На перерыве я стояла у открытого окна. Осень — приятное время года. Не сильно жарко и не особо холодно. Мне нравилось вот так, опираясь на подоконник, разглядывать людей на улице. Причем окно меня привлекало конкретное — второе от стола преподавателя. Там была особая энергетика. Почему-то именно с той точки взгляд на мир казался более оптимистичным и красивым. Я отключалась от шума галдящей внизу толпы студентов, и сосредотачивалась исключительно на ласковой песне ветра и трепете листвы. Сегодня в поле зрения попала Нинка. Она стояла со стаканчиком кофе и пыталась допросить новенького. Он же пытался покурить в тишине и покое. Поделился зажигалкой, когда попросили прикурить, и отошел. Нинка пошла за ним. Он снова передвинулся. Она не отставала. Видимо, ему надоело, он склонился к ее уху и что-то прошептал. Лицо Нинки исказилось. Она явно обиделась. Послала парня на три буквы и гордо ушла. Он не оскорбился. Улыбнулся. У него оказалась очень красивая улыбка, к слову. А я позлорадствовала.

— Это просто чу… — хотела сказать «чудесно», но мне на голову упал потушенный бычок. — Что за сволочь?

Выругавшись, я посмотрела наверх. Свесившись с подоконника, на меня глядел радостный метатель окурков. Впрочем, я надеялась исправить его настроение.

— Чего мусоришь, козел? — разозлилась я.

— Прости, — извинился он. — Просто хотел обратить твое внимание.

— А если б не помогло, горшок с цветком на меня уронил?

Он осмотрелся, метательного снаряда не нашел и расхохотался.

— Я сейчас к тебе спущусь. — Пригрозил парень. — Ты же в сто десятой?

— Надеюсь, горшок оставишь на подоконнике! — фыркнула я, а через пять минут имела честь лично лицезреть ловеласа. Брюнет, со смешливыми голубыми глазами, крючковатым орлиным носом (но на нем не акцентируешь внимание, когда смотришь в яркие глаза) и худощавой фигурой. Первое впечатление он производил не лучшее. Однако в процессе разговора я открыла для себя его сильные стороны: юмор, обходительное отношение (не считая той дурацкой выходки с бычком), пытливый ум и способность во всем видеть нечто необычное. Меня, к примеру, он считал совершенно неординарной белой вороной.

— Я за тобой давно наблюдаю. Ты всегда одна. Смотришь на остальных, вроде бы и в общем деле участвуешь, но близко никого не подпускаешь. — Говорил он, а потом посмотрел пристально в глаза и спросил: — Кто ты, прекрасное виденье?

— Намекаешь, что я еще не представилась? — сообразила я. — Алиса. Четвертый курс. Переводчик.

— Тимур. Третий курс. Экономика предприятий. — Галантно поцеловал мне руку он.

— Какая прелесть. И как экономите? На мусорных ведрах? Потому бычки из окна выкидываете?

— Нет. Это автоматически вышло. — Попытался извиниться он.

Вот так мы и познакомились. Тим стал прекрасной моральной поддержкой и верным другом, с которым приятно общаться. Рядом с ним я никогда не испытывала тяжести от того, что нужно обдумывать свои слова, как-то по-особому сдержано себя вести.


После пар, я собиралась прогуляться по аллее остановки две. Но наслаждение осенними пейзажами пришлось отложить, когда я увидела ожидавшего меня у дороги Лысого. Он выглядел круто, в косухе, в темных очках, верхом на байке. Девушки и парни за моей спиной завистливо вздыхали и обсуждали личность таинственного персонажа. И лишь я знала, что железный конь шикарен только на расстоянии, а при ближайшем рассмотрении — такая раздолбайка! Если б я была Золушкой и мне предложили выбор: байк или тыква — я оседлала бы последнюю!

Рядом с моим извозчиком стоял Эдуард-новенький. Парни о чем-то болтали. Увидев, что я приближаюсь, новичок пожал руку Лысому на прощание и быстро исчез с горизонта.

— Вас подвезти, миледи? — обратился ко мне Лысый принц, когда я подошла.

— Я на это не сяду! — воспротивилась я.

— Сядешь, куда денешься! — убежденно заявил друг. И после продолжительного препирательства, я таки взгромоздилась на мотоцикл.

— О чем вы болтали с тем нариком? — расспрашивала я друга.

— Нарик?

— Ну, с Эдуардом. С нашим новеньким! — пояснила я, вспоминая, куда нужно поставить ноги, чтобы не получить ожоги от соприкосновения с трубой.

— Нормальный парень! — не согласился Лысый. — У него глаз наметанный на мотоциклы. Тоже когда-то ими увлекался.

— Когда-то? — уточнила я. — Разве он не моего возраста?

— Он брал академ отпуск перед тем как к вам перевестись.

— В декрет уходил? — хихикнула я.

От своего друга я узнала больше о загадочной личности новичка, чем от однокурсников.

— Готова? — спросил Глеб.

— Подожди, я помолиться не успела. — Но только обхватила торс парня, чтобы не свалиться и…

Помню, что при каждом повороте, байк накренивался и я боялась проехаться коленками по асфальту. «Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!» — приговаривала волшебное слово я, молясь Богу доехать до дома целой и невредимой.

