секс. Навела дома полный порядок, забила холодильник салатиками и уткой по-пекински из китайского ресторанчика. Приготовила свечи и медленную музыку. Намыла до блеска вазу – в ожидании цветов.

Скинуть ее вызов и выключить телефон – это был запрещенный прием. Удар ниже пояса. Несправедливый и жестокий. Милочке стало больно, и обидно, и очень жалко себя – такую красивую и романтичную.

«Я не буду об этом думать, – в конце концов подумала она, понимая, что иначе просто сойдет с ума. – Я расплачусь, возьму такси, доеду до дома и залезу в ванну. Или посмотрю какой-нибудь серьезный фильм. Или отвечу на письма, которых уже накопилось достаточно. Я найду, чем занять этот вечер... А потом я посмотрю этому наглецу в глаза: на работу-то он не сможет не прийти».

С этими словами Милочка на самом деле решительно встала, расплатилась и вышла из кафе. Поймать частника оказалось делом пяти минут, и через полчаса, удачно миновав все пробки, она уже заходила в свое парадное. Ни про Егора, ни про его вероломное предательство, ни про испорченный вечер она не думала. Держалась изо всех сил, но не думала. Тем более что мучиться-то было всего ничего – до девяти утра завтрашнего дня. А там уже по его глазам она все поймет.

Дверь ей открыла Марья Никаноровна.

– А тебя там ждут! – пропела бабулька и хитро подмигнула Милочке. – Такой кавалер...

Милочка аж подпрыгнула от счастья!

И снова себя почувствовала дурой. Но на сей раз дурой подозрительной и Фомой неверующим. Конечно, он решил ей сделать сюрприз. Конечно, он тайно пробрался на кухню и что-нибудь приготовил. Конечно, он уже разлил вино, зажег свечи и ожидает ее.

– Ах, я, наверное, на самом деле его люблю... – пропела Милочка себе под нос и смело шагнула в комнату.

На тахте перед телевизором в позе римского патриция возлежал... Арканя.

– Ты?! – У Милочки аж в зобу дыханье сперло. – Ты!.. Ты!.. Что ты здесь делаешь?!

– Тебя жду! – широко улыбнулся Арканя, вставая и раскрывая объятия.

Милочка увернулась.

– Я тебя не звала! Я тебя не ждала! Что ты вообще себе позволяешь?!

– Ты не рада меня видеть? – как будто искренне удивился тот.

У Милочки случился ступор. Это уже было чересчур для ее неуравновешенной психики истинного холерика со слабым процессом торможения.

Во-первых, она едва-едва пережила разрыв с Гошиком, который приручил ее к себе, наобещал с три короба (другие хотя бы замуж не звали!), а потом позорно сбежал.

Во-вторых, она только-только вылезла из депрессии и сумела снова поверить людям. Еще бы, это все было не так-то просто, а потребовало напряжения всех ее душевных сил, которых уже почти что и не осталось.

В-третьих, с нее хватило прошлого раза. Она, Милочка, с трудом удержалась от суицида посредством объедания блинчиками, после того как именно этот вот «подонок» гнусно воспользовался ее былыми чувствами.

И наконец, в-четвертых, у нее теперь было собственное любовное потрясение в лице мужчины ее мечты – Егора. С Егором все было по-настоящему, серьезно и навсегда. Глядя на Арканю, Милочка в этом не сомневалась. Она уже и про сброшенный звонок забыла, и про неудавшийся секс тоже. Ей нужно было смотреть на бывшего любовника свысока, с высоты своего счастья.

– Не рада! – в итоге выдала Милочка.

– Тебе не понравилось? – испуганно спросил Арканя, имея в виду секс.

– Секс – не самое главное, – отрезала Милочка. – Мне не понравилось, что ты считаешь возможным заваливаться ко мне, когда тебе вздумается. Мне неинтересно слушать, откуда ты уволился и кем работаешь. У меня есть свои дела, своя жизнь. Ты в ней больше не значишься. Где та девочка, в чьих объятиях я тебя обнаружила? Променял меня на нее – вот и ступай к ней. А мой адрес забудь. И телефон тоже. Ты мне неприятен.

С этими словами Милочка вышла из «кабинета-гостиной» и скрылась в «спальне», давая понять, что разговор окончен. Но Арканя так не считал. Он сделал потише звук телевизора и продолжил:

– Девочка моя, не будь такой злопамятной. Мне так тебя не хватает. Я же извинился, сказал, что был не прав – тебе этого мало? Нам же так хорошо было вместе – почему бы не продолжить?

– И что ты мне можешь предложить? – Милочка решила сразу расставить все точки над «i».

– Ну что ты так сразу... Мила, не надо. В жизни должна быть спонтанность, непредсказуемость, романтика. Неужели же моя девочка стала практично-меркантильной? Ты что, замуж собралась?

Милочка, стаскивающая с себя романтично-сексуальный наряд, аж побелела от злости. Она вернула одежду на место. Вспомнила, что она далеко уже не девочка, и тем более не его. Она теперь – настоящая женщина. Милочка гордо вскинула голову и вышла из своего укрытия.

– Знаешь что, милый... – Она сердечно улыбнулась, ухмыльнулась, презрительно смерила Арканю взглядом и, не повышая голоса, скомандовала: – Пошел вон.

– Не понял? – теперь уже Арканя побледнел.

Вся его наигранная самоуверенность куда-то враз испарилась.

– Что слышал: вон отсюда. Брысь.

– Ах так... – Бывший любовник зло упер руки в бока и уставился Милочке в глаза.

Но несмотря на позу, на тон, героем он уже не выглядел. Милочке стало смешно – и как она могла любить этого человека? Она не просто выдержала взгляд, но и так зыркнула в ответ, что уже через секунду в комнате только дорогим парфюмом повеяло, да гардины колыхнулись от сквозняка. Хлопнула дверь. Аркани не было.

Милочка, усталая от напряжения, но довольная торжеством справедливости, опустилась на тахту. Вспомнила Егора. И расплакалась.

Утром без пяти девять Милочка заявилась на работу при полном параде: в новом костюме и в красном белье под ним. Волосы ее были уложены в замысловатую прическу, макияж был безупречным, а ногти – хоть сейчас на выставку нейл-арта. Милочка чувствовала себя во всеоружии.

– Здравствуйте, Клавдия Ивановна! – радушно поздоровалась она с уборщицей, копошившейся у нее в кабинете.