— По-моему, нашим семьям нужно съехаться.

— Ага. В двухкомнатную квартиру. — Кивала подруга. — Кисыны будут жить в зале. Вы — в спальне. А мы с ней займем туалет с ванной.

— Почему? — хохотала ее мама, не понимая странного выбора помещения.

— А мы вход и выход туда платным сделаем!

Без шуток задумавшись о словах Олиной мамы, мы сделали себе пометку — познакомить наших родителей.


У меня дома царил веселый хаос, так как папины коллеги пришли в гости. Ко всему прочему, в гостях присутствовала тетя Эля. Мы сначала посидели немного за общим столом, а потом увели под шумок бутылку красного вина и спрятались в моей спальне. Разлеглись на полу, используя здоровенного льва (подаренного Левой на один из дней рождений) вместо подушки и коврика одновременно.

— Ты совсем не хочешь мне рассказывать о своем мистере Годяе? — спросила я после четвертого бокала вина, уже совершенно пофигистично относясь к мысли, что могут заявиться мои братцы и отлупить за выпивку.

Олька горько усмехнулась, посмотрела на рубиновое вино, на ароматизированные свечи, горящие на тумбочке.

— Кис, с ним сложно все. Местами все отлично, но иногда… Мне хотелось бы, чтобы он изменился для меня. Вот только верится в подобное слабо.

— Он что женат? — почему-то я подумала, что изменения, угнетающие подругу, касаются степени свободности ее парня.

— Нет. Просто, отношения слишком свободные. Если вы, встречаясь с Эдиком, не позволяете себе встречаться с другими…. А я больше чем уверена, что он, там, где он сейчас, не смотрит на других девушек. Потому что у тебя Эдик такой — ему достаточно одной девушки… — Говорила она, отвлекаясь на уточнения. — То у нас все хуже. Когда я проснулась с ним в одной постели, подумала, что все изменится. Но ничего не поменялось. Он живет так же, как и раньше. Я не стала расстраиваться, пошла на свидание с Витьком. Сама понимаешь, сделала это демонстративно, отказав этому… Годяю, как ты его называешь! Он обиделся. Закатил мне истерику, требуя, чтобы я больше ни с кем, и никогда больше не гуляла. Я сказала: «Хорошо. Но если ты тоже так поступишь!»…

— И? — ждала продолжения я.

Подруга на меня злобно уставилась.

— Кис, если я вечером здесь, с тобой, как думаешь, где он?

Мы выпили еще. За стенкой начали петь караоке. Причем в семье у меня слуха почти нет ни у кого. С голосами все гораздо сложнее. А какой подбор песен — легко догадаться, если сначала мы прослушали «Владимирский централ…»

— Кажется, нам нужно проветриться! — решила я.

— Парням звоним? — воодушевилась подруга, отыскав в телефоне несколько подходящих номеров.


Кутить! В моей сознательной взрослой жизни при наличии пятерых братьев невозможно: найдут, поймают, пристыдят и два дня к ряду будут отчитывать. Но, как только появилась Ольга…

В общем, в парк нас повез на машине тот самый Витек — недавний фигурант повести о Годяе. Вите стукнуло тридцать, как выяснилось. Его напарником по созерцанию нашего кутежа стал Кеша — еще один Ольгин ухажер, тоже серьезный мужчина, весьма удивленный поздним вызовом. В общем, они оплачивали аттракционы и выпивку, но не визжали с нами от восторга и ужаса на американских горках или качелях, потому что по статусу не положено. Их кислые мины Ольке мигом надоели. Сегодня у нее было весьма буйное настроение. И она заявила, что нам срочно нужно в уединенное местечко для девочек. Мы ушли, чтобы больше не возвращаться. По дороге мы столкнулись с Олиным соседом и его друзьями. Симпатичные, нашего возраста, стильные и веселые парни — с ними нам было куда веселее. Мы все вместе отправились кататься на «Вихре», потом пошли в комнату с кривыми зеркалами и, смеялись, чуть ли не ползая по полу, даже не обошли стороной детский аттракцион «Космос», с трудом вместившись в маленькие ракеты.

Среди этого буйства и хаоса я с болью вспоминала об Эдике. Если бы он только остался… Если бы он сделал предложение… Я бы сейчас не разгуливала по парку с малознакомыми парнями, не пила бы и не боялась жуткой утренней мигрени. Я бы, наверное, сидела дома, вместе с ним, слушала, как он играет на своей гитаре и тихо напевает ту песню, которую пел вьюге. Но наши отношения на данном этапе были непонятными. Впереди — неизвестность. А так хочется, чтобы все стало ясно: вот есть он и есть я, и мы друг для друга жених и невеста или, хотя бы, парень и девушка, которым никто не нужен. Грешным делом, я подумала: лучше бы его папа умер и Эдик вернулся бы тогда ко мне.

Хлестнула сама себя по щеке за такие бредовые мысли. Мой жест никто не заметил, как и то, какой грех промелькнул в моей голове.

Выпив еще немного вина, Оля вспомнила о телефоне: пятнадцать пропущенных звонков от первых ухажеров и десять от Годяя.

«Ну, прости меня! Оленька! Ты для меня больше значишь… Мне на коленях к тебе приползти?» — писал он в сообщении.

