— Девочки, вы своим ядом, скоро меня забрызгаете! — говорил он.

— Ой, прости! Позволь тебя вытереть, а то еще твою физиономию красивую попортим! — смеялась Олька, вытирая его салфеткой.

— Господа! — торжественно молвил виновник торжества. — Сейчас будет сюрприз.

И он скрылся в кухне. Глаза Светы полезли на лоб. За минуту до появления Васи, она успела нам тихонечко поведать:

— Простите, не смогла сдержать его.

Все всё поняли. Лысый и Фима (всегда готовые, как пионеры) достали пластинки с таблетками и каждому выдали по одной штучке. Пока именинник отсутствовал, синхронно запили лекарство и приготовились травиться «сюрпризом». Вася вынес на общее обозрение торт… с орехами, ананасом, синим кремом (он смущал меня больше всего)… и специями…

Мой желудок испуганно сжался в комок.

— Ой, а я на диете! — нашла отмазку Алла, только забыла убрать с тарелки кусок шоколадного десерта, приготовленного Светой.

— Нельзя обижать шеф-повара, если он еще и именинник! — не позволила ей отделиться от компании жертв я. Лева и его мегера уставились на меня со злостью. Я только мило улыбнулась. Олька меня поддержала, так же задорно хихикнув.

Торт мы пережили вполне спокойно, и даже не пришлось вызывать скорую. После плотного ужина, все захотели еще немного выпить и решили откомандировать за спиртным Фиму. Он встал из-за стола, перед Олей и протянул руку.

— Не окажите ли мне честь, и не пройдетесь ли со мной, Ольга? — осведомился Фима таким тоном, словно интересовался не прогулкой к магазину, а долгим путешествием по дороге жизни.

Олька правильно поняла его интонацию, потому что думала над простым предложением долгие минуты три. Потом сощурила хитрые глаза и, коварно ухмыльнувшись, выдала:

— Я же могу и согласиться! И что вы будете тогда делать?

Фима растянул на физиономии счастливую и глупую ухмылку.

— Я буду на седьмом небе от счастья.

И тогда она положила свои пальчики в его ладонь. Фима крепко сжал сей дар, и повел мою подругу прочь. Честное слово, я хотела плюнуть ему в затылок. Мировое Зло сейчас искушало мою подругу.

— Не ходи, Олька. Не ходи! — зловещим тоном шептала я.

Подруга не послушала и ушла с Фимой. А ко мне подсел Лысый. Его осенила гениальная идея!

— Слушайте, а мы давно все вместе никуда не выбирались, — заговорил он. — Давайте скинемся, арендуем машину и поедем в Святогорье отдыхать? На пару дней. У меня там знакомый работает, и пока сезон не открыли, можем сэкономить, пожив у него в комнате детского лагеря.

— Отличная идея! Выпьем же за это! — согласился Йорик, подливая Свете вино. Мне пить позволили только компот, напомнив, что женский алкоголизм…

Лысый демонстративно поправил пояс.

— Я компотика… Пойду, налью. — Испугалась я, улизнула из-за стола и подумала, что мне стоит найти Ольку с Фимой, поведать им о грядущей поездке. Хотя, если честно, мне не хотелось оставаться рядом с целующимися Аллой и Левой.

Выйдя за дверь на лестничную площадку, я замерла, словно меня парализовали. На фоне светлого окна страстно целовалась парочка.

— Охренеть! — вырвалось у меня и любования прекратились. — То есть я не так выразилась. Охренели!

— Киса? — в один голос позвали Лысый и Фима. Первый появился у меня за спиной, а второй вынырнул из темноты на свет.

— Все! — вздохнула раздосадовано Олька. — Кажется, пора. Киса, знакомься, это и есть мистер Годяй!

Я вообще дар речи потеряла.

— Это… — заикалась я. Язык не слушался, а мысли мелькали с такой частотой, что ухватиться за них я никак не могла.

— Это плохая идея, Огонечек! — сказал ей Фима.

— Ты… Вы… Предатели! Когда он тебя бросит, — кричала я, забыв себя от охватившего меня психического срыва, паники и шока. — Не приходи ко мне, жаловаться!

— Почему это я должен ее бросать? — не понимал Фима.

Лысый придерживал меня за руку. Позади него уже появился и Вася.

— Киса перестань! — говорил он, судя по всему, будучи в курсе их романа.

— Ты со всеми так поступаешь! — не отвлекалась на остальных я. — Вспомни Люсю!

— Это твою подружку на первом курсе? Такою тощую и страшную? — уточнила Ольга.

— Ну, это было мимолетное… — шаркнуло ногой Зло.

— А сейчас нет? Хочешь сказать, ты ее замуж возьмешь?

— Киса, прекрати немедленно! Не порти праздник! — ругался на меня Вася.

Я на мгновение опомнилась. Повернулась. Посмотрела на него и на Лысого, на остальных, толпившихся в коридоре, на ехидную физиономию Аллы. Поняла, что все кончено. Подруга, которой я так дорожила, которую я так долго искала и о которой мечтала; подруга, которая встречается раз в триста лет; которая понимает, помогает и честна… Та, которую я обожала, предала. У меня больше ее нет. Ее отобрали. Через неделю или две она будет вся в слезах, с разбитым сердцем, а Зло примется за новую жертву. Я видела такое сотни раз, и потому перестала сближаться с девушками, которые приходили вместе с ним.

