Кенрик уже знал, что ни при каких обстоятельствах от Тэсс не откажется, что бы там ни решили король и церковь. Но порой его вдруг пронзала мысль: а что, если сама Тэсс у короля предаст его? Он чувствовал, что такого ему не выдержать. Останется только вынуть кинжал и ударить себя в сердце.

Днем эти подозрения казались ему смехотворными. Стоило Тэсс взглянуть на него так, как только она одна умела смотреть, и все сомнения исчезали, испарялись. А ночью опять начинали преследовать, и он понял, что окончательно освободится от них только тогда, когда Тэсс встанет рядом с ним перед королем и не будет возражать, когда церковь подтвердит законность их брака.

А между тем процессия уже въехала в Лондонские городские ворота и начала движение по узким извилистым улочкам. Кругом было столько народа — Тэсс такого количества людей в жизни не видела. Наконец показались внешние стены королевского дворца. Лондонский Тауэр Тэсс несколько разочаровал, в основном из-за того, что все стены были в строительных лесах, а кругом валялись бревна и кучи камней. Эдуард перестраивал стены и сооружал еще несколько башен. Во дворе их встретил капитан гвардейцев и вместе с ними углубился в лабиринт дворцовых залов. Хелен объяснила, что можно было бы пройти и через сад, но капитан ведет их здесь, потому что на дворе опять начался ливень.

Они подошли к высоким дубовым дверям, обе створки которых тут же отворились и открыли вход в зал таких же примерно размеров, что и большой зал в Монтегю. Вдоль дальней стены его шли высокие окна — от пола до потолка. Они выходили в сад, который, несмотря на дождь, выглядел живым и даже веселым. Крупные розы — белые и красные — делали серый пейзаж за окнами почти идиллическим. А Тэсс хорошо помнила, что на пути сюда ей пришлось преодолеть всего несколько ступенек, а здесь они вдруг оказались на высоте второго, а может быть, даже третьего этажа. Зал заполнили люди Кенрика. Они поспешно вносили сундуки и узлы, разгрузкой руководили Кенрик с Фитц Эланом. В каждом конце зала были двери. Хелен — а она бывала здесь прежде — объяснила, что двери ведут в спальни. Только Кенрику и еще нескольким другим баронам предоставляются такие апартаменты. Одну спальню займут Кенрик и Тэсс, вторую — Хелен с Мириам, остальные комнаты отдаются в распоряжение рыцарей Кенрика. Воины и слуги будут спать на скамейках в главном зале.

Только через час Кенрик смог переброситься словом с женой. Глядя на плачевный вид Тэсс и Хелен, он улыбнулся. Обе выглядели так, словно их только что вытащили из воды. Он обнял Тэсс за плечи и повел в спальню. Она была такого же размера и так же великолепна, как и их, в Монтегю, — широкая кровать под балдахином, высокие окна, выходящие на тот же участок сада, что и окна главного зала. В камине горел огонь, приготовлена была и горячая вода s чанах.

— Я хочу, чтобы ты сняла эту мокрую одежду. — Он начал развязывать пояс ее платья.

Тэсс так устала, что с места сдвинуться не могла — просто стояла и даже не помогала ему. Он отыскал в сундуке ее ночную рубашку.

— Спать еще рано, — запротестовала она.

— Конечно, рано, — согласился он, — но чуть-чуть отдохнуть не помешает.

Скрестив руки на груди, Кенрик откровенно любовался красотой ее тела. Разумеется, он тут же вспомнил, что они давно не занимались любовью.

— Кенрик…

Голос Тэсс вывел его из задумчивости. Он осознал, что не передал ей рубашку, так и стоит с ней.

— Я дам тебе ее в обмен на поцелуй.

В первое мгновение эти слова ее удивили, но она тут же улыбнулась. В первый раз за этот день Тэсс шагнула вперед и обвила руками его шею. Ее поцелуй показал Кенрику, что она тоже соскучилась по любви.

— Я хочу, чтобы и ты тоже снял свою мокрую одежду, — прошептала она ему на ухо.

Кенрик улыбнулся и, быстро сбросив одежду, понес Тэсс к постели. Помня о ее положении, он пытался быть осторожным, мягким, но она неистовствовала, как никогда, и требовала страсти от него. Она вынудила его забыть о всякой сдержанности и в конце концов он вообще потерял способность мыслить, остались только чувства, и Кенрик потонул в них.

А после он нежно гладил ее спину и размышлял над тем, что Тэсс обладает необыкновенным талантом каждый раз в моменты близости пробуждать в нем новые ощущения.

Он поцеловал ее в лоб.

— Теперь поспи, дорогая, а через пару часов придет Мириам и поможет тебе одеться к обеду.

— Боюсь, я не смогу сомкнуть глаз, думая о том, что нас ожидает вечером.

Кенрик нахмурился.

— Я верю в тебя, милый, — она поцеловала его в грудь, — ты сможешь меня защитить. Но, как вспомню, что снова придется встретиться с Данмором Мак-Ли, так делаюсь сама не своя.

— Ш-шш, — прошептал он, поднося палец к ее губам. — Думай лучше обо мне.

Он продолжал гладить ее волосы и спину. Но это было не долго. Через пять минут она уже крепко спала. Он посидел еще немного, глядя на нее спящую, тихо поцеловал и выскользнул за дверь.

Со времени их прибытия прошло уже два часа; он «ал, что король ждет его и даже, наверное, проявляет беспокойство. По пути в королевские апартаменты Кенрик грустно улыбался.