«Ползи! Ползи! Наколенники не забудь, а то йода не дам, чтобы раны замазывать!» — ответила ему она.

Их переписку прервал звонок Вити.

— Ольга, где вы? — спросил он.

— Здесь такая очередь! — охала подруга, оглядываясь, не разыскивают ли нас.

— Мы сейчас к вам идем! — заявил Витя.

Лёка выругалась. Пришлось прощаться с душевной компанией и возвращаться к жлобской. Быстро устав от двух мрачных мужчин, мы не менее скоро напились. А когда нас отвезли домой, из машины нас принимали прямо на руки Йорик и Фима.


Первое увиденное утром — злющие глаза Ярослава. От пугающей картины я отвернулась и встретилась с не менее злобными очами Лысого. Легла на спину, решив смотреть в потолок, пока мне будут пилить мозг. И тут прямо на лоб мне хлопнулась холодная тряпка.

— Девочки, женский алкоголизм лечится только одним способом! — сказал голос Левы.

Я взмолилась, чтобы Аллочки в данный момент не было. Еще ее тут не хватало! Но ее действительно не хватало, в виду отсутствия.

— Минералочки бы! — простонала рядом Олька.

— Ремня бы тебе! — с той же интонацией ответил ей Фима, вытирая бледное лицо моей подруги мокрым полотенцем.

— Кстати, алкоголизм… — напомнил Лева.

— Женский! — уточнил Йорик.

— Именно ремнем и лечится!

Лысый без лишних вопросов снял плотный, широкий ремень и как шлепнул им меня по ноге. Я аж вскочила с кровати, тут же пообещав никогда спиртного и капли в рот не брать! А еще треснуть тем же ремнем Лысого!

Хэппи бёздей, Василий!

Мама с утра затеяла глобальный переворот в масштабах квартиры. И так как помогать ей я не собиралась (шла на день рождение Васи), мама безумно злилась. Когда у мамы не ладилось на работе или просто мы с папой раздражали, то она принималась за генеральную уборку. У нее есть такой пунктик.

Монструозный пес, понял, чем дело пахнет (а пахло хлоркой) и спрятался под моей кроватью. Поправка. Жорик пытался спрятаться. Но пролезла только голова. Еще и вытащить ее обратно он без моей помощи не смог. Пришлось поднимать кровать и освобождать трусливую псину.

Пока мама бушевала в зале, мы прятались в моей спальне. Жорик вздрагивал при малейшем звуке, я, признаться, тоже. Так и ждала, когда мама придет и начнет орать, что у меня в комнате беспорядок.

Где был папа? Папа самый счастливый человек на свете, так как был на смене и мамагеддон его просто не коснулся.

К нашей с Жориком радости в двери позвонила тетя Эля.

— Открой! — крикнула мама, стоя на стремянке и вешая только что отглаженные свежие шторы. Я впустила мамину подругу и вернулась к себе, выбирать наряд: платье или привычный брючный прикид? Платье быстро бы испортили, но оно красивое. В штанах меня итак каждый день видят… Я одела платье. Подумала, что если на празднике будет Аллочка, то я должна выглядеть в сто раз лучше, просто, чтобы ее взбесить. Посмотрела в зеркало — красота! Черное, короткое платье, без излишеств, переплетающееся лентами на груди, хорошо сидело — четко по фигуре.

Выскочила в коридор, обула туфли и заметила, что количество пакетов с мусором, которые я должна вынести, увеличилось. В обще-то, мне было велено выкинуть один, но сейчас их стояло два — два черных пакета, фактически идентичных.

— Мам, оба пакета выкидывать? — уточнила я.

— Да! — рявкнул злой мать, поделившись с подругой планами на следующие пять минут: — Если она сейчас не заткнется и не сделает, что положено, я ее порву, как Тузик грелку!

— Неси, Алисочка! Неси! — отмахивалась тетя Эля, показывая, что на неприятности не стоит лишний раз нарываться.

Я посмотрела в один пакет, в другой.

— Мам, а там картошка и лак! Точно выкидывать?

Судя по тишине, меня собирались еще и придушить.

— Алисочка, мама же сказала, выкидывать. Неси, детка! — велела мне добрая тетя Эля. — Не нервируй маму. Видишь, она устала!

— Она б еще ремонт устроила!.. — ворчала я, подхватывая пакеты.


Мое платье действительно произвело впечатление. Лысый давился слюнями. Фима весело подмигивал, оценив наряд. Лева, почему-то, грустно молчал и печально, сосредоточенно смотрел на мои ноги. Не знаю, какие мысли его посещали, надеюсь, не желание оторвать мне что-нибудь.

Светка превзошла себя. Она приготовила столько всего! Стол ломился от разнообразных блюд. И мы радовались, что среди них нет ни одного, приготовленного Васей. В прошлые дни рождения, до появления Светы, мы уговаривали его праздновать в баре или пиццерие.

— Садитесь! — приглашала она нас.

Все заняли места. Мы с Олькой вредничали, сидя напротив Аллы и шепотом комментировали ее жесты, голос («А это селедка под шубой? Нет блин рак в муфте!» — меня просто бесил ее гнусавый, писклявый голосок, про себя я окрестила ее Комарихой). Фима, сидевший слева от Оли, периодически нас одергивал.