Он меня услышал… За квартал до финиша мотоцикл отказался ехать и заглох. Лысый катил свой «самосвал», а я ехидно приплясывала рядом, довольная, что чувствую под ногами землю! Когда слезла с сидения, я даже пару раз прижалась лбом к дорожке, веселя прохожих. А Лысый получил от меня новое прозвище: «Шумахер»!

Как у парней появился мотоцикл — это отдельная история.

Коняшка на вынос и принц N 3

Мотоцикл… Крепкий парень в черном кожаном прикиде, с татуировками, проглядывающими на руках, в черных очках и модном платке выглядит неимоверно круто и притягательно. От него будто бы веяло опасностью и это прекрасно, так как девчонок влечет к таким красавцам. Им нравится сила. Девушки в округе пищат от восторга. Парни тоже, но по другой причине. Собственным средством передвижения бредит чуть ли не каждый. А парней моих было аж пятеро, и их бред быстро воплотился в реальность, ведь насобирать нужную сумму денег на мечту у них было в пять раз больше. Ну, как быстро?! Они года три все вмести копили деньги, а потом нашли объявление в газете и отравились на осмотр коня. Не знаю, чем они смотрели… Но на следующий день после оформления сделки (просто отдали деньги и забрали мотоцикл), приобретение проявило невидимый ранее характер — не завелось. Помнится, Лысый и умолял Ижика (такое имя присвоили транспорту, за его марку) железное бессердечное создание, и колеса поцелуями покрывал, и пылинки сдувать обещал… Лёве надоело смотреть на этого шамана. Он быстро нашел заводскую книгу о сборке конкретной модели мотоцикла и предложил всем вместе изучить новое чтиво.

У Васи и Фимы чуть сердце не остановилось, когда они, однажды утром, вошли в гараж и увидели механика Лысого в работе. За сутки наш драгоценный друг разобрал «коня» до винтиков. Он просто хотел сам во всем разобраться, а в итоге, просто разделал мотоцикл и не смог самостоятельно собрать его. Дальнейшие попытки приводили к наличию так называемых «лишних» запчастей. Ижик попросту умирал на операционном столе.

В конце концов, Лева, Лысый, Йорик, Вася и наши папы совместными усилиями собрали мотоцикл заново. На что ушло около пяти месяцев. Определили в чем заключалась поломка. На замену аккумулятора ушло еще полгода. Потом парни так увлеклись, что решили усовершенствовать внешние данные Ижика и его способности. То есть из-за того, что он был чаще в разобранном состоянии, мотоцикл крайне редко выезжал за пределы гаража и тем более, двора. Меня допускали исключительно к заднему сидению мотоцикла, так как поверив один раз в мои водительские способности парни ловили и меня, и Ижика, когда я взяла курс на таран столба. Разбей я лоб и слеза бы не капнула, а если бы разбился Ижик, то ребята устроили бы похороны, причем похоронили бы меня за увечие любимого транспорта.

В этом году конь обзавелся повозкой, то есть Лысый неизвестно зачем прикупил люльку. Он считал, это классным, а я восторженно реагировать не могла.

— Кис, садись! Давай прокатимся! — буквально требовал друг, норовя опозорить меня. Фима почему-то чувствовал себя царем, сидя в коляске.

Я никак иначе, кроме как позором, подобную поездку назвать и не подумала бы. Но Лысый — человек очень настойчивый: пригрозил привязать меня скотчем к модному сидению. Зная, что с шутками у него плохо, я в коляску села. Конечно, замаскировалась: одела черные очки и бейсболку, чтоб никто из знакомых и не знакомых не опознал меня. Лысый, как специально, выбирал для торжественного объезда самые многолюдные места, еще и со всеми здоровался.

Мы сделали почетно-позорный круг вокруг моего дома, потом вокруг сквера. На дороге, как раз около остановки рядом с цирком, «конь» заглох. С ним такое случалось часто. Лысый говорил, что это бензин плохо перетекает по трубкам.

Я уж было обрадовалась, когда Фима, с которым мы делили «кресло», сказал:

— Лысый!

— Не вставайте! — ответил водитель, слезая с мотоцикла.

Мы с Фимой и не собирались. Если вдвоем сесть в коляску, то вылезти из нее можно лишь с посторонней помощью.

Лысый, тем временем, ухватился где-то внизу, приподнял транспорт вместе с нами и встряхнул. Бензин потек куда ему следует, а мы раскрыли рты. Прохожие смеялись, снимали этот эпизод на мобильники. Я пыталась спрятаться за козырьком бейсболки.

— Скажи, он подкачался круто! Ну прям таки Шварц! — хвалил его Фима.

Через три минуты позора стальной конь смог ехать дальше. Но! Через километр Ижик опять остановился. Фима с издевательской ноткой в голосе, произнес:

— Лысый! — и как по волшебству, водитель слез с мотоцикла, поднял его вместе с нами и немного потрусил. Я старалась не смеяться. Но когда через десять метров история повторилась, и я услышала «Лысый!» — с такой неподражаемой интонацией от Фимы, поняла, что больше не смогу удержаться.