Вот только после всего, что случится с Олей, у меня не будет желания его видеть. Наша компания развалится, потому что я привела Лёку сама… На растерзание Злу… Надо было держать их подальше друг от друга, и тогда у меня осталась бы и подруга, и братья. Но теперь у них есть девушки. Я им не нужна. Не нужна и Оле, потому что пока она с Фимой. И когда он бросит ее, она возненавидит меня, как Люся.

— Знаете, — плюнула я. — А делайте, что хотите!

Я миновала любовников, даже не подняв на них глаза. Сосредоточилась на ступеньках, мелькающих перед взглядом, и выбежала на улицу. Сердце заходилось, обида проливалась слезами и я села во дворе на скамейку, чтобы отдышаться. Холод вечера пробирал до костей, а слезы все лились. Не знаю, что больше меня задело. Но больно то как!

На мои плечи легла теплая куртка. От нее пахло Левиной туалетной водой. Сам парень сел рядом и долго молчал, пока я глотала слезы. Дал мне платок. Я вытерлась.

— Кис, а вдруг у них все получится?

— Ты сам то в это веришь? У него девки задерживаются, максимум, на неделю! — все еще с трудом дыша, ответила я на его вопрос.

— Они уже месяц встречаются. Это дольше, чем с другими. И Оля… Она не такая. Ты даже не заметила, как он изменился из-за нее. Кис! — говорил Лев. — Поверь в них.

— Они… предатели. Я бы поверила…

Но Лева нахмурился.

— Ну, попробовала бы, если бы они сразу рассказали, а не прятались от меня, по углам и не травили враньем.

— Они скрывались, потому что знали, как ты отреагируешь. Для тебя это больная тема. Вот почему ты к Алле так плохо относишься?

Я не знала, как объяснить и долго выбирала слова, пока не нашла подходящие.

— Раньше ты был только моим… Все вы были только моими. А теперь она заявляет на тебя права. Ты проводишь с ней много времени. До меня тебе уже дела нет.

Лев рассмеялся, подняв голову, и посмотрел на звездное небо.

— Чистой воды детский эгоизм. Вася сказал точь в точь как ты. Они с Йориком слишком хорошо тебя знают. Намного лучше, чем я или Лысый с Фимой. Может потому, что вы знакомы дольше. — Задумался он и положил мне руку на плечо, придвигая ближе к себе. — Будь к Алле понежнее. Хорошо? Кис! — он развернул меня лицом, чтобы смотреть прямо в глаза. — Я с Аллой, но это не значит, что ты не нужна!

И замолчал. Я смотрела на него, как он все приближается. От него исходило тепло. Я не дрожала, согретая им. Внизу живота заныло. Лев провел пальцами по моей щеке, и коснулся подбородка, так и замерев. Мы делили одно дыхание на двоих. Я надеялась получить еще один памятный поцелуй от него…

— Лев! — из подъезда вышла Алла и все испортила.

Парень отвлекся. Смутился.

— Мы тут! — крикнул он ей, вставая, потянул за собой меня, не отпуская далеко. Мы пошли к ней. Лев крепко прижимал меня к своему боку, наверное, чтобы не сбежала. Алле, естественно, его поведение не понравилось. А я спасовала, дойдя до нее.

— Я не буду подниматься! — уперлась.

— Пошли. Все будет нормально! — убеждал он.

— Лева, мне стыдно. Я не пойду! — прошептала ему на ухо я.

— Я буду с тобой. — Обещал он, но я не соглашалась, а Алла ждала, пока мы нашепчемся. — Не порть Васе день рожденье!

— Вот меня то он после всего видеть и не захочет. Вы идите, а я домой! — я ловко увернулась, высвободившись из его объятий, стянула с себя куртку, передав Алле, и ушла.


Папа уже спал, а мама и тетя Эля сидели на кухне. Я услышала только часть их разговора:

— Килограмм картошки! Лак для волос… Два флакона! — сокрушалась гостья.

— Зато теперь у бомжей картошечка нажарена и челка «Карлсон» стоит! — наливала водку подруге мама.

У меня пробился истеричный смешок. Как сказали: «Не нервируй маму, выкидывай!» — так и сделала.

Ушла к себе в комнату, разделась и легла на кровать. Мне хотелось забыться и не вспоминать ничего. А завтра начать все с нуля. Но больше, чем уверена, что завтра даже не смогу встать. Я уснула под работающим телевизором.

А проснулась оттого, что меня кто-то трусит за плечо. Открыла глаза…

— Деточка! — обратилось ко мне нечто страшное и сморщенное в шерстяном платке. Рядом стояло точно такое же, и блики телевизора прыгали по уродливым физиономиям.

Я с воплем подпрыгнула и прижалась спиной к стене, хватаясь за сердце. Жорик радостно подпрыгивал и гавкал, вместо того, чтобы меня защищать.

Включился свет.

— Девки, вы чего подурели? — свирепым голосом спросил папа, которого поднял мой вопль.

— Нет. Мы пошутили! — сняла с себя карнавальную маску тетя Эля. А за ней и мама открыла лицо.

— Ха-ха-ха три раза! — разозлилась я, бросив в них подушкой. — Взрослые бабаньки!