Время Мак-Ли подходит к концу. Интересно, сколько времени отпущено ему самому?

Эдуард встретил его сухо. Он держался замкнуто и, как обычно, ничем не проявил своих отцовских чувств. Плантагенеты и к своим законным детям относились без всякого интереса, а Кенрик был бастардом. Но Кенрик ничего и не ожидал. Расположение короля он завоевал своими ратными подвигами, а вовсе не родством крови.

Эдуард высказал удовлетворение тем, как Кенрик выполнил первую часть плана. Он был также рад узнать, что Тэсс ждет ребенка. Это облегчит дело. А оно обещает быть сложным, его в свои руки взяла сейчас церковь. Законность брака Кенрика и Тэсс должен будет подтвердить — или не подтвердить — кардинал Джером. Это случится сегодня вечером, после обеда.

И королю и Кенрику были хорошо известны причины внезапного интереса кардинала Джерома к этому делу. В случае решения в пользу Мак-Ли король Шотландии обещал кардиналу солидный кусок земель Ремингтона, поэтому ни о какой справедливости тут речи быть не могло. Кардинал решит так, как будет выгодно церкви.

Эдуард попытался уравнять шансы, пригласив трех английских епископов. Но у него вообще с церковью отношения были натянутые — Эдуард часто упрекал церковь в жадности. Поэтому вероятность решения в пользу Мак-Ли была весьма высока.

Все было очень запутано, все сложно. Совсем не то, схватка на поле брани. Единственная хорошая новость: Данмор Мак-Ли, сославшись на боль в левой ноге, прислал вместо себя сына. Кенрик подозревал, что Данмор просто боялся покидать Ремингтон. Это было опасно, если решение окажется не в его пользу.

Кенрик медленно брел, погруженный в свои мысли настолько, что не сразу обратил внимание на странную тишину в главном зале его апартаментов. Там находилось тридцать, а может, и больше мужчин. И все они с напряженным ожиданием смотрели на двери спальни его сестры. Только Саймон и Фитц Элан спокойно резались в кости. Когда Кенрик сел рядом, они прекратили игру.

— Что здесь происходит?

Саймон откинулся на спинку кресла и улыбнулся.

— Вы скоро узнаете, барон.

— Это все твоя жена, — сказал Фитц Элан и положил руку на плечо Кенрика, потому что тот хотел встать. — Она только что вошла в комнату Хелен, одетая в одно из тех платьев, что ты ей подарил. Ты же помнишь нашу первую реакцию, когда мы с тобой увидели ее тогда, в аббатстве?

Кенрик кивнул, а Фитц Элан засиял от удовольствия.

— Так вот, с этими парнями случилось то же самое. Они сейчас ждут еще одной возможности взглянуть на ангела.

— Но хоть стража у дверей осталась? А то… Появление жены заставило его замолчать на половине фразы. Она стояла в дверном проходе, похожая на ожившую картину в раме. Это была принцесса загадочного, неземного королевства. Кенрик понял, почему его люди ведут себя как идиоты. Он молча взял ее за руку и завел в спальню, плотно закрыв за собой дверь. Там он сел, даже не видя куда, и пробормотал.

— Господь Всемогущий!

— Ну как, тебе нравится? — спросила Тэсс, глядясь в зеркало.

— Боже мой, Тэсс, ты выглядишь, как языческая королева из сказки. Погоди, дай мне время опомниться.

У него появилось болезненное желание схватить ее и немедленно увезти обратно в Монтегю, запереть в спальне и никому не показывать. Сегодня за ужином его история с похищением невесты наверняка у многих найдет сочувствие. Может, найдутся и такие, кто станет подумывать о том, как бы таким же способом отнять ее у него.

— Какой ты красивый, Кенрик, — робко произнесла она и подошла ближе.

На нем был белый плащ Монтегю, расшитый на груди голубыми с золотом нитями. Под ним — темно-голубая туника, сапоги были такого же цвета. На поясе справа и слева висели два огромных меча с резными рукоятками. Золотые ножны были усыпаны драгоценными камнями. Это был рыцарь, воин, воитель, и Тэсс в который раз возблагодарила Бога за то, что этот рыцарь принадлежит ей.

— Кенрик, я люблю тебя, очень. Но мне кажется, что ты недоволен. Если тебе не нравится, я переоденусь. Может быть, это платье не в твоем вкусе?

— Оно исключительно в моем вкусе, дорогая. А беспокоит меня то, что сегодня у многих смельчаков ты возбудишь аппетит. Ну, с ними, думаю, я как-нибудь разберусь. Но на всякий случай не отходи от меня. Держись рядом.

Тэсс потянулась и поцеловала его в щеку.

— Для меня нет большей радости, чем находиться рядом с тобой.

— К сожалению, нам надо идти. Мы и так будем последними, кто явится на королевский обед.

Он заключил ее в объятия и поцеловал долгим поцелуем. Затем же посерьезнел и рассказал о встрече с королем. Тэсс восприняла его сообщение спокойно и не уставала повторять, что полностью ему доверяет. А он думал, что речь теперь идет не только о Тэсс. На карту поставлена судьба его ребенка. Но Кенрик окончательно решил, что никакие силы не заставят его разлучиться с ней. Если для этого понадобится пробиваться с боем через королевскую стражу, а потом бежать из Англии, он пойдет и на это. В окрестностях Лондона Кенрик оставил большую часть своей армии, и здесь во дворце с ним тридцать рыцарей. Правда, мало кто знает о том, что вся армия тоже рядом. Сегодня все решится: или они пойдут на Ремингтон, или будут прорываться к морю.